Это один из его секретов выживания на фронте и продвижения по службе.
Марату 36 лет. Живет в Тюмени. Общительный и добродушный. Награжден орденом Мужества и медалью «За отвагу». В августе 2022 года он записался добровольцем в ЧВК «Вагнер» и до июня прошлого года принимал участие в специальной военной операции в районе Артемовска (Бахмута): под обстрелами подвозил на «Урале» боеприпасы, эвакуировал раненых, спасал тяжело раненных от потери крови, принимал участие в ликвидации диверсионно-разведывательных групп. О стрелковых боях с противником не рассказывает, как и многие из тех, кто воевал. Привез домой шевроны чешских, польских, немецких наемников. Своей историей ветеран СВО поделился со «Вслух.ру».
Подготовка
Порывался ехать на Донбасс еще с 2014 года, но все переживал за родных и близких, останавливала семья. Боевого опыта у меня не было, только срочная служба в погранвойсках. Эта подготовка мне особо ничего не дала, кроме одного — армия привила дисциплину. В июне 2022 года, когда уже шла спецоперация, принял окончательное решение. Сын уже подрос, с женой были в разводе. Приехал в военкомат. Говорю, что хочу на контракт, но из-за судимости, хоть и давно погашенной, тогда не брали. Предложили пойти добровольцем. Дали пачку бумаг. Начал собирать справки. В какой-то момент возвращался домой на такси, разговорился с водителем. Он мне посоветовал лучше идти в ЧВК «Вагнер». Дал телефон, мол, звони.
Позвонил, рассказал о себе. В ответ — как будешь готов, приезжай. Рассказал друзьям. Они познакомили меня с еще одним парнем, который тоже собирался в «Вагнер». Готовились в течение двух месяцев — и ему, и мне нужно было завершить все дела. Эмоционально поддерживали друг друга.
Своим сказал, что еду в Краснодар на охрану нефтяных вышек либо водителем в нефтянку. Мне поверили. Готовился и физически — начал бегать. Купил берцы, чтобы их разносить. Познакомился еще с одним парнем, который вернулся с СВО, уходил добровольцем. Он мне сказал откровенно, что желает всего хорошего, но эта поездка может оказаться билетом в один конец.
На следующий день я поехал к родным, заехал к родителям, потом к сестре. Всем сказал правду. Мама призналась: «Я с самого начала СВО знала, что рано или поздно туда рванешь. Ты не высидишь». Я ведь больше десяти лет занимаюсь патриотической деятельностью, мы проводим уроки мужества. Отец меня тоже поддержал, убедившись, что я принял твердое решение и заднюю уже не включу.
Сестренка купила билеты. Из Тюмени до Сочи — на самолете. Из Сочи до Краснодара — на поезде. В августе мы с другом были уже в военном лагере «Вагнера». Тогда еще новобранцам приходилось сдавать экзамены, но требования уже были не такими жесткими, как раньше. Нас было 400-500 человек. Это не так много. Когда началась мобилизация, в лагере уже собралось около пяти тысяч человек, потому что многие решили вместо мобилизации идти в ЧВК.
Нас с другом раскидали по разным подразделениям. Он во время срочной воевал в Чечне, служил в артиллерии. Поэтому стал артиллеристом, а меня отправили на подготовку в штурмовой отряд. Готовили три недели. За это время я получил больше знаний, чем за все время службы в армии. Учили стрельбе, тактике, тактической медицине, радиосвязи, штурму зданий. У нас была очень хорошая подготовка по тактической медицине. Просто космос! Обычных солдат так не учат. Ведь многие гибнут не от пуль и осколков, а от потери крови. Изучали все: жгуты, тампонажи, как действовать при ожогах, при эвакуации раненого.
Запомнилось еще из подготовки, как нас, не обстрелянных, заводили в окопы и вели по нам огонь из минометов и автоматов. Не знаю, как близко были разрывы — из окопа я не выглядывал. Это психологическая подготовка. Уже в подразделении постоянно до нас доводили новую информацию через инструкторов. Знали, каких сюрпризов ждать от противника.
Под обстрелом вытворял чудеса
Я пересек линию в начале сентября. Изначально попал в штурмовики, но потом мне дали «Урал», на котором я никогда в жизни не ездил. А вскоре назначили еще и старшим водителем. Затем стал замом по тылу, замом по техчасти. Самая высокая моя должность — замкобата. Непосредственно в штурмах участия не принимал. Тем не менее, не раз приходилось сталкиваться с противником. Мы вычисляли диверсионно-разведывательные группы в Горловке, Дебальцево. Ну и постоянно попадали под обстрелы. Любой автомобиль, а тем более тяжелый грузовик, для противника сразу же становится приоритетной целью.
