Марина Солотова о сахаре в супе, детях в большом мире и обязанностях родителей учиться безопасности

_Тюменскую область всколыхнули истории о краже малышей. В сентябре малыша из Заводоуковска спасти не успели, но, к счастью, малыша из Ишима на днях нашли живым и здоровым. И фокус внимания общества сейчас все чаще смещается от взаимоотношений в семье в сторону возможности родителей сделать жизнь собственных детей безопасной в большом мире. Тюменский педагог, руководитель Академии радости, автор «учебника для родителей» «Как стать ребенку другом, оставаясь его родителем» Марина Солотова в ближайшие выходные проводит беспрецедентный для Тюмени семинар-тренинг для родителей с детьми «Родительство без страха — детство без опасности». Накануне семинара она рассказала «Вслух.ру» о том, есть ли талант к безопасности, почему не помогает тревога за ребенка и каков универсальный ответ на все новые угрозы современного мира._

— Марина, когда, по-твоему, родители начинают задумываться о безопасности своих детей?

— Наверное, когда ребенок рождается. Это понятно. Главный страх родителей — а вдруг с ним что-то случится. Другое дело, что он начинает расти как снежный ком. А вдруг упадет, заболеет, съест что-нибудь? И если от этого можно защитить элементарным контролем, за ручку водить, в манеж сажать, и так далее, то по мере социализации, поскольку расширяется и зона опасности, страхов тоже прибавляется. А вдруг кто-то обидит, заблудится, украдут?

# Дальше больше — что с ним будет, когда он вырастет, как он будет жить, зарабатывать? То есть страх рождается с появлением ребенка, а порой до, и не оставляет, наверное, до конца жизни.

— Почему обычных знаний родителя о жизни может не хватать, чтобы защитить ребенка?

— Прежде всего, в изменившемся мире гаджетов, Интернета и так далее мы, нынешние взрослые, попросту не жили. Он принес массу опасностей, о которых мы ничего не знаем.

Дети, естественно, тоже заходят в этот мир как в темный лес — в какую сторону идти, какой грибочек съесть, они тоже не знают, делают это все методом тыка. Однако, одних знаний о том, что опасность существует, на самом деле мало. Наша задача в том, чтобы мы смогли объяснить детям, как ее распознать, быстро отсканировать, адекватно определить степень опасности и правильно выбрать алгоритм действий.

Здесь тоже проблема, потому что самое простое, что мы можем сделать, это просто водить их за руку. Нам кажется, что если мы рядом, то сможем сориентироваться.

— Интернет отключать, контролировать.

— И это тоже. У одной мамы стояла программа, любое сообщение с телефона ребенка дублировавшая на ее телефон. Она была абсолютно уверена, что контролирует всю жизнь ребенка. О том, что у него есть еще один аккаунт в ВКонтакте, она даже не догадывалась.

Если мы в свое время имели два дневника — один родителям, другой учителям, то они сейчас имеют два, три, пять, восемнадцать аккаунтов в соцсетях, о которых родители не знают.

Другая крайность: мы же выросли, пусть свои шишки набьет, и защита сформируется сама собой. Главная проблема здесь, что оно само не нарастает. Знания о безопасности — это тоже знания. Этому, как любому другому предмету, надо учиться. Прежде всего — родителям, которые должны передать эти знания своим детям.

Мир стал другим, действительно, он стал гораздо агрессивнее, чем тот, в котором росли мы.

— Сейчас, как думаешь, повышается цена ошибки?

— Безусловно. Не думаю, что их число ограничено. Ошибка может быть одна, но роковая. А учитывая, что нынешние дети — инопланетяне, с ними надо по-другому. Отличий много, это нужно принять как аксиому.

Возвращаясь к тому, почему не хватает своих знаний. Почему-то родители не хотят учиться и думают, что все знают. И самое страшное — когда наступают последствия, многие не понимают, что сами спровоцировали ситуацию своими действиями или бездействием. Это не касается конкретных случаев, когда увели, украли, увезли, побили, и так далее. Проблема гораздо глубже.

# Крадут, уводят, бьют человека, не умеющего брать на себя ответственность за собственную безопасность в Сети, в семье, на улице, где бы то ни было.

— Потому что его от всего пытаются защитить?

— Во-первых, поэтому. Следовательно навыков, как защитить себя самому, у ребенка нет. Откуда им взяться, если не было шанса им появиться? Безопасному будущему на нашем семинаре посвящен большой раздел. И он самый сложный по части того, чтобы объяснить родителям, что это такое.

