Документальные факты от писателя и краеведа Александра Петрушина.
Кабаки, трактиры, рестораны, столовые, клубы — во всех этих заведениях в разные времена ели и пили представители разных сословий, классов, социальных слоев, в том числе именитые тюменцы и гости города. Любопытные факты о питейных заведениях, а также воспоминания побывавших в них жандармского ротмистра, купца, председателя Совета министров СССР и даже агента КГБ собрал в этом материале краевед Александр Петрушин.
От кабаков к трактирам
Первые так называемые царевы кабаки появились в нашем городе на рубеже XVI — XVII веков. Кабаки, как питейные заведения, располагались за городскими заставами на примыкавшем к городу посаде в треугольнике современных улиц Герцена (до 1922 года — Ляминская по названию небольшого озера Лямино), Крупской (до 1939 года — Стриковская, Троцкого) и Камышинской, а также в основанной ямщиками за Тюменкой на берегу Туры Ямской слободе.
В кабаках выпивали, закусывали и узнавали последние новости. Сохранившиеся «пивные и винные книги» того периода дают представление об условиях приготовления и торговли алкогольными напитками и о кабацких нравах древней Тюмени.
По мере заселения Зауралья, расширения здесь хлебопашества, ремесел и торговли увеличивалась потребность хранения грузов и временного проживания торгового люда. Так, «в летнее время 1750 года в Ямской слободе собиралось до пяти тысяч упряжных лошадей с телегами». Значительная часть населения нынешней Затюменки также принимала участие во всех транспортных перевозках посредством «дворничества» — продажи овса и сена, организации постоя, ночлега, питания для проезжающих. Появились заезжие (постоялые) дворы с местами для ночного отдыха и с двором для лошадей и повозок — прообразы будущих мотелей.
Обязательной частью постоялого двора был трактир — недорогая столовая с подачей вина и закусок для приезжих и для широкой публики. Нередко здесь случались пьяные скандалы, драки и поножовщина.
Скопление в Тюмени большого количества товаров вызвало необходимость усиления налогового контроля за местами хранения. Поэтому рядом с городской управой (с 1920 года в этом здании краеведческий музей) по проекту губернского архитектора Суворова в 1835—1838 годах было построено каменное здание гостиного двора. На его первом этаже находились склады, а на втором располагались 272 лавки и несколько трактиров (похоже на современный торговый центр — молл).
Однако к 80-м годам XIX века торговая логистика Тюмени стала тяготеть к Хлебной, позднее Базарной площади. Гостиный двор опустел и использовался только как склад.
После русско-японской войны 1904-1905 годов в Тюмень из Маньчжурии перевели пехотный полк и расквартировали на гостином дворе, спешно переделанном в казарму.
С того времени в этом районе нашего города прочно утвердились военные: в Первую мировую войну (1914-1918) — 35-й запасной пехотный полк; в Гражданскую (1918-1919) — части армии верховного правителя России адмирала Колчака; с 1920-го — полк имени Володарского, награжденный за участие в подавлении Западно-Сибирского антибольшевистского крестьянского восстания (1921-й) Почетным революционным знаменем с прикрепленным к нему орденом Красного Знамени. В 30-е годы здесь разместились штаб и другие подразделения 65-й стрелковой дивизии, а после ее передислокации в 1939 году в Забайкалье бывший гостиный двор заняло военно-пехотное училище. Сегодня это здание делят облвоенкомат и институт искусства и культуры.
От трактиров к ресторанам
После окончания строительства в 1885 году железной дороги, соединившей Тюмень с Екатеринбургом и центральными губерниями России, постоялые дворы стали превращаться в доходные дома и гостиницы с буфетами и ресторанами. Самыми известными считались заведения Кривоногова, Андреева, Лошкомоева на Базарной площади, на улицах Спасской (с 1922-го Ленина) и Знаменской (Володарского). Усадьба Новоселова на углу улиц Успенской и Садовой (сейчас Хохрякова и Дзержинского) имела прямой выезд через Большую и Малую Разъездную улицы (с 1927 года Сакко и Ванцетти — по именам американских анархистов итальянского происхождения, казненных в США) на тракты — Ялуторовский и Тобольский.
