Dipol FM | 105,6 fm
92.59
100.27

«Не осталось никого – только четыре могилы»

Каким был герой, спасший человека из пожара на Олимпийской: интервью со вдовой.

пожаре в бывшей общаге на Олимпийской, 4, случившемся в последний день долгих январских каникул, погиб один человек — Павел Лушников. Он вытащил из огня соседа, но сам спастись не сумел. Вдова Лушникова, Марина Волынкина, рассказала «Вслух.ру», каким был герой и почему она хочет, чтобы ее дом ни в коем случае не восстанавливали, а снесли._

«Интеллигент по крови»


— Марина, как вы думаете, почему ваш муж спас человека на том пожаре? Ведь он был единственным, кроме пожарных, кто не побоялся рискнуть собой.

— Он не мог по-другому. Он был очень добрый человек. Я его даже остерегала: от такой доброты можно погибнуть, пропасть. Такого светлого сердца не было ни у кого, я не встречала больше таких людей.

Я столько лет с ним прожила, но никогда не слышала даже слова «дура». Паша очень любил моих детей от первого брака, он вырастил мою дочь. В свой отпуск он каждый день ездил на работу к моему старшему сыну и возил ему обед, который готовил сам. Ни я, ни дети никогда даже повышенного голоса Пашиного не слышали.

У нас была ситуация, мы попали в ДТП. Приехали в деревню к родственникам. Так получилось, что сосед — мужчина в возрасте, пенсионер — тоже выезжал из двора. Он задом врезался в нашу машину. Когда Паша выскочил из машины, я испугалась, думала, он сейчас что-нибудь этому водителю сделает. А когда вышел этот старичок, Паша постоял, посмотрел на него и сказал: «Господи, как он похож на моего отца». Даже здесь он не смог ничего [грубого] этому мужчине сказать, он с ним на «вы» разговаривал.

Он был интеллигент по крови, наверное. Семья жила в маленьком поселке Юшала в Тугулымском городском округе Свердловской области. Мама у него всю жизнь преподавала в школе, папа работал инженером на заводе. Паша вырос в очень интеллигентной семье. У них ценности были совершенно иного формата, не то, что у других. Обидеть словом он не мог вообще никогда и никого.

— А кем работал Павел?

— Он работал на ДСК, сначала пришел работать мастером, потом что-то не срослось, стал работать слесарем. Отработал практически два года, до этого трудился на «Ремдормаше», но я его уговорила уволиться, потому что его там обижали.

Павел говорил, что его родители были родом с Вятки, он родился в Тугулыме, окончил 10 классов школы в Юшале. У него был очень дружный класс, на похоронах было удивительно много его одноклассников, хотя Паша погиб в 53 года.

«Эти тунеядцы живут за счет ребенка»


— Я так понимаю, отношения вашего покойного мужа с соседом были непростыми…

— Да, особенно в последние три месяца. Сосед даже покурить выходил с молоточком, потому что он боялся Пашу. Тот ему сказал, что сдаст в психушку. Но, в итоге, Паша его вытащил.

А сосед пакостил очень сильно. Отключал свет, выбивал двери, без конца что-то творил. У него налицо было психическое расстройство, была эпилепсия, он наркоман, супруга наркоманка, ребенок-инвалид…

Ребенка этого Паша жалел очень сильно. Он всегда говорил: «Эти тунеядцы живут за счет ребенка». Он в день пожара, когда спас соседа, побежал обратно, ему показалось, что там ребенок остался в квартире. А соседка с ребенком ушли.
Сосед был или пьян, или в состоянии наркотического опьянения. Это его обычное состояние, я в другом его редко видела. Господи, 43 квартиры сгорело, люди остались без жилья, без денег, без документов, без жизни, я осталась без своего родного человека… Из-за какой-то вот… Я не знаю, как его назвать. Такие люди не должны находиться среди нормальных людей, они должны быть изолированы, они опасны для общества.

«Не осталось никого – только четыре могилы»

— Почему, все-таки, вашему супругу не удалось спастись?

