Топонимика улиц и патриотизм.
Когда Екатеринбург был Свердловском, одну из улиц этого города назвали именами двоих — Сакко и Ванцетти. В Тюмени не скупились: каждому по улице. Сакко — Большую Разъездную, а Ванцетти — Малую Разъездную.
Улицы Большая и Малая Разъездные на плане Тюмени 1917 года
Разъехаться
В конце XIX — начале XX веков эти улицы начинались от постоялого двора — усадьбы одного из братьев Новоселовых (дом усадьбы сохранился под №21 на улице Хохрякова). Отсюда Большая и Малая Разъездные выводили торговые подводы и крестьянские сани-телеги соответственно на Тобольский и Ялуторовский тракты.
В 1907—1908 годах на втором этаже деревянного дома на Большой Разъездной проживал административно ссыльный «Товарищ Андрей». Под этой партийной кличкой в Тюмени выступал Арон Александрович Сольц, организатор и редактор газеты «Тюменский рабочий». Ее первый номер вышел 10 сентября 1908 года.
Арон Сольц
Как свидетельствуют документы царской охранки, Сольц родился в 1872 году; в революционное движение вступил в 1895-ом. За участие в студенческих беспорядках его исключили из Петербургского университета. Так он стал профессиональным революционером: клички, пароли, явки, аресты, тюрьмы, ссылки, побеги…
В 1907 году Сольца отправили под надзор полиции в Тюмень. К тому времени жандармы ликвидировали зародившуюся здесь в 1905 году организацию Российской социал-демократической рабочей партии. Пришлось Сольцу все начинать по-новому, «умело сочетая подпольную работу с легальной деятельностью».
Тюрьма и ссылка
В то время в Российской империи существовало два вида изгнания. Первый заключался в добровольном бегстве на запад, назывался «эмиграцией» и либо оставался в памяти как время частых переездов, подпольных конференций и одиночества в чужих городах и странах, либо забывался совсем — как время, проведенное вдали от «настоящего дела». В таком состоянии 15 лет в Швейцарии находились Ленин с Крупской, Зиновьев и другие большевики, которые возвратились в Россию после Февральской революции 1917 года и отречения императора Николая II Романова от престола в «запломбированном немецком вагоне на все готовое». Троцкий и его сторонники — Володарский, Урицкий, Воровский — эмигрировали в США, где изучали опыт «американской демократии». В мае 1917-го на пароходе — во Владивосток, дальше через Сибирь на поезде в Петроград. Там вступили в партию большевиков и в руководство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
Для других революционеров — Свердлова, Сталина, Дзержинского, Каменева, Красина, Сольца… — тюрьма была университетом, а ссылка — главным экзаменом. Идея заточения и мученичества в «административной ссылке» сочеталось с опытом создания самоуправляемого сообщества единоверцев. В большинстве воспоминаний сибирская ссылка — самое важное время в жизни революционера до пришествия революции 1917 года.
После долгих месяцев пути под надзором более или менее нетрезвых солдат изгнанник попадал в Зауралье или в Сибирь, где встречавший его «политический» спрашивал, «бек» он (большевик) или «мек» (меньшевик) и, сообразуясь с ответом, отправлял на ночлег, угощал чаем, спрашивал о жизни на воле и, помогая с жильем, вводил в местное общество. Самым значимым было отличие «политических» от всех остальных. Как писал Сольц, «это высокое звание революционера мы ревниво оберегали в тюменской ссылке и сурово наказывали тех, кто его грязнил и принижал. Тем более что ссыльные большевики здесь (в Тюмени) появились впервые и вначале местное население смешивало их с уголовными. Пришлось потратить немало усилий на то, чтобы провести резкую и отчетливую грань между нами, политическими людьми, борющимися за идею, пострадавшими за убеждения, и обыкновенными уголовными преступниками».
В Тюмени сообщество административно-ссыльных управлялось как коммуна с «рабочим кооперативом» и созданными при нем столовой, библиотекой (в доме купца и общественного деятеля Буркова), кассой взаимопомощи и регулярными встречами и собраниями.