А по Масловскому взводу — к семи причалам речной пристани и железнодорожной станции «Тура». Туда «к приходу пароходов с грузом „китайских чаев“ устремлялись десятки тысяч (!) телег, поднимая в сухое время тучи черной пыли». Так писал тюменский меценат Николай Чукмалдин, и ему можно верить.
Напротив станции «Тура» на возвышении — каменная двухэтажная гостиница с рестораном (сейчас улица Пристанская, 14), в которой останавливались ученый-химик Дмитрий Менделеев и изобретатель радио Александр Попов. В августе 1917-го из вагонов поезда, прибывшего в Тюмень из революционного Петрограда, перешли на пароход «Русь» отправленные в тобольскую ссылку экс-император Николай II Романов с семьей и сопровождавшими слугами и охраной. В апреле-мае 1918 года этим же маршрутом они проследуют обратно: из Тобольска через Тюмень в расстрельный Екатеринбург.
А еще через месяц того же 1918 года к причалам пристани Тюмени пришвартовалось до ста больших и малых судов во главе с флагманом Западно-Сибирского речного пароходства «Андреем Первозванным». С этой флотилией прибыли бежавшие из Омска, захваченного 7 июня мятежными чехословаками и вышедшими из подполья белогвардейцами, красные комиссары Косарев, Усиевич, Окулов, Эйдеман, Лобков, Нейбут, Шебалдин… Они также проживали в пристанской гостинице до своего отступления в ночь на 20 июля из осажденной Тюмени на Урал по Туре и железной дороге.
«Умели пить в Тюмени»
До революции молодые приказчики тюменских лавок и магазинов (сейчас таковых зовут менеджерами) проводили свободное время в своем корпоративном клубе. Он располагался в здании на улице Царской (с августа 1917-го — Республики) на месте областной филармонии (построена в 1967 году к 50-летию Октябрьской революции).
В клубе приказчиков имелись зрительный зал, где проводились различные праздничные торжества, общественные мероприятия, ставились самодеятельные спектакли, бильярдная, библиотека и буфет. Более дорогие блюда и напитки можно было заказать в ресторане через дорогу на углу улиц Царской и Садовой (Республики и Дзержинского). О ресторанных нравах Тюмени рассказал жандармский ротмистр Александр Поляков.
До перевода в мае 1907 года в Тюмень он служил в Туле, о которой сохранил не лучшие воспоминания:
«Город скверный, грязный, лежит в какой-то яме. И люди там несимпатичные. Эсеры, анархисты, социал-демократы и другие «преступные организации» в Туле довольно свирепые. От их руки там погибли многие достойные люди… Били их больше надрезанными пулями, чтобы вернее было, бросали бомбы…
В Тюмени все по-другому. Город приятный, и люди добрые… В первый же день моего приезда в Тюмень пошел я пообедать в ресторан при местном клубе приказчиков. Выпил, как полагалось, водочки, покушал уже и сидел за пивом. Вижу, входит компания … Настоящие сибиряки — румяные, крепкие, здоровые и вид добродушный. Покосились на меня и сели. Потом вдруг один из них встает, подходит ко мне и говорит: «Изволите быть новый жандармский начальник?»
— Новый, — отвечаю.
— Очень приятно познакомиться, Машаров.
— И мне, — говорю, — очень приятно, я Поляков.
— Разделите с нами компанию.
— Да я уже пообедал, вот пиво пью.
— А вы, — продолжает, — снова начните!
Как я ни отговаривался, пришлось уступить, и пошло у нас тут разливанное море. Началось, конечно, с водок и закусок. Потом пошли разные вина с шампанским включительно. Впрочем, не исключалось и пиво, и даже последнее шло предпочтительнее. Дело затянулось: стали являться новые лица и присаживаться к нашей компании. Каждый начинал с водочки, и каждый просил меня, чтобы его не обидеть, тоже выпить водки. И как я ни оказывался, должен был пить — это после вин, шампанского, пива — опять водку!
— Я же не могу, — говорил я каждому вновь пришедшему лицу, которых к первоначальной компании в пять человек прибавилось еще человек пятнадцать. И с каждым приходилось после всего выпитого еще выпивать по меньшей мере рюмку водки.
