Тюменцев 14 октября приглашают на премьерный показ фильма «Эйфель»

Гюстав Эйфель только что закончил работу над Статуей Свободы, он на пике своей карьеры. Французское правительство предлагает создать ему что-то удивительное для Всемирной выставки в Париже в 1889 году, однако инженера интересует только работа над метрополитеном. Жизнь Эйфеля кардинально меняет встреча с девушкой, в которую был влюблён в юности. Их чувства вдохновят Эйфеля изменить ландшафт Парижа навсегда.

Фильм поможет зрителям иначе взглянуть на Эйфелеву башню.

Премьера фильма «Эйфель» состоится 14 октября в кинотеатре «Премьер».

Жанр: историческая мелодрама, биография

Режиссер: Мартин Бурбулон — «Любовь вразнос», «Развод по-французски»

В ролях: Ромен Дюрис — «Мое сердце биться перестало», «Испанка», «Сердцеед», «Пена дней», «Дыши во мгле», «Все деньги мира», «Наши сражения», «Новая подружка», «Возможно», «Странный чужак»

Эмма Маккей — «Смерть на Ниле», сериал «Сексуальное просвещение»

Пьер Деладоншам — «Незнакомец у озера», «Пожалуйста, люби и беги прочь», «Сын Жана», «Щекотка»

Факты и вымысел

Картину нельзя назвать байопиком в чистом виде. Тем не менее, съёмочная группа стремилась придерживаться исторической достоверности настолько, насколько было возможно.

В стремлении как можно более правдоподобно рассказать о жизни Гюстава Эйфеля кинематографисты проштудировали сотни всевозможных документов. В результате этого кропотливого исследования выяснилось следующее:

• Во время строительства LaPasserelleSt-Jean (мост Святого Иоанна) в провинции Бордо, Гюстав Эйфель действительно был влюблён в Адриенн Бурже. Ему в то время было 28 лет, а ей — 18.
• Пара планировала свадьбу, которую расстроили родители Адриенн.
• Готовясь к Всемирной выставке 1889 года, Гюстав отказывался от проекта металлической башни, который предлагала его команда инженеров. Несмотря на все уговоры.
• Неизвестно, что в действительности произошло, но Эйфель изменил своё решение и взялся за на первый взгляд безумный проект по возведению 300-метровой башни в центре города. Он стал настолько одержим этой идеей, что заложил всю свою собственность, чтобы успешно завершить проект.

Авторы фильма предположили: возможно, в то время жизненные пути Гюстава и Адриенн вновь пересеклись. Доподлинно известно, что пара встречалась после свадьбы сына Гюстава -Эдуарда Эйфеля и племянницы Адриенн-Мари-Луизы Бурже. Нетрудно представить, что они могли встретиться и в 1886 году.

Уверенности, конечно, никакой быть не может. Но это единственное здравое объяснение тому, почему Эйфель изменил своё решение относительно проекта башни.

ИНТЕРВЬЮ С РЕЖИССЁРОМ МАРТИНОМ БУРБУЛОНОМ

 — Как и когда вы начали работать над фильмом ЭЙФЕЛЬ?

-Это долгая история, ведь работа над картиной началась более 20 лет назад. Изначально идея фильма принадлежала сценаристу Каролин Бонгран. Со временем сценарий прошёл несколько стадий доработки. Лично я заинтересовался проектом после беседы с продюсером Ванессой ван Шауле. Меня поразила амбициозность проекта — эпической мелодрамы, действие которой разворачивается на фоне строительства Эйфелевой башни. Позднее мы с Томасом Бидегеном и Каролин Бонгран отшлифовали сценарий, а Татьяна де Росней подготовила раскадровку и добавила структуру флэшбэков. В работе над сценарием также принимала участие Натали Картер.

-Как вы работали с соавторами сценария?

-Мы стремились совместить жанры эпической мелодрамы и приключенческого фильма, которые должны были гармонично сосуществовать на фоне строительства одной из самых известных достопримечательностей в мире. И в работе над сценарием, и в дальнейшем, во время съёмок и монтажа, мы никогда не забывали, что жанровый инструментарий должен помогать раскрыть характер главного героя, не упуская из внимания исторические события. Это стало сильной стороной фильма — подключив фантазию, мы смогли закрыть белые пятна в истории. Мы представили, почему Эйфель мог решиться на строительство башни, хотя изначально наотрез отказывался от проекта, — из любви в Адриенн. Нам хотелось снять зрелищную, эпическую картину с захватывающим эмоциональным подтекстом.

-Кастинг проходил параллельно работе над сценарием?

