Вопрос риторический. С последствиями освоения нефтегазовых месторождений местные жители столкнулись практически сразу.
Советские буровики и строители пришли за нефтью и газом не в необитаемую пустыню. Веками северные земли населяли уникальные народы, сумевшие выжить в бескрайних ледяных пространствах. Однако грубое вмешательство человека с большой земли в эпоху большой нефти нарушило хрупкое равновесие, которое так долго поддерживали местные жители.
Просто человек
В небольшой деревне Ярсино в Уватском районе Тюменской области (на фото) живут демьянские ханты. Их стойбища располагаются, в основном, на берегах реки Демьянки. Отсюда и приставка к названию народа.
Слово «хантэ» на русский язык переводится очень просто — человек. В Ярсино человек не много, как и всех ханты в Уватском районе — их численность не дотягивает до сотни. Ханты здесь обитали с незапамятных времен. Живут традиционно за счет охоты, рыбалки и сбора дикоросов. Есть на Демьянке и юганские ханты. Они перебрались в эти места в 1950-х из окрестностей реки Большой Юган в Сургутском районе Ханты-Мансийского округа.
В 50-х годах XX века была развернута кампания «по сселению и оседанию коренного населения». Оленеводов-кочевников пытались собирать в колхозы, принуждая вести оседлый образ жизни.
Несогласные ушли с Большого Югана на Демьянку. Еще часть семей переехали в 1960-е, когда на Большом Югане стали добывать большую нефть.
Коренное население тюменского Севера — это ханты, манси, ненцы, селькупы, коми-зыряне. В царской России их официально называли инородцами. Отношение, как и ко многим другим, на уровне — удивительное рядом. Их образ жизни вызывает любопытство, но не признание права на самостоятельность.
Хотя, с другой стороны, их крестили православными именами, но позволяли сохранять родовые прозвища. И даже самые рьяные миссионеры быстро поняли, что нельзя покушаться на святые места. Иначе будет не мирное присоединение Сибири, а бесконечная война, в которой северный человек все равно выиграет. Хотя бы потому, что он в тайге или тундре у себя дома.
Надежда Васькова, тележурналист, специалист по выставочной и фондовой работе Тюменского драматического театра«Это целый мир, и попасть туда очень сложно. Заслужить их доверие и внимание - это нужно очень постараться. Но если заслужил, то тебя всегда будут там ждать», - отмечает Надежда Васькова.
Революция 1917 года награждает коренные народы Севера, равно как и другие народности, ярлыком «нацмены» — национальные меньшинства. Официальное отношение к ним напоминает качели. Сначала яростная борьба за их права вплоть до выпуска газет на национальных языках. Потом столь же яростные усилия по изменению их традиционного образа жизни — заставить отказаться от своего языка и религии, не кочевать, а осесть в деревнях, где вместо чумов — обычные комнаты в балках.
Но у этих людей есть своя среда обитания. Там взаимосвязаны каждая травинка на земле, каждая птица в небе и каждая рыба в реке.
Недостройка века
В 1988 году на Ямале идет масштабное строительство — прокладывается железная дорога Обская — Бованенково. Это самая северная из железных дорог в мире. А Бованенково — одно из крупнейших газовых месторождений на Ямале, всего в 40 километрах от побережья Карского моря. Это уже — Арктика. Но и здесь живут люди.
Живут тысячелетиями. И они по сути — часть арктической экосистемы.
Это река Собь, приток Оби. Сюда заходят на нерест сиговые породы рыб — чир, пыжьян, есть благородная нельма.
Под строительство железной дороги Обская — Бованенково из Соби сотнями тонн выбирается песчано-гравийная смесь.
Из-за этого гибнет рыба, особенно молодь. Но такие мелочи проектом стройки не предусмотрены. Местные рыбаки вынуждены были на несколько дней перекрыть реку.
«У меня в руках интересный документ, — говорит герой хроники. — Это график рыбаков в тот период когда они перекрыли реку. Рыбаки дежурили по два часа на своих бударках, и хотя уже нужно было заезжать на лов, они не посчитались со временем. Это было впечатляющее зрелище — огромные ковшовые земснаряды и маленькая бударка, в которой сидят два рыбака».
Гигантская стройка века из-за рыбаков грозила не уложиться в сроки.
