Человек должен испытывать еще и стыд, уверен историк Алексей Миллер.
«Я не люблю революцию», — такой короткой цитатой можно было бы передать смысл выступления доктора исторических наук, профессора Европейского университета Алексея Миллера на XXX Губернаторских чтениях. Лектор посвятил целый час объяснению, какой урон октябрьская революция нанесла стране, и какие поистине исторические возможности были упущены. При этом правильных выводов страна, на взгляд историка, не сделала.
О революции
Рассказать о событиях октября 2017 года профессора Миллера попросил губернатор Владимир Якушев. Во вступительном слове он объяснил это накалом страстей вокруг истории накануне столетия революции. «Какие бы темы мы с вами ни рассматривали, практически всегда обращаемся к истории. Это позволяет нам рассмотреть ошибки, допущенные ранее, и оценить возможности нашего будущего, — отметил он. — Удивительно, но факт: только сейчас участником нашей встречи мы пригласили быть профессионального историка. Я думаю, что момент выбран удачно: споры об истории достигли в нашей стране и в мире небывалого накала. История всегда была политически значима, но накал страстей, который мы видим сейчас, не имеет аналогов».
Свой доклад Алексей Миллер начал с описания состояния страны накануне революции. Система государственного распределения рухнула, но катастрофы не случилось, отметил он.
За три года войны до февраля 1917 года цены на продовольствие в России выросли более чем на 200%, а зарплаты на 150%. «В принципе, шла мировая война, и это соотношение было терпимым. К лету 1917 года рост цен на продовольствие исчислялся уже тысячами процентов», — подчеркнул историк.
«Когда стали рушиться государственные структуры, все проблемы на свои плечи как атланты приняли муниципалитеты. Выяснилось, что к моменту революционного кризиса муниципалитеты стали достаточно зрелыми, опытными, чтобы принять на себя груз ответственности, — уверен спикер. — Тотальное обрушение городов произошло, когда муниципалитеты были уничтожены советами».
По мнению историка, революция открыла некий «ящик Пандоры». На момент начала войны в 1914 году в Российской империи, а также в соседних державах не было национальных движений, которые представляли для империй серьезную угрозу. «Большевики провозгласили право нации на самоопределение, немцы сообразили, что этот лозунг можно использовать в собственных интересах, — заметил Алексей Миллер. — Когда большевики пришли к власти, они оказали колоссальное влияние на межвоенную карту Европы. Если у вас в центре оказывается нелигитимный режим, вы начинаете искать новые способы сборки и мобилизации для противостояния красной угрозе. Именно так легитимируются авторитарные режимы национальных государств. Мне кажется, если мы посмотрим на результаты, это было далеко не лучшее решение. Все, что случилось потом, в 30-40 годы, отчасти связано с этим. Как вы уже могли понять, я не люблю революцию».
О закрытых дверях
«Любая революция открывает какие-то пути, прежде закрытые, но когда какой-то коридор открывается, двери в другие коридоры закрываются», — начал вторую часть выступления Алексей Миллер.
По мнению историка, достаточно посмотреть на то, как в период революции распорядились человеческим капиталом, чтобы понять роль этого события в истории. «Мне кажется до сих пор сильно недооцененным интеллектуальный потенциал страны. Туполев, Яковлев, Королев, Зворыкин, Сикорский, Игнатьев — молодые, необычайно энергичные, высокообразованные, некабинетные ученые-изобретатели, — пояснил он. — Они были ориентированы на создание принципиально новых отраслей производства. Авиация, вертолетостроение, телевидение, промышленная химия. Именно в это время у России был шанс выбраться из периферии и стать частью ядра мировой экономической системы. Если бы промышленное развитие продолжалось теми темпами, был бы шанс стать частью лидирующего клуба. Как в знаменитом анекдоте: „Лучше уже было“. Этот шанс был упущен в 1917 году. Боюсь, что навсегда».
При этом условия труда в дореволюционной России, на взгляд историка, сложно назвать невыносимыми в сравнении с другими странами. «Надо помнить, что средняя продолжительность рабочего дня в России была 9 часов в день, и 4 выходных дня в месяц по воскресеньям. В Японии это были 13-13,5 часов и 2 выходных», — сравнил он, добавив, что какие-то абсолютные показатели в этом вопросе выявить не удастся.
О политике памяти
Современная российская политика памяти неуклюжа и этим хороша, заверил историк. «Политика памяти есть в любом обществе, всегда. Либо это сфера, в которой одна политическая сила осуществляет контроль и насаждение своих смыслов, либо это взаимодействие разных взглядов в обществе. История жива и учит чему-то до тех пор, пока мы о ней говорим и спорим. Поэтому у нас неуклюжая, часто непродуманная политика памяти, но на примере 1917 года мы видим, что у нас есть место для любых взглядов — от крайне монархических до коммунистических. Вот так бы хорошо оставить и по другим вопросам», — объяснил он.