-Для Ромена Дюриса кастинг прошёл намного раньше! Он был единственным, кого я видел в роли Гюстава Эйфеля и кому я предложил эту роль. Он отлично вписывался в эпоху модернизма, которую я хотел показать в фильме. Вообще, в Ромене есть некая амбивалентность. Он вполне современный актёр, одевается со вкусом, но при этом отлично смотрится и в винтажных костюмах. В нём есть некая романтика, которая была просто необходима в нашей мелодраме, и Ромен отлично справился со всеми нюансами роли. Как по мне, так он был идеальным претендентом на роль Эйфеля.

-Почему вы решили, что достойным компаньоном Дюриса в кадре станет именно Эмма Маккей?

-Кандидатуру актрисы предложила Ванесса ванШауле, которая увидела Эмму в первом сезоне сериала «Сексуальное просвещение». Благодаря невероятной популярности сериала Эмма стала актрисой, известной во всём мире. Впрочем, если не брать во внимание сериал «Сексуальное просвещение», во Франции её знали не слишком хорошо. Трудно представить себе лучшего кандидата на роль Адриенн, образ которой по сей день окутан аурой таинственности. Эмма очень талантлива, одержимо увлечена актёрским мастерством, умеет доверять режиссёру и собственным профессиональным инстинктам. Её актёрская игра лишний раз подчеркнула атмосферу модернизма, которую я стремился создать на площадке.

-Как вы подобрали остальных актёров?

-В Пьере Деладоншаме я особенно ценю способность играть очаровательных персонажей, вне зависимости от того, насколько они опасны. Кроме того, он может показать любую эмоцию одним только взглядом. Зловещая симпатичность в его исполнении была феноменально убедительна. Вообще, я не хотел окружать главное трио фильма парадом знаменитостей. И я бесконечно благодарен продюсерам за то, что они поддержали это моё решение. Я выбирал актёров, которые мне нравятся, но не слишком известны массовому зрителю: Бруно Раффаэлли, Армана Буланжера, Андраника Мане…

Я не проводил репетиции с актерами. Я ограничился читками, не давая актёрам каких бы то ни было рекомендаций. Мне достаточно было понять, что они справляются со своими репликами, и внести коррективы, если какая-то фраза не звучала. Я полностью доверял актёрам, предпочитая работать с ними на площадке, когда включена камера.

-Фильм называется ЭЙФЕЛЬ, но роль Адриенн настолько же важна, как и роль Гюстава…

 — Действительно, немалая часть эмоциональной составляющей фильма легла и на её плечи… Мне хотелось, чтобы Эмма создала сильную героиню, и все меня поддержали в этом стремлении. Это было заложено в оригинальном сценарии. Адриенн отказалась от своего буржуазного прошлого и влюбилась в мужчину, который, казалось бы, ей не подходит. Не хочу раскрывать драматическую структуру сюжета, но умение Адриенн реагировать сообразно складывающейся ситуации крайне важно для фильма. Её решения и последующие действия направляют сюжетную линию. Её судьба зависит от башни, а судьба башни зависит от неё. Эмма Маккей, в которой энергичность гармонично сочетается с женственностью, отлично вжилась в эту роль.

-Какие фильмы вдохновляли вас в работе над картиной ЭЙФЕЛЬ?

-Я не пересматривал какие-то конкретные фильмы перед началом съёмок, но мне постоянно вспоминалась картина Дэмьена Шазелла ЧЕЛОВЕК НА ЛУНЕ… Мне очень понравилось то, как режиссёр передал переживания главного героя, столкнувшегося с чем-то непостижимо великим — высадкой на Луну. Ему удалось передать сочетание внутреннего мира человека при помощи съёмки с плеча и невероятно зрелищные кадры освоения космоса. Именно этого эффекта я пытался добиться в фильме ЭЙФЕЛЬ: удерживать камеру на главных героях, рассказывая удивительную историю строительства Эйфелевой башни.

-Почему вы решили предложить место за камерой Матиасу Букару?

 — Мне очень понравилась его работа на съёмках фильма ДЕЛО СК1 — довольно необычный подход к работе с 16-ти миллиметровой камерой. Позднее он снял куда более масштабную картину ОДИССЕЯ. Полезным оказался и его опыт работы в рекламе. Я не мог не отметить то, как виртуозно он управляет светом. Меняя освещение сообразно тому, что происходит в кадре, он всегда может создать требуемую атмосферу.

-Как проходила работа по созданию общего визуального дизайна будущего фильма?