— Нет, вы уж меня не обижайте! У нас так: уважите для первого знакомства!
Приходилось уважить. Мой организм обладал удивительным свойством не поддаваться сильному опьянению: мог я выпить сколько угодно…
Компания была крепкая. Помню, из ресторана мы поехали на дрожжевой завод, хозяин которого, Матвеев, был с нами. Там мы разошлись окончательно, и почти все полегли костьми. Остались на ногах только двое-трое, в том числе и я, выпивший больше всех. Сразу же я стал со всеми в приятельских отношениях и завоевал такое расположение, что потом даже был выбран старшиной клуба, где встроил сцену и написал декорации.
Умели пить в Тюмени и пили здорово, даже с некоторыми фокусами. Например, местный торговец Андреев сразу без закуски, или, как в Тюмени называют, заедки, мог выпивать «аршин» водки, то есть 16 рюмок, подряд поставленных по линии в границах одного аршина. Закусывал уже после последней рюмки".
Время общепита
После окончательного установления в Тюмени Советской власти в августе 1919 года здесь национализировали доходные дома, постоялые дворы, клуб приказчиков с рестораном и гостиницу Лошкомоева. При белых в ней проживали выехавшие из Тобольска начальник охраны царской семьи половник Евгений Кобылинский (в нашем городе он служил в штабе Тюменского военного округа) и няни наследника престола Алексея и княжон Ольги, Марии, Татьяны и Анастасии — Мария Тубельберг и Александра Теглева. Вместе с отступившими из Тюмени на восток колчаковцами они эмигрировали в Маньчжурию, откуда разыскивающие царские сокровища чекисты выманили Кобылинского и после недолгого дознания расстреляли в 1927 году в Ярославле.
При коротком периоде НЭПа в 1922—1928 годах произошло некоторое оживление промышленного производства и торговли. Тогда зажатая между Транссибом и Турой городская территория делилась условно по ведомственному принципу между железнодорожниками и водниками. У каждого ведомства свой обязательный стандарт учреждений здравоохранения, образования, культуры и питания.Так, в буфете клуба водников имени Хохрякова, бывшего кочегара Балтийского флота, считавшегося героем революции и Гражданской войны на Урале и в Зауралье, столовался выпускник Ленинградского кооперативного института Алексей Косыгин, будущий председатель Совета Министров СССР (1965-1980).
Направленный в 1924 году по распределению в Тюмень, он проживал в служебной квартире на втором этаже деревянного дома на улице Томской, 18 (с 1939 года Осипенко). Внизу — кооперативная лавка, а через дорогу — артель по переработке заготавливаемых молодым кооператором в селах Тюменского округа (входил с ноября 1923-го по январь 1934-го в состав Уральской области) дикоросов в варенье, повидло, морсы и ягодные вина. Кроме сытных обедов в клубном буфете Косыгина привлекала в клубе водников хорошая библиотека и занятия греблей на принадлежащей клубу лодочной станции (это увлечение он сохранил на всю жизнь, став мастером спорта по гребле на байдарке).
В 1927 году часть помещений клуба водников взял в аренду… окружной отдел ОГПУ. В декабре в связи с 10-летием образования органов ВЧК-ОГПУ перед тюменскими чекистами выступил Владимир Маяковский, «менестреливший», по его словам, по Уралу. «Секретную» поездку поэта из Екатеринбурга в Тюмень организовал начальник окротдела Михаил Плахов через высокопоставленных руководителей ОГПУ Якова Агранова и Валерия Горожанина (оба расстреляны в 1937 году). В память о той встрече тюменские чекисты подарили Маяковскому пистолет «Баярд», из которого он через три года застрелился (или его застрелили) в Москве.
В 1947 году клуб речников перепрофилировали в кинотеатр «Победа» на 305 мест. Первым фильмом, демонстрируемым в нем, стало «Сказание о земле Сибирской». С экрана прозвучало:
Если будете в Тюмени,
Приезжайте в наш колхоз.
Мы бы загодя пельмени
Положили на мороз.
Так за Тюменью закрепилось это «фирменное» блюдо общепита.