Лектор провел краткий экскурс в политику памяти, в разное историческое время использовавшуюся руководством страны по-своему. «Если вы помните, язык перестройки — это язык, невероятно сконцентрированный на истории, — отметил профессор Миллер. — „Исторический выбор“, „иного не дано“. Все через исторические проблемы. Достаточно было начать журналу „Москва“ печатать „Историю государства Российского“ Карамзина, которая никогда не была запрещена, они смогли увеличить тираж до миллиона экземпляров. История продавалась как горячие пирожки, никогда больше такого не будет».
В 1993 году интерес к истории угас: суд над КПСС не сработал так, как планировал Борис Ельцин, и он «махнул рукой», рассказал спикер. «Отдадим историю историкам, пусть делают, что хотят. Тогда было сделано много интересного. В 2000-е годы ситуация изменилась. Первые шаги Владимира Путина как президента — решение вопросов, которые висели все 1990-е годы: флаг и гимн».
Администрация президента в течение длительного времени подходила к истории с прагматизмом и даже оппортунизмом, считает Алексей Миллер. Одновременно разрабатывались учебники по истории, которые показывали личность Иосифа Сталина как в достаточно «нежном» ключе, так и агрессивно-монархически. «Они смотрели, что получится, что им могут предложить», — заметил профессор.
«Правильная политика памяти это не когда мы силой устанавливаем, что правильно, а что нет. Это когда мы создаем пространство для общественного диалога и взаимодействия, где различные силы обсуждают вопрос и приходят к консенсусу, — уверен Алексей Миллер. — В нашей политике памяти мы не справляемся с одной очень важной ключевой вещью. Когда мы думаем о воспитании человека, группы людей, одна из ключевых тем, механизмов — стыд. Если у вас история является только душеукрепляющей, она только о величии, славе и достижениях, то вы не воспитаете нормального человека. Он должен испытывать еще и стыд, уметь чувствовать горечь. Вот тогда политика работает в правильном направлении».
То, что происходит с историей в России сейчас, Миллер сравнил с мифотворчеством. Для примера он привел фильм о подвиге 28 панфиловцев, доказательств которому просто нет. Как миф этот подвиг работает и без доказательств.
«Если вам не нравится то, что происходит в Польше, Прибалтике, Украине, то почему вы отвечаете той же монетой? Последствия для общества будут очень тяжелыми, — заметил он. — Конечно, мы еще не достигли зияющих высот в этом плане, которых достигли наши соседи. Но у нас ситуация очень опасная».
О человеческом капитале и Сингапуре
К теме ценности людей и их талантов вернулся в ответном слове губернатор Тюменской области Владимир Якушев. Глава региона отметил, что все чаще в правительстве возвращаются к историческому опыту субъекта, как дореволюционному, так и советскому. Такой подход ему кажется более правильным, чем ориентация на Сингапур или Малайзию.
«Мы проводим много мозговых штурмов, рисуем программы, создаем документы, которые потом защищаем в министерствах, чтобы получить федеральное финансирование. Тратим очень много энергии, ресурсов. Но когда мы начали заглядывать в нашу историю, а нужно сказать, что мы в последнее время все чаще это делаем, оказывалось, что множество вещей было придумано до нас, — признал Владимир Якушев. — Мы довольно критично относимся к Советскому Союзу, к тому, как занималась развитием промышленности и АПК наша доблестная партия. Это мнение было сформировано в 90-е годы. Но когда поднимаешь материалы, оказывается, что ответы на многие вопросы, которое мы ищем, варясь в собственном соку, уже найдены».
Региону в развитии стоит опираться на опыт, пусть он и был получен в 50-60-е годы прошлого столетия, уверен губернатор. «Есть интересные находки, исследования, умозаключения, которые могут лечь в основу всей огромной работы, которую мы проводим. Я неоднократно ловил себя на этой мысли, — отметил он. — У нас в России 85 субъектов, если спроецировать такой подход на всю страну, то можно просто ужаснуться тому количеству энергии и ресурсов, которые мы тратим, пытаясь создать то, что было уже создано раньше, либо в советские времена, либо дореволюционные. Нам надо к этому вопросу как можно чаще возвращаться и в нашу историю заглядывать. Ресурсов будет потрачено гораздо меньше, а самое главное — времени».
Что касается опыта Сингапура и Малайзии, то он частично мог бы пригодиться, но так жить мы никогда не будем, уверен Владимир Якушев: «Нужно заглядывать на тот путь, который мы уже прошагали в разные периоды».
Важнейшей проблемой на протяжении всего существования России Владимир Якушев предложил считать отношение к человеческому капиталу, роли конкретного человека. «То, что мы делали с человеческим капиталом в период революции — это вещи, которые восполнить невозможно никакими ресурсами. И сколько бы нам еще ни дали нефти, газа и всего остального, это не поможет восполнить человеческий капитал, которым мы разбрасывались налево и направо, — заявил губернатор. — Даже наши девизы: с одной стороны — „Кадры решают все“. С другой — „Незаменимых нет“. Эти установки с детства сидят у нас в голове и говорят, что нет у нас индивидуумов, людей, за которыми может стоять нечто, способное изменить мир, страну. Сегодня важно, какое образование мы даем, кто за нами придет, как мы развиваем среду, в которой живем, и что мы можем противопоставить вызовам в мире. И решить все эти вопросы может только человеческий капитал, который несет в себе каждый человек, каждый индивидуум».