Наследили
«Если говорить об уникальности реки, то это жемчужина обского бассейна. Почему так? — спрашивает другой герой хроники, и сам отвечает. — Мало того, что это нерестилище. Здесь же основные зимовальные ямы! Кристально чистая вода спускается с гор, и здесь собирается вся молодь. Молодые осетры, невеста нельма, сиги, чиры, пыжьяны. А когда разрыли это русло, нынче весной пришла большая беда. В вырытую яму хлынули заморные воды. Чистая, свежая вода не смогла противостоять. В результате — массовая гибель рыбы».
Без рыбы северный человек не может жить в прямом смысле этого слова.
За тысячелетия существования в суровой экосистеме его организм сформировался особым образом. Например, печень вообще не вырабатывает ферменты, расщепляющие алкоголь. Весь обмен веществ строится так, что получая только рыбу, оленину или дичь, грибы и ягоды, северный человек насыщается именно теми витаминами и микроэлементами, которые нужны для выживания именно в этой среде. Но если убрать хотя бы один из традиционных продуктов питания, прежде всего рыбу, то цепочка синтеза веществ ломается, и заменить выпавшее звено нечем. К тому же оленину едят не всегда, все-таки олень — это большой и скоропортящийся продукт. А рыбу северянин добывает и ест каждый день.
Владимир Кузнецов, легенда тюменской журналистики, в 1970-1980 гг. корреспондент газет «Красный Север» (г. Салехард), «Правда Севера» (г. Новый Уренгой). Почетный нефтегазостроитель, Почетный работник культуры и искусства Тюменской области«Изначально ведь какой вопрос возникал? У них тундра, олень, стерильно чистая природа, а тут миллионы тонн грузов перевезли по воде. Не всегда это чисто. Под трассу надо вырубить очень много леса. И зверь ушел, рыба тоже некомфортно себя чувствовала», - рассказывает Владимир Кузнецов.
«Мы раньше тут жили, выросли. А рыбозавод из Тазовска катером приехали, говорят, не надо закрывать, заплоты делать. А потом оттуда мы ушли. И потом рыбозавод приехал, и сетками начали ловить. И каждый год рыба погибает. Жалуемся, жалуемся, никого нету», — говорит герой хроники.
Рыба в сибирских реках гибла еще и из-за массированного лесосплава.
Древесина — стройматериал номер один хоть для жилья, хоть для добычи угля. Неслучайно один из поселков в Нижнетавдинском районе Тюменской области называется Караганда — оттуда лес поставляли на угольные шахты Казахстана.
В общей сложности, по подсчетам ученых, из-за лесосплава 64 реки в эпоху добычи большой тюменской нефти и газа потеряли свое хозяйственное значение. То есть там либо пропала рыба промысловых пород, либо она перестала ловиться в более-менее серьезных объемах.
Олений витамин
Анатолий Костров, главный редактор газеты «Тюменские известия»«Многое было неизвестно, - отмечает Анатолий Костров. - Месторождения открывали, понимали, что это промышленное освоение. А расположены они, особенно на Ямале, в местах обитания коренного населения, которое никогда ничего подобного не видело. У них тундра, олени, традиционные места каслания, и вдруг на этом месте появляется промышленный объект. Это беспокоило не только коренное население».
Олень для коренного северянина — это и транспорт, и дом, и одежда, и еда, и аптека. Например, выпивание сырой оленьей крови — жуткий для европейца ритуал. На самом же деле кровь настолько насыщает организм витамином С, что защищает его от цинги и других тяжелых заболеваний. А витамин С организм оленя синтезирует из чахлой северной растительности. Основа питания этого животного — так называемый олений мох, а на самом деле лишайник ягель. Олень обладает великолепным обонянием и прекрасно находит себе пропитание даже под большим слоем снега.
«Рассказывают, что пока мамонты живы были, представители рода Хоротэтто на мамонтах ездили. А мамонт по ненецки ja χora — „земной бык“. А потом мамонты исчезли, стало холодно. И им на смену пришли олени. Почему они выжили-то, олени? Потому что питаются лишайником. А мамонты-то, видимо, больше зеленью питались. Зелени не стало. А лишайник-то может и на льдине расти. Вот они и выжили. А вслед за ними выжили и мы, ненцы. Раз выжили олени, есть еда. Олень же дает всё. В олене плохого ничего нету. И вот потихоньку, хоть наводнения были, хоть ледниковые периоды, в такой опасности выжили», — говорит героиня репортажа.
Но стойкие и выносливые оленеводы вскоре тоже почувствовали на себе отрицательное влияние большой нефти.
Продолжение следует.