Железнодорожники ответили речникам открытием в 1920 году клуба имени Ильича и созданным при нем популярным среди тюменцев театральным коллективом, ансамблем танца и русским народным хором. Своими размерами, творческим и буфетным наполнением клуб имени Ильича значительно превосходил клуб имени Хохрякова. В 1957 году в Андреевском поселке железнодорожников (по имени секретаря ЦК ВКП (б) Андреева, курировавшего этот вид транспорта, затем поселок Калинина) появился кинотеатр «Октябрь» на 400 мест с буфетом и оркестром. В настоящее время нет уже ни «Победы», ни «Октября». На месте одного кинотеатра (улица Пароходская, 1) жилая высотка, а вместо другого (улица Мира, 2) — станция автотехобслуживания.
Самогон ведрами
Захватившие власть большевики продлили действовавший с начала Первой мировой войны (август 1914 года) царский «сухой закон». В конце 1919 года Совнарком принял декрет о запрете изготовления и продажи спирта и крепких напитков на территории республики. Пьющий народ стращали стихами-агитками Демьяна Бедного:
«Вино выливать велено,
А пьяных — сколько ни будет увидено,
Столько будет расстреляно".
Однако победить пьянство конфискациями, арестами и расстрелами не удалось. Презрев опасность, изголодавшийся по выпивке народ массово занялся самогоноварением. В 1922 году, спасая урожай от разгула самогоноварения, решили возродить официальное производство спиртных напитков. Писатель Михаил Булгаков писал в дневнике: «В Москве событие — выпустили 30-градусную водку, которую публика назвала „рыковкой“ (по имени председателя Совнаркома Алексея Рыкова — А.П.). Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов слабее и хуже на вкус…».
Чтобы хоть как-то отвадить людей от деревенского пойла постановили: «До 85% всего производства хлебного вина реализовывать в сельской местности по цене 1 рубль 62 копейки за бутылку». В январе 1926 года окружной отдел докладывал в ОГПУ: «Тюменским винным складом для продвижения в деревню 1308 ведер наличного очищенного столового вина,
Спрос на столовое вино в деревне замечается большой, преимущественно со стороны более зажиточного класса. Бедняцкие слои крестьянства продолжают производить выгон самогона. Самогоноварение развито в деревне до самых высших пределов, в особенности к праздникам — религиозным и новым, советским. На это тратится одной деревней тысячи пудов хлеба и выгоняется на одну семью до 10 ведер самогона. Вино, впрочем, употребляют тоже охотно. В селе Емуртлинском была рождественская ярмарка, на которой ГУМ и Емуртлинское сельпо продали до 140 ведер столового вина".
Проведенная в 1929 — 1930 годах насильственная коллективизация индивидуальных крестьянских хозяйств с полным изъятием у них зерна серьезно подорвала ресурсную базу запрещенного производства самогона.
Возвращение ресторанов
В январе 1934 года в результате разукрупнения Уральской области были образованы Свердловская, Челябинская и Обско-Иртышская область с центром в Тюмени. Кроме сельских районов в ее состав включили созданные 10 декабря 1930 года Остяко-Вогульский (с 1940-го Ханты-Мансийский) и Ямало-Ненецкий национальные округа (с декабря 1993-го автономные).
Для временного проживания и питания командируемых в Тюмень совслужащих и партработников срочно потребовалась новая гостиница с «улучшенной столовой». Называть это заведение общепита рестораном запрещалось из-за «буржуазного происхождения» этого слова. Из камней взорванных в июле 1932 года Благовещенского собора и Успенской церкви на улице Первомайской сложили трехэтажное здание, получившее название «Заря». На первом этаже в правой части гостиницы с выходом на улицу Володарского (эта часть здания не сохранилась) разместили столовую, работающую в вечернее и ночное время как ресторан «Заря». Тыльной стороной новая гостиница выходила во двор Свято-Троицкой Единоверческой церкви. Ее закрыли в феврале 1930 года, снесли колокольню, а храмовое помещение отдали под одну из хлебопекарен (две других на улицах Урицкого и Ленина).