Административно-ссыльный Б.Н. Шалаев вспоминал: «…Квартира Сольца в Тюмени в деревянном доме на Большой Разъездной сделалась „штаб-квартирой“ тюменской парторганизации. Семьи у Сольца не было. Он всегда жил вместе с сестрой Эсфирью Александровной, членом партии с 1903 года: она прошла с братом многие годы ссылок, была с ним и в Тюмени… Эсфирь вела наше общее хозяйство, а мы с Ароном помогали ей и выполняли все черные работы по колке дров, топке печей и т. п. У обоих Сольцев имелся заработок уроками, Арон преподавал даже детям исправника…»
Здесь же, в доме на Большой Разъездной, Сольц редактировал нелегальную газету «Тюменский рабочий», а печатали ее в другом тайном месте на улице Пароходской (этот дом через дорогу от корпуса института культуры не сохранился). Газета выходила ежемесячно и распространялась не только в Тюмени, но и в Тобольске, Екатеринбурге, Перми, Вятке… Все политические статьи писал сам Сольц. Простым, доходчивым и ярким языком. Не случайно тюменскую газету так ценила уральская большевистская организация.
В 1933 году Свердловский истпарт обратился к Сольцу с предложением вспомнить о подпольной работе в Тюмени. Сольц написал: «Пользуясь довольно свободным режимом в Тюмени, я имел в виду поставить там типографию и обслуживать весь Урал. В самой Тюмени был только чугунолитейный завод Машарова. Небольшое количество социал-демократов, больше меньшевиков, чем большевиков… Был там Трифонов Валентин, участник восстания под кличкой „Корж“ в Ростове… Была еще группа интеллигентов…»
В свою очередь, Трифонов, донской казак-сирота, говорил, что всему (в том числе «просто культуре») научился у Сольца.
Было бы наивно думать, что о тайной жизни Сольца и других административно-ссыльных в Тюмени не знали местные жандармы. Подпольная типография просуществовала в нашем городе лишь пять месяцев. Сольца перевели в ссылку в Туринск.
Через аресты, тюрьмы и ссылки он пронес тюменскую кличку «Андрей», которая стала его литературным псевдонимом. В 1912 году Сольц отбывал очередную ссылку в Нарыме (сейчас это Томская область) вместе со Сталиным. Тогда же они совершили побег и ютились в Петербурге на нелегальной квартире в узенькой комнатушке для прислуги.
Им вдвоем приходилось ночевать на одной кровати. Задыхающийся от астмы Сольц сильно храпел — Сталин подолгу не мог заснуть.
«Совесть партии»
Так именовали Сольца за его принципиальность и бессребреничество. Он был надежным хранителем партийного «общака-кассы», из которого оплачивались самые дерзкие боевые акции большевиков. Сын Трифонова Юрий, ставший известным писателем, автором культовых романов 1960-х годов, времени «оттепели» «Дом на набережной», «Исчезновение», «Другая жизнь», «Старик», «Утоление жажды» и других, помнил Сольца как «маленького человека с большой, шишковатой, седой головой. У него были большие губы, большие выпуклые глаза, смотревшие проницательно и строго. Он казался мне очень умным, очень сердитым и очень больным, всегда тяжело, хрипло дышал. Кроме того, он казался мне замечательным шахматистом. Я всегда ему проигрывал».
После Октябрьской революции Сольца назначили секретарем Центральной партийной комиссии и Верховного суда — вверили ему все партийные тайны. Повлиять на него считалось невозможным — он никого не боялся.
Тюмень обязана Сольцу сохранением своего исторического названия.
В 1927 году тюменская комиссия бывших красногвардейцев и красных партизан обратилась в Уралоблсовет и Уральский комитет ВКП (б) с предложением переименовать Тюмень в Красин. В честь умершего годом раньше в Лондоне советского полпреда (посла) Л.Б. Красина, который окончил в Тюмени реальное училище и стал затем профессиональным революционером — большевиком, видным партийным и государственным деятелем. Несмотря на поддержку секретаря уральских большевиков Кабакова (Тюмень входила тогда на правах округа в Уральскую область с центром в Свердловске) и председателя ЦИК СССР Калинина, Сольц, как последняя контрольная инстанция ВКП (б), отклонил это предложение, помня свое вынужденное пребывание в нашем городе.