Недавно Ирина Ульянова в Фейсбуке попросила назвать качества, которые ее подписчики считают важным развить у ребенка. Были очень хорошие ответы. Но если спросить у родителей, а как они это делают, они скажут: ребенок ходит к репетитору по английскому, на элективный курс по биологии, и так далее. Мы считаем, что гарантировав ребенку поступление в вуз или оплатив его образование, обеспечим ему это будущее — счастливое, беззаботное, безопасное. Но учить-то нужно не английскому, который он сам выучит, когда действительно понадобится, а элементарным вещам — чтобы человек научился себя защищать, и главное — брать на себя ответственность за собственную безопасность.

Родители очень часто не понимают природы опасности, что в какой степени и где может подстерегать наших детей. Например, такая серьезная история, как травля в школе. Да, я понимаю, и всегда об этом говорю, что тех, кто травит, примерно в 20 раз больше, чем тех, кого травят. Но в опасности обе стороны. И те, кто улюлюкает, поскольку родители жертвы могут пойти до конца, и за свои действия придется отвечать, алгоритмы есть. Не говоря о самих пострадавших. Ведь комплекс жертвы начинает формироваться с рождения. Если в школу приходит человек, который изначально ведет себя как жертва, значит, родители сформировали этот паттерн поведения, что-то не так делали. А последствия травли в школе — это на всю жизнь.

Есть темы, на которые родители с детьми предпочитают вообще не говорить, потому что не знают сами или стесняются. Многие прикрываются тем, что их детям рано об этом знать. Я недавно говорила с девчонками 13−15 лет, которые у меня занимаются. Все красотки, две 13-летние девочки ростом под метр восемьдесят.

Я спросила, а как они будут себя вести, если, допустим, в автобусе дяденька начинает хватать их за те места, за которые трогать нельзя. Вообще ни за что трогать нельзя, но за эти места — особенно. И восемь человек из восьми сказали, что выйдут из автобуса. Покинут пространство, где им могут оказать помощь другие люди, и останутся один на один с насильником, педофилом и так далее.

И они были очень удивлены, когда я сказала, что надо кричать, привлекать внимание. Почему? Потому что в детстве им говорили: не ори на улице, как не стыдно, и так далее.

Второй пример — из книжки Максима Беренова, эксперта нашего семинара. Мама 16-летнего мальчика в дискуссии с ним о том, что детям надо рассказывать, как не стать жертвой насилия, как не стать насильником, сказала: у меня с сыном нет проблем, он вообще девочками не интересуется. Это очень показательный пример. Нет конкретной опасности, а того, что за такой ситуацией могут быть другие сложности, родители не понимают.

Я внимательно прочитала книгу Максима «Безопасность ребенка и подростка, жизнь без страха». Она достаточно объемная, но я понимаю, что это не все. И я понимаю, почему он уже начал работать над второй книгой. И вопрос не в запугивании.

Мы же можем передать только те знания, которыми сами обладаем. Но получается, что родители этому учиться не хотят. Многих обратившихся к тому же смутила цена участия. Поверьте мне, я проводила консультации платные и бесплатные. За что человек не платит, не имеет для него ценности. И я не считаю, что эти знания должны быть бесплатными. Не возникает же вопросов, почему мы за английский 800 рублей за час платим? Или почему мы в государственную школу несем деньги за дополнительные занятия, хотя польза от них сомнительна. Да, участие в семинаре не бесплатное, но то, что меняет жизнь, не может стоить дешево. Это инвестиции в будущее — безопасное.

Еще мне один из приятелей, долго занимающийся рекламой, предположил, что прийти на такой семинар, который мы проводим, это расписаться в своей родительской никчемности. Это не так. Прийти на такой семинар — значит, продемонстрировать свою родительскую зрелость, понимание того, что в постоянно меняющемся мире необходимо постоянно учиться.

— Хотела об этом спросить. Что мы же понимаем, что родители не хотят зла своим детям. И проблема может быть и в том, что когда они росли, у них не было доверия к своим взрослым, и важным будет хотя бы намекнуть на то, что с их собственными детьми может быть по-другому.

— Поэтому мы и зовем на семинар родителей. А сначала нам посыпались сообщения: давайте мы приведем детей, и вы их всему научите. Почему к нам на семинар взрослый без ребенка прийти может, а ребенок без взрослого — нет? Потому что с ребенком работать бессмысленно, если мы параллельно не работаем со взрослым.

Как-то мне пришлось работать на православном телевидении. При компании была школа-интернат — бывшая шереметьевская усадьба, замечательные условия. Многие отдавали туда детей с прицелом, что там из них вырастят добропорядочного человека.

А так не бывает! Если мама с папой не стоят каждое воскресенье в храме на литургии, то через пару месяцев в православной школе ребенок придет и скажет: мама с папой, вы плохие, вы неправильно себя ведете. И вопроса о сохранении семьи больше не встанет. С семинаром то же самое.

# Давайте, мы приведем к вам ребенка, а вы выдадите результат — наденете на него кольчугу. Так не бывает. Эту кольчугу, как в сказке «Дикие лебеди», должны руками из крапивы сплести родители. Никто другой.