-У Матиаса сразу возникла аналогия с фильмами ВРАТА РАЯ Майкла Чимино и НЕФТЬ Пола Томаса Андерсона — текстурированное, предельно реалистичное изображение с ощущением исторического подтекста, но не слишком нарочитого. Мы не стремились соблюсти историческую достоверность любыми способами, нам было достаточно того, что картинка была правдоподобной и красочной. Больше того, мы позволяли себе некоторые вольности, которые, впрочем, не будут шокировать аудиторию. Например, в подготовке костюмов мы стремились к исторической достоверности, но допускали определённую свободу в том, как наши актёры носили свои костюмы. Скажем, в одной сцене Эйфель выступает перед толпой с речью, и я решил, что герой будет смотреться лучше с расстёгнутым воротником рубашки. Эйфель так выглядел лучше, сексуальнее, даже по-геройски. Хотя в те времена, когда жил Эйфель, костюмы носили в более консервативной манере.

 — В вашем фильме есть еще один персонаж — Эйфелева башня. Какой вы видели её в фильме?

-С самого начала работы над фильмом мы решили, что башня обязательно должна появляться в кадре, это добавляет зрелищности сценам. Мы также небезосновательно предполагали, что демонстрация различных стадий строительства станет куда более захватывающей, чем башня в томвиде, к которому все мы уже привыкли.

Я планировал использовать специальные эффекты на заднем плане, передний отдавая главным героям фильма. Мне нужно было создать нечто атмосферное, не козыряя достижениями технического прогресса. Создание Парижа XIX века я доверил декоратору Стефану Тайлассону. Что же касается компьютерных спецэффектов, тут я положился на профессионализм компании BUF и Оливье Говета, который недавно работал на съёмках фильма БЕГУЩИЙ ПО ЛЕЗВИЮ 2049. Поначалу мы думали, какова цель той или иной сцены, и только после этого решали, какими должны быть визуальные эффекты. Талант и опыт Оливье в работе над фильмом были просто бесценны.

 — Что вы чувствовали накануне первого съёмочного дня?

 — Я был счастлив, что мы добрались до производственного процесса! Самыми сложными были месяцы подготовительного периода — переговоры о финансировании, кастинг, планирование… Накануне начала съёмок мы, наконец, смогли вздохнуть с облегчением. Мы добились своего!

-Были ли сцены, над которыми вам было особенно интересно работать?

 — Мне было интересно попробовать свои силы в чём-то новом — в съёмках интимных эмоциональных сцен. Сколь бы ни была интересна работа над технически сложными эпизодами, я не мог дождаться дня, когда мы должны были снимать Эйфеля, которого захлёстывают эмоции от одного взгляда на фотографию любимой. Учитывая мой предыдущий опыт в комедийном жанре, я с нетерпением хотел попробовать снять эмоциональную сцену, в которой герой не произносит ни слова.

-Вы упомянули комедийный жанр. Как опыт работы над такими картинами, как РАЗВОД ПО-ФРАНЦУЗСКИ, помог вам в съёмках фильма ЭЙФЕЛЬ?

-Я хотел, чтобы центром сюжета фильма ЭЙФЕЛЬ стала динамика развития персонажей. Опыт, который я приобрёл в комедийном жанре, разумеется, помог, потому что в комедии главное — ритм. Взять, к примеру, комедию РАЗВОД ПО-ФРАНЦУЗСКИ. Я всегда стремлюсь, чтобы персонажи перетягивали камеру на себя, создавали определённую энергетику и динамику в кадре, которые я могу распределять своей режиссурой. Ритм фильма рождается на съёмочной площадке, а не в монтажной.

С первых минут фильма зрители почувствуют энергетику Гюстава Эйфеля. Он быстро говорит, быстро ходит, он не может терять время. Следующая за ним камера находится в постоянном движении. Затем появляется Адриенн, и мизансцена, как и поведение Эйфеля, кардинально меняется. Захлестнувшие чувства вынуждают Гюстава сбавить скорость. В сцене, которую мы сняли одним кадром, время как будто останавливается… Этот кинематографической приём помогает зрителю лучше понять персонажей и их чувства.

-Как вы работали с актёрами на площадке?

-Спилберг однажды сказал: «Работа с актёрами на съёмочной площадке начинается с кастинга». Если были выбраны подходящие актёры, большая часть работы сделана. На съёмочной площадке работа строится на доверии между режиссёром и актёрами. Я никогда не говорю актёрам, что именно хотел бы увидеть в первом же дубле. Я доверяю их таланту и не хочу упустить их уникальный подход к роли, о котором я сам мог и не подумать. Моя задача в работе с актёрами — направлять и поправлять, а не управлять.