Тогда в Тюмени ограничились переименованием Телеграфной в улицу Красина и присвоением его имени размещенному в здании бывшего реального училища мелиоративному техникуму. Но уже в 1931 году Тверь стала Калининым, а Надеждинск на Северном Урале Кабаковском. После расстрела партийного секретаря Кабакова в 1938 году как очередного «врага народа» город Кабаковск назвали именем Анатолия Серова, прославленного летчика, отличившегося во время Гражданской войны в Испании, но разбившегося в мае 1939 года при испытательном полете. А Твери ее историческое название вернулось в 90-е годы XX столетия.
Сольц оставался одним из немногих уцелевших от расстрела и лагерей соратников Ленина — Сталина. Его просто объявили сумасшедшим и поместили в буйное отделение психоневрологической больницы «Сокольники» на улице Матросская тишина, а затем в 1940 году в возрасте 68 лет отправили на пенсию. Его сестра Эсфирь умерла в 1935 году. «Без занятий ему было очень тяжело и тоскливо. Много времени он лежал, читал, а когда бродил по квартире — писал длинные столбцы цифр на бумаге и даже на полях газет». Всеми покинутый, он умер в своей московской квартире 9 мая 1945 года. Если бы не чуткие микрофоны, установленные там по приказу Сталина, никто бы не хватился семидесятитрехлетнего старика.
Его соратникам по революционной деятельности в Тюмени «повезло» еще меньше. Упомянутый в воспоминаниях Сольца Трифонов по кличке «Корж» после ареста в Тюмени весной 1910 года и окончания туруханской ссылки в 1914 году приехал в Петербург. Потом занялся организацией Красной гвардии. Воевал с белогвардейцами на Восточном фронте — был начальником Камской речной флотилии и членом Реввоенсовета 3-й армии. Писательница Лариса Райснер в 1919 году в книге «Фронт» писала: «Из ссылки и тюрьмы он вынес высокую сдержанность долголетнего пленника, несколько болезненный страх перед слишком громкими словами, мыслями и характерами». После Гражданской войны Трифонов работал в Москве. Расстрелян в 1938 году по вымышленному обвинению в антисоветской деятельности.
Где эта улица
Дом в Тюмени, в котором Сольц редактировал первую в нашем городе общественно-политическую газету, находился на улице Сакко, 32. Имелась здесь и мемориальная доска: «Дом, в котором в 1907—1908 годах работал подпольный Тюменский комитет РСДРП. В 1908—1909 годах здесь жил Сольц Арон Александрович, профессиональный революционер, редактор нелегальной газеты «Тюменский рабочий».
Но дом подожгли. Потом снесли. Поджигателей не нашли. На этом месте многоэтажное здание. Мемориальной доски о прошлой жизни этого места уже не будет. Остается только улица имени Сакко, который, как и его приятель Ванцетти, чье имя носит соседняя улица, никогда не были в нашем городе и не имеют к нему, ровно как и к России, никакого отношения.
Бартоломео Ванцетти и Никола Сакко
Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти отнюдь не коммунисты, как их представляли в партийной литературе, а итальянские анархисты. Они приехали в Америку в 1908 году, а во время мировой войны 1914-1918 годов уклонились от призыва в армию. 15 апреля 1920 года на обувной фабрике в городке Южный Брейнтри, что в штате Массачусетс, были убиты инкассатор и его охранник. Похищены 15 тысяч долларов, что по тем временам было суммой порядка миллиона долларов в ценах 2000 года. Свидетели показали, что грабителями были два итальянца, приехавшие на автомашине. Во время попытки забрать из гаража автомобиль, похожий по описанию на авто преступников, Сакко и Ванцетти арестовали. При аресте у них обнаружили пистолеты. Арестованные давали ложные и противоречивые показания. В июне 1921 года они были приговорены судом присяжных к смертной казни на электрическом стуле. Но казнили их только через шесть лет, 23 августа 1927 года.