— Есть ли талант к безопасности?

— Таланта нет. Это знания, опыт, атмосфера, в которой растет ребенок — все. Научить можно любого. Читать же мы учим каждого, никто не рождается с этим знанием. Кто-то учится читать быстрее, кто-то медленнее, но буквы показать надо.

— Есть выражение: хочешь мира, готовься к войне. Как ты к нему относишься?

— Нормально. Но я против того, чтобы мы говорили детям: какой кошмар, мир опасный, будь осторожен, если с тобой что-то случится…

— Потому что современное общество очень тревожно. И как говорить о безопасности, чтобы еще не повысить градус этой тревоги?

— Есть другое выражение: кто вооружен, тот защищен. В нашем случае — вооружен знаниями. Если знаешь, как нужно делать, градус тревожности падает.

Мой собственный пример. Моей дочери было 11 лет, когда она решила заняться конным спортом. На ипподром ехать через весь город с пересадкой. Она сказала: я поеду. Первое, что я ответила: нет. А потом села и подумала: это «нет» не ее, а мое — это у меня нет возможности возить ребенка на ипподром, но я не могу из-за этого лишать ее этой возможности. Тем более, что она сказала: я готова ехать сама. Когда ребенок говорит: я готов, его надо научить. Три раза мы с ней проехали по этому маршруту, проговорили, что будет, если… Если заблудишься, если не будет денег, чтобы рассчитаться в маршрутке, если выключится телефон. Есть элементарные вещи: к кому можно обращаться за помощью, какие телефоны надо знать наизусть, что такое ресурсное место, куда можно зайти и тебе всегда окажут помощь. И надо сказать, что в первую же свою самостоятельную поездку по городу она оказалась в такой ситуации — проехала нужную остановку. И когда она строго по данному алгоритму все сделала, я выдохнула.

Страх Интернета из той же серии. Бесполезно запрещать общаться в соцсетях. Если ребенок захотел, он найдет возможность. Но ни дети, ни родители не знают, что в Интернете, в этой огромной вселенной, надо учиться вести себя так же, как ты учишься вести себя в обычной жизни, в общественном месте.

# Одним контролем мы ничего не решим, наоборот, все испортим. Ребенку стоит раз узнать, что мама читает его сообщения, она больше не восстановит разрушенное доверие.

И таких ситуаций выше крыши. Наша задача — не запретить, а либо объяснить, либо убедить. Как говорят: не можешь отменить, возглавь.

Поэтому родительству надо учиться. Об этом сегодня говорится на всех уровнях. Нужно учиться даже элементарным, казалось бы, вещам. Ребенку 4 года, мама жалуется: «До истерики, сыпет сахар в суп, что делать?!» — «Сахарницу уберите со стола, когда едите суп. А когда чаю нальете — ставьте». Можно смеяться, но это часто происходит. Механическая вещь — убрать сахарницу. А в отношениях то же самое. Если ребенок хочет выйти на улицу, он выйдет. Но вы будете спокойны, если научили его, как себя вести.

На семинаре мы как раз будем трансформировать установку «я за тебя боюсь» в «я тебе доверяю, потому что научил тебя всему необходимому». Понятно, что мы не избавимся от волнения за наших детей, и не должны. Страх — нормальное чувство. И мы учим не избавляться от страха, а справляться с ним в определенные моменты, вести себя правильно.

Представьте главный страх родителей — ушел и не вернулся. Мы думаем: так, он знает, что может зайти туда, обратиться к этому, позвонить туда, мы можем пройти по его пути, помнить, что у нас отработана система экстренных сигналов.

При этом уровень чисто технического контроля, который есть сейчас, когда дети по сути под колпаком, фактически не меняет ситуацию. Что, до ребенка не дойдет, что нужно «забыть» телефон дома, чтобы мама не узнала, где он? Дети весь Рособрнадзор обходят на своих ВПР, ЕГЭ и так далее, уж родителей, которые ничего в этом не понимают, они обведут на раз, два.

При этом они часто не умеют защищаться. Недавно мы проводили курс «Речевая самооборона». Навыков вообще никаких. А где они формируются в первую очередь? Правильно, в семье. Они там слышат: не разговаривай со мной так, заткнись, иди в угол, и так далее.

— Есть ли универсальные ответы на все новые угрозы, которые формируются в том числе в социальных сетях?

— Есть. Алгоритм один — приди к маме. К любому взрослому, которому доверяешь.

— Сейчас появляется довольно много экспертов, как разобраться, кому доверять?

— Прочитайте все про них. Пользуйтесь Интернетом. У нас на семинаре разыгрываются книги. Трое из четырех наших экспертов — авторы этих книг. Посмотрите, почитайте, что они сделали, какие тренинги провели, какие отзывы им оставляют. Это делается элементарно.