Ночью в районе Зайцево по дороге на Курдюмовку попали под обстрел. Меня вел наш «уазик», я за ним на «Урале». Неожиданно он меня вывел на простреливаемый участок. Ехали без включенных фар, я еще без ночника (прибор ночного видения), вслепую. По нам открыли огонь из минометов. А у меня в кузове 50 человек. Когда понимаешь, что от тебя зависят жизни стольких бойцов, начинаешь вытворять такие чудеса! Проскочили без потерь на максимальной скорости. Кстати, артиллерия у них четко работает, кладут снаряды прямо в окопы.
Наши после штурмов рассказывали, что самое сложное — это пройти простреливаемые вражескими артиллеристами участки. А когда к окопам подходят, до стрелкового боя дело не доходит. Украинцы сразу сдаются, выкидывают «джамбики». «Джамбо» — это жест с оттопыренными большим пальцем и мизинцем, приветствие у наемников.
Под Бахмутом перевозил артиллеристов с «Рапирой». Это 100-миллиметровая пушка с длинным стволом. Застрял с ней прямо под минометным огнем. Пришлось отцеплять пушку под обстрелом, выезжать из грязи, потом орудие вытаскивать. Такое, кстати, часто бывало. Хорошо если рядом МТЛБ или танк проезжает. Просишь, чтобы дернули.
Ездил без бронежилета. Если в машину снаряд прилетит, то он точно не спасет. А от дронов с ВОГами (осколочный гранатометный выстрел) кабина спасает и скорость. Еще в лесопосадках от дронов хорошо прятаться, если ты без машины. ВОГ взрывается от малейшего соприкосновения с ветками. Только под стволом дерева нельзя укрываться. Мина, снаряд или тот же ВОГ если в ствол попадают, все осколки вдоль ствола к земле идут.
На открытой местности, когда над тобой дрон, лучше притвориться мертвым. Хотя на открытой местности желательно вообще не показываться. Под обстрелом сразу закапываешься в землю. Нет саперной лопатки, работай ножом. Если кого-то ранили — зажгутовали, сообщили об эвакуации, оттащили на себе из красной зоны до окопа или в яму, овраг, там обрабатываешь раны, перевязываешь. От вида крови никто в обморок не падает. Держишь себя в руках. А как иначе? Ты только утром с ним чай пил, общался. Даже не думаешь о том, что можешь растеряться. Действуешь машинально, как учили.
Полтора метра жизни
Товарищу-белорусу во время обстрела оторвало руку по самое плечо. Тут же бросились его спасать. В полиэтиленовый пакет набили разных тряпок, у кого что было, прижали к ране, замотали ремнями и армированным скотчем (незаменимая вещь!), поставили обезболивающее. Парень все время был в сознании. Как остановили ему кровь, он сам пошел на эвакуацию, от помощи наотрез отказался.
С собой всегда несколько жгутов и турникетов. Укладываешь так, чтобы всегда были под рукой. Не забываем перематывать раненого его жгутом. Свои еще пригодятся. Турникеты мне не нравятся, с ними дольше времени уходит на то, чтобы остановить кровь. Видел ребят перед боем. Они заранее на каждой руке и ноге фиксируют по турникету, чтобы при ранении можно было сразу затянуть. Не знаю только, насколько практично.
При эвакуации раненых на машине ни в коем случае нельзя останавливаться. Стоящая машина сразу становится хорошей мишенью. У нас даже были инструкции, что если кто-то из раненых выпадает из машины (такое бывало!), не останавливаться. За ним обязательно вернутся и заберут. Выпавшему раненому нужно только спрятаться. У «буханок» задние дверцы на ухабах открываются сами по себе. И ходовая часть у них долго не живет. «Уралы» надежнее. Но на них, конечно, пассажирам некомфортно сидеть. Бывает, что несешься под обстрелом так, что ребята руки ломают. Зато все живы.
За семь месяцев намотал на «Урале» 63 тысячи км. По грунтовкам едешь только след в след. Когда навстречу машина идет, осторожно прижимаешься в сторону. Чаще всего на дорогах приходилось сталкиваться с «лепестками» (противопехотная мина ПФМ-1). Видишь «лепестки» на пути, накачиваешь колеса до пяти атмосфер и едешь по ним. Перекачанные колеса становятся твердыми как камень, и шины от детонации не разрывает. Успокаивало и то, что «Урал» безопаснее того же «КамАЗа», у которого колеса под кабиной. А у тебя впереди, как у нас говорят, полтора метра жизни. Если наедешь колесом на противотанковую мину, то переломает конечности, зато жив останешься.