В каменной часовне, выходившей на улицу Республики, где продавали свечи, открыли государственный магазин Торгсина (торговля с иностранцами), куда тюменцы могли сдать за определенную плату сохранившиеся от прежней жизни ценности. Во время Великой Отечественной войны здесь организовали при карточной системе распределения продуктов котлопункт по дополнительному питанию детей. Старожилы Тюмени, чье детство пришлось на военное лихолетье, помнят, как похлебку им разливали в кружки, изготовленные из консервных банок с клепаными ручками. Тогда же в гостинице «Заря» разместили хирургический госпиталь N 3511 (с июня 1941-го по март 1945-го), а столовую-ресторан превратили в обеденный зал для медперсонала и выздоравливающих бойцов.
Образование 14 августа 1944 года Тюменской области (с января 1935-го ее территория вместе с национальными округами входила в состав Омской области) совпало с созданием системы льгот для высшего командного состава Красной армии и для деятелей науки, литературы и искусства. Сталин лично отредактировал текст специального постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 18 марта 1944 года «Об организации магазинов и ресторанов».
Согласно этому постановлению в Москве были открыты 50 ресторанов, в том числе 20 ночных «1-го разряда с музыкой и эстрадными выступлениями артистов». Часть этих ресторанов имели ярко выраженный профессионально-клубный характер: для ученых, для архитекторов, для писателей, для композиторов и музыкантов, для артистов, для офицеров, для работников авиации…
Кроме них появились и более доступные рестораны, такие как «Москва», «Арагви», «Астория», «Балчуг» и другие, работавшие до утра. Похожие рестораны к 1946 году были открыты и в областных городах. В этих заведениях за напитки и закуски рассчитывались деньгами по коммерческим ценам. Это важно подчеркнуть, так как в войну вся система государственной торговли и питания была заменена на распределение товаров и продовольствия по специальным карточным ценам.
Так, с ноября 1943 года по карточкам рабочим полагалось на день 500-700 граммов хлеба, служащим по 400-450, детям и иждивенцам — 300 граммов. Хлеб можно было купить на рынках: стоимость килограммовой буханки здесь доходила до 100 рублей, ведро картошки стоило 25 рублей. При этом средний месячный заработок в промышленности за работу по 11-13 часов в сутки составлял 470 рублей.
В Тюмени под коммерческий магазин и ресторан выделили помещения, доставшиеся от клуба приказчиков (магазин на месте нынешнего здания представительства ПАО «Лукойл», а ресторан, который назвали «Сибирь», — на углу Республики и Дзержинского, напротив кинотеатра «Темп», открытого в 1930-м и перестроенного в 1960-м). В таком коммерческом формате эти заведения просуществовали до отмены карточек и снижения цен 14 декабря 1947 года.
Для возвратившихся в Тюмень с войны фронтовиков посещение коммерческой «Сибири» было не по карману. А искалеченным инвалидам (их в стране после 1955 года — 2,5 миллиона) прожить на положенную им от государства пенсию невозможно. Многие нищенствовали в поездах, на базарах, вокзалах, речных пристанях. Местами послевоенного общения мужчин стали «Голубые Дунаи». Такое народное название получили открытые после войны убогие пивные, закусочные и забегаловки, где можно было выпить «100 граммоов прицепом»: водка, кружка пива и бутерброд. Самые известные в Тюмени «Голубые Дунаи» располагались возле стадиона «Локомотив», примыкавшего к клубу имени Ильича, железнодорожной бане и грузовым складам станции Тюмень, а также в районе бывших Угрюмовских сараев (сейчас улица Щорса) возле судостроительного завода.
Однако в декабре 1958 года ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление «Об усилении борьбы с пьянством и о наведении порядка в торговле крепкими спиртными напитками». Очередная попытка отрезвить советских людей началась с запрета отпускать водку в разлив в буфетах, шашлычных, рюмочных и закусочных. В результате вместо «100 граммов с прицепом», которые можно было употребить в относительно культурных условиях, приходилось покупать целую бутылку и искать желающих разделить ее. Так родился обычай «сообразить на троих»: в подворотнях, скверах, на детских площадках, или из-под полы в заведениях общепита.
Пивные страдания агента КГБ
С середины 60-х годов в связи с открытием на севере Тюменской области нефтяных и газовых месторождений возросло число специалистов, временно останавливающихся в Тюмени в гостинице «Заря» и в комнатах отдыха на железнодорожном вокзале и речной пристани.