Скажем, Ромену я предложил играть так, словно поступки его персонажа расходятся с его словами. Так он мог бы показать, что в действительности переживает Эйфель. Например, в одной из сцен Эйфель говорит Адриенн: «Я надеялся, что мы никогда больше не встретимся», а я попросил Ромена сыграть в этой сцене так, словно его герой произнёс: «Я так надеялся снова увидеться». Задача состояла в том, чтобы передать переживания персонажа в мимике и поведении, какие бы реплики он ни произносил. Ромен отлично справится с этой непростой задачей. О том, что происходило в душе Эйфеля, можно было понять даже по тому, как он трогал свои перчатки — герой был в шоке, встретив Адриенн вновь.

 — Монтаж фильма продлился долгие девять месяцев. Возникли сложности?

-Нам предстояло найти и соблюсти баланс двух независимых сюжетов — человеческая мелодрама и строительство башни, а это не так просто, как может показаться. В какой-то момент нам пришлось отложить сценарий и переработать структуру повествования. У нас были и великолепные виды, и талантливые актёры, и завораживающие сцены, но в одночасье история перестала работать, магия кино и эмоциональные переживания были недостаточно сильны. В решении этой творческой задачи стоит отдать должное нашему монтажёру Валери Десэн. Продюсеры Ванесса ван Шауле, Ардаван Сафэ и Мари де Сениваль также участвовали в работе на разных стадиях монтажа. Их свежий взгляд и полезные советы помогали нам с монтажёром подбирать правильные решения. В результате получился фильм, которым мы по праву можем гордиться.

-Верно ли, что саундтрек писался уже во время монтажно-тонировочного периода?

-Так и было. Александр Деспла работал параллельно с нами, предлагая различные музыкальные наброски. Эти музыкальные темы нередко помогали мне взглянуть на ту или иную сцену под другим углом. Слушая музыку, я видел актёров и снятые кадры по-новому.

Александр довольно быстро сочинил основную музыкальную тему фильма и прописал различные вариации, которые отражали бы настроение той или иной сцены. Он сумел найти баланс между камерностью и эпичностью.

ИНТЕРВЬЮ С ИСПОЛНИТЕЛЕМ РОЛИ ЭЙФЕЛЯ РОМЕНОМ ДЮРИСОМ

-Как вы отнеслись к предложению сыграть роль Гюстава Эйфеля?

 — Мы встретились с Мартином Бурбулоном, и он со всеми отпущенными ему природой красноречием и страстью начал рассказывать о каком-то безумном проекте. Якобы на строительство башни Эйфеля вдохновляла любовь к женщине. Признаться, он смог меня заинтересовать. Я почувствовал, что судьба даёт мне ещё один шанс рассказать историю о Париже, одной из самых красивых столиц в мире. Для меня Эйфелева башня всегда была и остаётся волшебной достопримечательностью. С самого детства и по сей день, когда прохожу мимо неё, у меня по коже бегут мурашки. Поэтому меня попросту не могла не заинтересовать история об инженере с душой художника, который посвящает всего себя работе с таким неистовством, словно башня должна стать символом его любви. Стоит ли говорить, что я не мог дождаться момента, когда сценарий попадёт ко мне в руки.

-И что вы можете сказать о сценарии?

 — С самого начала мне понравился главный герой — одержимый новаторством архитектор, чем-то напоминающий Стива Джобса, но в XIX веке. Его невероятные идеи делали историю величественным, захватывающим эпиком. Последнее время мне не часто попадались хорошие сценарии, пока я не прочитал этот. Он живой, не такой заумный, как все остальные. Именно такой, каким представлял свой будущий проект Мартин. Он хотел показать процесс строительства башни в серии флэшбэков, которые описала в сценарии Татьяна де Росней. История неожиданно стала более современной. Нет никаких сомнений, что в этом заслуга сценария.

-Как вы работали над образом Гюстава Эйфеля?

 — Я многое о нём прочитал. Признаться, меня поразило то, насколько мало информации о личной жизни Эйфеля и о нём самом. Все его биографии сфокусированы главным образом на его достижениях. В фильме ЭЙФЕЛЬ, конечно, эти вехи тоже описываются. В целом Эйфель представляется мне амбициозным и собранным, способным воодушевить своей речью толпу, отчаянно стремящимся закончить проект башни. Вместе с тем, он обычный мужчина, терзаемый разлукой с любимой. В фильме было немало сцен, когда мне даже не приходилось задаваться вопросом, как бы поступил в этой ситуации мой герой — ответ рождался сам по себе. Режиссёр давал мне возможность создать собственного персонажа таким, каким я его видел сам.

 — Как вы работали с Мартином Бурбулоном до начала съёмок?