Когда нужно было ехать в Бахмут, всегда садился только в «Урал». На нем, как я уже говорил, больше шансов выжить. Все дороги в осколках, лежащую на земле мину можно не заметить. Всегда напрягаешься, когда какая-нибудь машина стоит у дороги. Уже заранее знаешь, как действовать, если из-за машины кто-то начнет целиться из гранатомета или попытается метнуть гранату. Ехать надо прямо на него — не успеет бросить или выстрелить.
Минируют все, что можно
Еще по поводу «лепестков». Жара под 35 градусов, ты сидишь в окопе и слышишь, как эти мины сами взрываются. Подрыв «лепестка» происходит при смешивании двух компонентов взрывчатки. Между ними тонкая перегородка, которая смещается, стоит только задеть мину. Так вот, эта перегородка из парафина, который плавится от нагрева. Зимой же парафин затвердевает, поэтому, бывало, нашим парням везло, когда они наступали на «лепесток». А так — пятку отрывает.
На своих позициях перед отходом противник минирует все что можно. Поэтому ничего нельзя брать руками. Захватывают ребята склад. Там коробки с новыми тактическими ботинками Lowa, оригинальные. У нас такие не купить! А у них в подошве под пяткой запал от гранаты. Стоит только примерить бойцу — и стопы нет. Боеприпасы постоянно минируют. Парни взяли трофейный повербанк. Как только поставили его на зарядку в блиндаже, он тут же взорвался. Он, оказывается, был начинен взрывчаткой.
Ранений у меня не было. Только контузия. Ее за ранение в «Вагнере» не считали. Если кто-то жаловался на контузию, все сразу думали, что боец решил «запятисотиться» — в отказники записаться. Пройдет сама, как простуда. У меня, к счастью, без последствий. Я подъехал к госпиталю, вышел из машины. В этот момент по госпиталю ударили из «хаймарсов». Сразу несколько взрывов. Я остался стоять на ногах. Оглох. Кровь лилась из ушей и глаз. Вообще ничего не соображал. Где-то через час начал приходить в себя. Ничего, оклемался. К счастью, без последствий.
Подпишу новый контракт
Для себя я четко уяснил. Там самое главное — научиться отстраняться от дома, от новостей, чтобы концентрироваться только на своей работе, на том, чем ты занимаешься. Это залог выживания. Забудь о семье, забудь о родных и близких. Иначе будешь постоянно отвлекаться. Это лишние переживания, умственная деятельность, которая вам на передовой может только навредить. Этой концентрации и так там не хватает, потому что зачастую спишь по два-три часа в сутки. Было время, когда я вообще трое суток не спал. Благо что до этого медик проколол мне курс препарата, повышающего выносливость. Им пользуются спортсмены.
Могу рассказать, благодаря чему быстро продвинулся по службе. Я четко выполнял поставленные задачи, в том числе в боевой обстановке. Когда концентрируешься, начинаешь лучше соображать и быстро действовать. Зачастую в экстренных ситуациях я принимал решения уже по ходу действий. Не хвалюсь, просто советую поступать также. Больше шансов выжить.
Я уже решил, что снова отправляюсь на СВО, подпишу контракт. Поеду в район Артемовска, пока еще не знаю, на какую должность. Что советую брать с собой? Я возьму два-три комплекта формы, хорошие тактические ботинки, тактический костюм со вшитыми наколенниками и налокотниками. Шлем кевларовый у меня тоже есть и к нему активные наушники. Это обязательно. Наушники здорово выручают, когда стоишь на посту. Можно усилить чувствительность и будет слышен даже шорох. В обычном режиме меньше вероятность получить контузию, потому что громкие звуки такие наушники наоборот приглушают. Убедиться как работают активные наушники довольно просто — сделайте хлопок рядом с ухом и сразу поймете.
Ну и самое главное, настоятельно советую всем пройти хороший курс по тактической медицине. Без нее там не выжить. Спасете и себя, и товарищей. Сейчас вот курсанты из военного училища попросили, чтобы я рассказал им, как оказывать первую помощь. Люди осознают, что это действительно важно .
Фото: Минобороны РФ и Вслух.ру