— Как вы нашли друг друга с этими экспертами?

— С педагогом, писателем, руководителем Московской медиашколы Андреем Сорокиным я знакома давно, еще по работе в Москве. Мне очень импонирует то, что он делает, его позиция. С детьми он тоже будет работать.

Кстати, когда незнакомый дяденька заходит в Интернет и достает из него то, что дети как-будто бы стерли, удалили и так далее, может стать для них очень важным уроком. Интернет ничего не забывает. Это необходимо знать.

Что касается Насти и Максима Береновых, она — психолог, он — специалист по безопасности, если я занимаюсь вопросами воспитания детей, то, конечно, так или иначе читаю все, что с этим связано. За тем, что делают эти ребята в Екатеринбурге, я слежу уже очень долго, давно их читаю. Когда этой осенью мы, наконец, встретились лично, я убедилась, да это те люди, которые нужны. Я считаю, что на сегодня это лучшие эксперты по безопасности в стране.

— Ты сталкивалась с примерами подобных твоему семинаров где-либо?

— Я не изучала этот вопрос. Но чтобы такой состав спикеров собирался, не слышала. Проходят различные родительские форумы, и так далее. Но чтобы на эту тему…

— К тебе обращаются люди из разных регионов, скажи, по твоим ощущениям, различается ли отношение к детской безопасности в России территориально?

— Скорее не по регионам, а по количественному составу. Понятно, что в Москве, где живут 13 миллионов человек, собрать такой семинар проще, чем в 700-тысячной Тюмени. Не могу говорить о какой-то избалованности тюменской аудитории, о ее инфантильности, — мы в начале пути. Но приглашения в другие регионы уже действительно есть. Мы ведем переговоры с Саратовом, Волгоградом, Москвой, где собрать участников будет проще, потому что меня там знают, я там не раз проводила семинары. Говорят про Крым, Болгарию, и так далее.

Нельзя сказать, что в компактных благополучных регионах кто-то больше защищен. Рассказываю. В прошлом году летом мои дети с друзьями, играя, вылезли на козырек подъезда. Проходившая мимо тетенька, видя семерых подростков на козырьке, закрыла окно и сказала: «Если я спущусь и вы все еще будете там, вызову полицию». Пока она спускалась, они прыгали сверху. Вот ситуация, когда вроде бы все друг друга знают.

Думаю, что мы поездим с этим семинаром по стране. Непросто было собрать таких людей вместе, которые к тому же на одной волне.

# Я говорю серьезно: за 37 лет моей работы этот семинар — лучшее и самое полезное, что я сделала.

Но мне трудно сравнивать с другими регионами, потому что мы еще в начале своего пути, начинаем из дома. Через год, может быть, поговорим на эту тему. Но мне кажется, что это общая история, что родители все знают.

— У тебя, как я понимаю, нет такого ощущения. Сколько у тебя осталось вопросов к экспертам?

— Думаешь, я весь город на уши поставила, а сама не пойду? Пойду с детьми, без вариантов. С удовольствием послушаю ребят. Главный мой вопрос: я правильно делаю или нет? Люди, приходящие ко мне на семинары, часто потом в отзывах пишут: «Я убедилась, что поступаю правильно». Это вопрос сомнения. Людей, у которых нет сомнений, я и не жду. Хотя, кто знает, может, и их сможем переубедить в чем-то. Поэтому да, у меня есть вопросы, учитывая, что я одна воспитываю двоих детей, у меня мальчик и девочка, и тот и другой подвержены определенным опасностям.

Да у меня самой масса вопросов по той же самозащите. Мне самой надо учиться не столько механическим приемам, сколько психологически быть готовой дать отпор. Максим Беренов как-то дал нам небольшой экспресс-урок по безопасности. Надел защиту и дал мне мягкую палку. Я не смогла его ударить. Да, я знала, что он не пострадает — Максим явно сильнее меня, он мужчина, я знаю, что он дрался с чемпионом России по рукопашному бою. Не могу ударить человека. И, как выяснилось потом в разговоре с ребятами, это общая проблема, когда человек уже перед лицом реальной опасности не может ответить, потому что так воспитан. Я так воспитана, мне ни разу в жизни не пришлось кого-то ударить.

— А был шанс.

— Был, совершенно верно (смеется).

— Но ведь этого, как и отношения взрослых к безопасности, за два дня не изменить. В чем ваша задача?

— Мы хотим заложить какую-то основу. Если человек «знает буквы», он начнет читать эти книжки, будет следить за тем, что делают эксперты, в соцсетях, разговаривать с собственными детьми, продолжит учиться.

_Подробнее о предстоящем семинаре — здесь._

# Еще по теме:

Марина Солотова: Большинство проблем с детьми — от родительской безграмотности

Марина Солотова: У каждого учителя должна быть тревожная кнопка