— Я не знала, что там такой пожар, думала, сейчас приедут и быстро все потушат. Когда Пашенька зашел обратно, он сказал: «Марина, там что-то страшное». И сел в прихожей. Я рыдала, позвонила дочери, которая шла домой из фитнес-клуба. Сказала, чтобы та не заходила, оставалась на улице. Сын у меня за полчаса до пожара ушел в банк, чтобы снять деньги. Ему было нужно заплатить за учебу, он только что вернулся с Дальнего Востока, приехал на сессию.

Потом Паша зачем-то начал одеваться. Я предлагала не выходить, поливать входную дверь водой. Дверь сильно нагрелась, огонь вырывался через глазок, как из газовой горелки. Я начала звонить 112, кричала, что в квартире двое человек отрезаны огнем…

Понимаете, мы были с Пашей как одно целое. На сегодняшний день я пытаюсь ходить на одной ноге и делать все одной рукой — половины меня больше нет. Мы всегда все делали вместе. А тут я просто не могла совладать с ним. Я очень просила его ни в коем случае больше не выходить. Я рыдала, плакала, кричала: «Не оставляй меня!», но он начал одеваться…

«Не осталось никого – только четыре могилы»

Мы никак не думали, что вокруг все горит. Он схватил собаку за поводок и сказал мне быстро бежать за ним. Я отказалась, сказала, что очень боюсь. Я бы пошла за ним, но я очень сильно испугалась. Я всегда очень боялась огня. В детстве мы жили в квартире с газовой плитой, и меня не могли научить ей пользоваться - ела все холодным, пила холодный чай.

Когда Паша пнул дверь, огонь его сожрал. Собачка взвизгнула, мне показалось, что это была сотая доля секунды. Когда она взвизгнула, я поняла, что все… Побежала в спальню, закрыла дверь, легла и поняла, что сейчас меня тоже это ждет. Прошла минута, две, три, комната начала дымом заполняться, и я поняла, что не хочу так умирать, не хочу так долго мучиться.

Время шло, я повернула голову и увидела, как вода бежит по оконным стеклам. И я поняла, что окна поливают, что это спецтехника. Я открыла окно, выбросила спортивную сумку с документами, выкинула дамскую сумочку с ключами и поняла, что меня никто не видит из-за дыма. Я встала на подоконник и стала кричать. Я никогда так не кричала. Я родила двоих детей и никогда так не кричала. Это был животный крик. Я смотрела «Титаник» тем вечером, там есть сцена, когда Роуз хватает свисток, чтобы как-то себя обозначить. Вот я была в ее шкуре. Потом на меня направили фонарь и я поняла, что меня видят. Но на подоконнике, как мне показалось, я стояла вечность.

Молодые парни, спасатели, говорили мне: «Держись, стой». А там подоконники такие покатые, мне так хотелось дотянуться, поймать эту корзину подъемника, но я понимала, что ее не поймаю.

Стоя на подоконнике, я искала глазами Пашу. Но там его не было, люди просто стояли, кто-то снимал происходящее на мобильник, никто не метался. Паша бы не стоял, он бы все сделал, чтобы меня спасти. И я уже там, стоя на окне, поняла, что его нет.

Но, когда меня спустили, мне дали маленькую часть надежды: когда меня затаскивали в «скорую», я кричала, что там остался мужчина с собакой. На что спасатель, я не знаю его должности, сказал: «Да, мужчина вышел, с маленькой собачкой». И я так успокоилась…

Я ждала Пашу в больнице, пока не пришлось выбирать: либо ложиться в больницу, либо уезжать. Потом я приехала к маме, больше мне ехать было некуда. А на следующий день мы по-новой стали его искать, звонили во все службы, 02, 03… А потом мне позвонила девушка-следователь и попросила подъехать. Она меня спросила, зачем я Пашу «хороню», ведь ничего еще не известно. Она опять мне дала надежду… Внутри я понимала, что невозможно спастись из такого огня, он его просто сожрал, поглотил. Но я просто хотела его забрать, хоть какого, в любом состоянии, с любыми последствиями.