Все это время идеологи мировой коммунистической революции доказывали, что Сакко и Ванцетти не виноваты, а виновата сама американская демократия. В СССР построили карандашную фабрику имени Сакко и Ванцетти. Их именами назвали улицы, и Тюмень не стала исключением. Тогда в ожидании массовых протестных выступлений в Европе и Америке так хотелось взорвать изнутри демократическое правосудие в форме суда присяжных, чтобы оправдать тем самым советское внесудебное преследование противников политического режима в СССР.
Но когда все «полезное» из этого дела уже «выжато», а проведенная в 1961 году с использованием современных технических средств баллистическая экспертиза без всяких сомнений даже через 40 лет доказала, что инкассатор и его охранник застрелены из пистолета Сакко, то улицы в центре Тюмени, названные в 1927 году в честь американских гангстеров, являются исторической нелепостью (нонсенсом).
Не заморачиваться?
На улице Сакко от Большой Разъездной сохранилась нечетная сторона, примыкающая к улице Орджоникидзе (до 1937 года Ишимская). Дома под номерами 35-39 реставрированы, прилегающая к ним территория обновляется. Другие постройки 25-27-29 находятся в плачевном состоянии, но именно они, а не капитальные гаражи на противоположной стороне улицы, вызывают интерес у тюменцев и гостей нашего города.
На соседней улице Ванцетти от Малой Разъездной остался один дом под номером 1. В нем размещен мультицентр «Моя территория». Причем, активисты мультицентра не знают, кто такие Сакко и Ванцетти и какова история улицы — «территории», где находится их офис. Девица побойчей заявила: «Мы этим (т. е. названиями улиц) не заморачиваемся…». Интересно, как, в таком случае, и на чем они будут пробуждать в молодежи чувства любви и уважения к нашему первому за Уралом русскому городу.
Зная причины и обстоятельства переименования Большой и Малой Разъездных в Сакко и Ванцетти, экспертный совет «Моей территории» мог бы разработать проект продолжения пешеходной улицы Дзержинского (б. Садовая) по улицам Сакко и Ванцетти. Было бы о чем рассказать тем, кто еще «заморачивается» реальной историей Тюмени. О том, что при сносе двухэтажного деревянного дома на улице Ванцетти, 4 в лестничном межэтажном переходе найден клад — более миллиона рублей в денежных купюрах 30-х — 40-х годов прошлого столетия. Владельца этого скрытого состояния не удалось установить. Скорее всего, он ушел из коммунального дома на войну и погиб, а его денежная «заначка», обнаруженная в тайнике, перешла в музейную экспозицию застройщика «Тюменьинвестстроя».
До 1995 года в месте пересечения улиц Сакко и Ванцетти с Первомайской (б. Голицынская) громоздились фрагменты какого-то несостоявшегося строительства, названного в народе «столбами». В этих «столбах», заросших крапивой и лопухами, тюменцы распивали в летнее время на свежем воздухе пиво, разливаемое по моде тех лет в полиэтиленовые пакеты. Годом раньше эту тупиковую территорию отвели под строительство нового здания регионального управления Федеральной службы контрразведки, так называлось тогда чекистское ведомство. 26 сентября 1994 года здесь в связи с 50-летием Тюменской области и областного управления госбезопасности заложили с участием тогдашнего директора ФСК России С.В. Степашина памятный камень начала строительства. В его завершение тогда никто, включая Степашина, не верил. Но благодаря упорству начальника РУФСБ генерал-майора А.Д. Антипина, его 1-го заместителя полковника В.И. Мещерякова при поддержке губернаторов Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов Л.Ю. Рокецкого, А.В. Филипенко, Ю.В. Неелова и руководителей крупных отечественных нефтегазодобывающих компаний, заинтересованных в контрразведывательной защите своих предприятий, тюменские чекисты справили новоселье через три года (!) 17 января 1997 года в здании по улице Советской, 40 (б. Серебряковская). При его строительстве «расшили» Первомайскую выходом на мост через Туру, «срезав» начало улиц Сакко и Ванцетти, но оставив перспективу их сближения.
Фото: Вслух.ру