Для проверки готовности областного управления КГБ выявлять в этом потоке через своих осведомителей подозрительных личностей из Москвы в Тюмень направили «учебного агента» центрального аппарата КГБ. Сохранился его «отчет» о «командировке»:
«10 июля 1966 года я прибыл в Тюмень. После устройства на квартиру в доме по улице Красина я посетил продовольственные и промтоварные магазины в центральной части города. Примерно в 12.30 зашел в гостиницу «Заря» и обратился к дежурным администраторам с просьбой предоставить гостиничный номер. Мне было сказано, что свободных мест нет и в ближайшее время не ожидается.
Находясь в вестибюле гостиницы, я изучил расписание следования через Тюмень поездов и самолетов. Потом почитал газету «Тюменская правда», осмотрел картину художника Сурикова «Покорение Сибири Ермаком» и направился в ресторан «Заря». Сел за столик, который обслуживала официантка по имени Галя, и заказал обед и пива. Пива не было, поэтому пришлось выпить водки.
После выхода из ресторана я по улице Володарского направился к центральной площади мимо здания УКГБ. Зашел в кафе «Диетическое», где пива тоже не было, откуда возвратился в сквер напротив обкома КПСС. Минут 15 посидел на скамейке, потом через почтамт прошел на колхозный рынок, где автовокзал. В шашлычной посмотрел меню — ни шашлыков, ни пива…
На автобусе N 6 проехал на речную пристань. Обратился в справочное бюро с вопросом о движении пароходов на Салехард. После осмотра дебаркадера возвратился в центр города, где зашел в ресторан «Сибирь». Заказал покушать, но и здесь пива не было, поэтому опять выпил водки.
Примерно через час проехал на автобусе на железнодорожный вокзал. Там обошел все помещения. В комнате длительного отдыха поинтересовался наличием свободных мест. Мне сказали, что мест нет и не будет. Из вокзального ресторана, где пива тоже не оказалось, я вышел на перрон покурить. В это время по первому пути проходил в восточном направлении воинский эшелон…".Непосвященному в секреты контрразведывательного ремесла после прочтения этого отчета подумается, что главной целью «агента иностранной разведки» являлось выяснение наличия пива в ресторанах и буфетах областного центра.
В те годы в заречной части Тюмени располагался пивоваренный завод, мощности которого могли удовлетворить потребности тюменцев и гостей города в пенном напитке. Однако для него не хватало стеклянной тары, которая поступала лимитированными партиями (при отсутствии местного стекольного предприятия) и использовалась в основном для разлива водки в помещениях бывшей Ильинской церкви на улице 25-го Октября. Здесь еще сохранилась нависающая над берегом контейнерная площадка, с которой сколоченные из досок ящики по 20 бутылок в каждом грузились по конвейерной ленте на речные баржи, отправляемые на север области.
Из-за дефицита бутылок пиво, как и квас, разливалось в памятные тюменцам цистерны желтого цвета, цепляемые к машинам. К этим емкостям выстраивались с утра очереди любители пива с бидонами, которые нередко заменялись обычными полиэтиленовыми пакетами, вмещавшими один литр пива. Его обычно распивали неподалеку от цистерн.
Одно из таких мест под названием «Столбы» располагалось в развалинах долгостроя в створе улицы Первомайской. В сентябре 1994 года здесь с участием тогдашнего директора ФСК (федеральная служба контрразведки) Сергея Степашина заложили первый камень нового здания ФСБ, построенного через три года турецкой фирмой «ГАММА».
С тех пор утекло много воды, а в нашем случае — водки, самогона, вина и пива. Исчезли рестораны «Сибирь», «Заря», «Стрела», «Факел», «Прометей», «Русь» и кафе «Елочка», «Диетическое», «Север», «Юность», «Отдых», «Геолог», «Чудесница»…
В условиях рынка их сменили сетевые рестораны, бары и ночные клубы, где вместо буфета и танцевальной площадки с духовым или эстрадным оркестрами — барные стойки, стриптиз и дискотека. У большинства этих новых для Тюмени заведений названия на иностранном языке, но нравы во многом сохранились прежние — кабацкие.
Фото: Нейросети