Мне же еще не отдавали тело… Это была борьба. Было заведено уголовное дело, тело Пашеньки очень сильно пострадало, и мне не могли отдать его тело, пока не сделана экспертиза ДНК. Когда я уже выбирала Пашеньке гроб, мне позвонил следователь и сказал, что мне не отдадут тело. Я решила, что выжила в этом огне не для того, чтобы опускать руки. Я забрала своего Пашу. Мне не было положено ничего, поскольку мы не состояли в зарегистрированном браке. Мы собирались пожениться, но как-то все откладывали. Прожили вместе почти восемь лет, но все говорили друзьям: «Вот будет у нас 10 лет, мы поженимся и всех вас удивим!»

«Полила кота из леечки, чтобы ему было полегче»


— У Павла остались родственники? Родители, может быть?

— Я увезла его хоронить на родину, в Юшалу. Там его родительский дом, там жили его мама, папа, брат… Сейчас там просто четыре могилы. Не осталось никого.
Паша очень любил свой дом, любил своих родителей, любил свою маму. А еще он очень любил меня, он меня боготворил. Это тот самый человек, который отдал за меня жизнь. Вы знаете, комната, где я находилась, не выгорела. Мне кажется, он там, в дверях, держал эту смерть.

Я на следующий день пришла за котом. Я когда уходила, полила кота из леечки, чтобы хоть как-то его состояние облегчить. Сказала, что обязательно за ним приду. Он сидел сутки в этой квартире и выжил. Это его, Паши, кот, он его принес совсем крошечным и очень любил. Коту семь лет уже, он выжил. И Пашенька бы выжил, если бы я справилась и не позволила ему открывать ту дверь.

Неблагополучный дом


«Не осталось никого – только четыре могилы»

— Судя по словам тех людей, которые приходили на встречу с чиновниками мэрии, ваш дом был неблагополучным.

— Да. Эти квартиры выдавали безвозмездно людям, переселенным из маневренного фонда, тем, кто не в состоянии купить другое жилье.

— Почему тогда вы продолжали здесь жить?

— Я была там прописана… Мне почему-то было удобно в ней жить. Садик рядом, школа 27-я, которую моя дочь оканчивала. Я вообще почему-то любила этот район, любила свою квартиру. Вид из окна на церковь. Все было хорошо, сын уже взрослый, девочке будет 18 лет, у нее своя комната, она будущий ветеринар, эти клетки, собаки… Все было удобно, удобная транспортная развязка. Я почему-то не задавалась мыслью избавиться от нее. Теперь я, конечно, буду знать, где жить.

«Не осталось никого – только четыре могилы»

— Я по словам других жильцов, жителей соседнего дома, понял, что наркоманские тусовки, чуть ли не притоны — это было обычное дело.

— Да. Даже была определенная компания [наркоманов]. Они в определенный момент все резко умирать стали, то туберкулез, то передозировка, один остался.
Алкоголизм там процветал. Я видела это все, иногда даже невозможно было определить пол человека, который был передо мной. Но мы любили свою квартиру, там прошли лучшие годы нашей жизни.

Мы там с Пашенькой прожили семь лет. Сначала это было общежитие, у меня была там комната. Я в ней стала жить после окончания школы, году в 1992-м, когда устроилась в строительно-монтажное управление.

Потом, когда я переехала в другую квартиру, родственники комнату даже сдавали, и мне рассказывали, что однажды оттуда упал мужчина — из окна, на подоконнике которого я во время пожара стояла. Но я как-то мимо ушей это пропустила.

Мне туда вернуться пришлось через десять лет, когда мой первый брак распался, я осталась с двумя детьми на руках, сыну 10 лет, дочери три года. Я туда вернулась и начала жизнь с чистого листа. А потом мы встретились с Павлом.

— Часто случались конфликты с соседями?

— Нет. Только с вот этим соседом. Я его не боялась никогда, он был дохленький, весь в татуировках… Но то, что он такое сделает, что он так, как из пулемета, нас расстреляет — в спину, в спину. Я не знаю, что будет, если я его когда-нибудь встречу…

— Как вы относитесь к решению городской администрации восстановить этот дом?

— Дом этот не подлежит никакой реставрации, его надо снести. Он неблагополучный. Он и стоить ничего не будет, с такой репутацией. И, конечно, я туда никогда не вернусь.

«Ни дома, ни мужа, только ипотека»


— После этого пожара сотни тюменцев жертвовали вещи и деньги для погорельцев. Вы почувствовали на себе эту помощь?

— Завод, где работал Паша, очень сердечно отреагировал на мою беду. Приезжал его мастер, без конца привозил деньги, видно было, что люди даже по сто рублей складывались. Мне очень помогли сотрудники сети «Красное и белое», где в свое время работал мой сын. Они мне опять уже собрали денег на 40 дней для Пашеньки. Мои друзья за меня организовали похороны, вывезли вещи, все родственники нам очень помогали. Моя сестра даже в Интернете выставила номер моей карты, на нее шли деньги от людей. У меня на сегодняшний день все есть, кроме главного — и мне никто этого не вернет.

«Не осталось никого – только четыре могилы»

— Я правильно понимаю, что вы не получили денег на погребение от социальных служб?

— Мне звонили из Пенсионного фонда, сказали, что нужен прямой наследник. Звонили также с Пашиной работы, сказали, что есть пособие 5 тысяч рублей, но я получить его тоже не могу, мы же не были в Пашей в официальном браке. Я могла только привести наследника. У Павла осталась дочь, они общались, хотя он, конечно, больше внимания уделял моим детям, раз мы жили вместе.

Я знаю, что Пашиной дочери звонили из городской администрации, предлагали бесплатный гроб и бесплатное место на Червишевском кладбище. Мне никто ничего не предлагал.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Я не знаю. Мы так хорошо жили… Думали, так будет всегда. Четыре месяца назад взяли дачу в ипотеку, хотели взять новую машину, на даче собирались сделать новую баню и курятник… Все оборвалось, у меня нет ни дома, ни мужа, и у меня ипотека.

Пожар случился в тот день, когда мы по приезде моего сына организовывали домашний праздник. Максим учится в институте, он приехал на сессию. Я приготовила пиццу — мой сын очень ее любит. Я даже потом видела на сгоревшей кухне кусок этой пиццы.

Сын, дочь… Такое счастье, что их не было дома в момент пожара. Какое счастье, что они разбежались по своим делам. Потому что я не справилась с одним человеком, не факт, что я бы справилась со всеми. Этого я бы точно не перенесла.

Неудобно на сайте? Читайте самое интересное в Telegram и самое полезное в Vk.
Последние новости
Второй дом: стаж трудовой династии Панюшкиных на Тобольском ПАТП - 168 лет
Второй дом: стаж трудовой династии Панюшкиных на Тобольском ПАТП - 168 лет
Имена основателей династии занесены в Книгу Почёта предприятия.
#династия
#ПАТП
#семья
#трудовой стаж
#работа
На Ямале общественники провели мастер-класс для собаководов
На Ямале общественники провели мастер-класс для собаководов
Накануне в Салехарде начался второй этап благотворительной акции «Помощь четвероногим».
#волонтеры
#Ямал
#собаки
#советы
#общественность
#новости Тюмени
В Тюменской области стартовала выездная стажировка Министерства промышленности и торговли России
В Тюменской области стартовала выездная стажировка Министерства промышленности и торговли России
Программа будет проходить два дня.
#новости Тюмени
#Тюмень
#Тюменская область
#технопарк
#Минпромторг
#стажировка
#Федеральная практика
#Урал
#Сибирь
#Россия
#УрФО
Социально ориентированные НКО Тюменской области могут побороться за субсидию в 600 тысяч рублей
Социально ориентированные НКО Тюменской области могут побороться за субсидию в 600 тысяч рублей
Приём заявок стартует 1 апреля.
#НКО
#гранты
#конкурс
#поддержка
Российские банки отменяют комиссию за платежные стикеры
Российские банки отменяют комиссию за платежные стикеры
Внешние ограничения стали дополнительным стимулом для кредитных организаций нарастить темп разработки замещающих платежных решений.
#деньги
#банки
#платежи
#МИР
#карты
#новости Тюмени