 — Мы много беседовали. Чем больше я читал об Эйфеле и его работах (что, признаться, мне очень нравилось), тем больше я предлагал Мартину идей, особенно в отношении построения диалогов. Я не могу спокойно сидеть, когда готовлюсь к роли. Я понимал, что все исследования, что я провёл, могут быть важны для роли, и что мне, возможно, придётся применять полученную в процессе исследования информацию на съёмочной площадке.

Прочитав сценарий, я обсудил его с Мартином. Я понимал, что с того момента, когда Эйфель встречается со своей возлюбленной после 20-ти лет тяжёлой разлуки, когда он решает начать строить башню, динамика повествования должна будет кардинально поменяться. Если бы я появился на съёмочной площадке с тщательно проработанным в уме персонажем, это могло бы нарушить энергетику сцен. Поэтому необходимо было оставить пространство для спонтанности, сиюминутной импровизации. И это касалось не только актёров, но и самого Мартина — у него должен был быть выбор в режиссуре. Скажем, сцену, в которой Эйфель никак не может побыть наедине и разобраться в себе, мы снимали с плеча, а сцену, в которой Гюстав шокирован, увидев Адриенн вновь, снимали с фиксированной точки.

 — Мартин Бурбулон говорит, что не любит репетиции. Вам этот способ работы не претил?

 — Совсем нет. Мы наслаждались свободой, которую предоставляет цифровой кинематограф. Мы довольно быстро адаптировались к непривычному ритму работы. Он мог показаться сложным актёрам, которые проводили на площадке меньше времени и, соответственно, тратили больше нервов. Я убеждал их расслабиться и довериться интуиции уже в первом дубле, и всё получалось. В таких фильмах, как этот, необходимо полагаться на спонтанность, на случайности.

 — Что вам понравилось в работе с Мартином Бурбулоном?

 — Свобода, о которой я упомянул ранее. Возможность самому принимать решения. Мартин очень внимательно слушает своих актёров и, что не менее важно, слышит их. В работе с ним всегда есть место для импровизации, а в конце съёмки каждого дубля он спрашивает, нет ли у нас желания снять ещё один. Это очень профессиональный подход, который не может не подкупать. Кроме того, благодаря опыту работы Мартинав комедии, он очень тонко чувствует ритм фильма, который не менее важен для исторического кино.

 — Как проходила ваша работа с костюмерами до начала съёмок?

-Мы стремились отойти от стереотипного восприятия кинематографического костюма. Дизайнеры не были одержимы исторической достоверностью в костюмах и имели определённую свободу в выборе покроя одежды. Например, мой персонаж далеко не всегда носил бабочку, иногда он позволял себе расстёгнутый ворот рубашки. Мы никогда не забывали о том, что Эйфель был художником. Появляясь на людях, он должен был выглядеть шикарно, а во время работы мог себе позволить менее строгий гардероб. Мы также знали, что он часто находился в обществе рабочих, а иногда и трудился вместе с ними. Ничего удивительного в том, что он предпочитал робу рабочего строгой тройке, которая могла запачкаться или порваться. Я бы, на его месте, именно так и поступал.

-Когда вы встретились с Эммой Маккей?

-Это было на в Каннах на Международном фестивале сериалов Canneseries в апреле 2019 года. Она была в жюри, а я представлял сериал «Вернон Сюбютекс». Я почувствовал, что у неё столь же жгучее желание сняться в фильме ЭЙФЕЛЬ, что и у меня, да и Мартин сказал, что мы составим идеальную пару в кадре. Пригласить её на роль Адриенн было очень хорошей идеей.

В Эмме есть все, что нам было нужно — и острый ум, и актёрский профессионализм. Она очень энергична и жизнерадостна, готова выполнять любые трюки сама, а в драматических сценах способна эмоционально раскрываться. В общих сценах мы всегда поддерживали друг друга.

-Были ли в фильме сцены, заставившие вас понервничать?

 — Да, это эпизоды, в которых наши с Эммой герои понимают, что им не быть вместе. Познакомившись с Эммой, я понял, что эти сцены будут очень проникновенными. Куда более трудными мне казались сцены, касающиеся архитектурных особенностей башни, и сцены непосредственного строительства. Мы не должны были допустить потери темпа в этих сценах, иначе рисковали бы потерять зрителя. Эти сцены крайне важны для сюжета: строительство Эйфелевой башни играло не меньшую роль, чем любовная линия.

-Повлияло ли на вашу работу то, что съёмки были разделены на два периода — до ковидного локдауна и после?

-Не особенно. Мы начали снимать историю с «настоящего», с 1886—1889 годов, оставив сцены молодости на потом. Переход в обратном порядке, от зрелости к молодости, был бы для нас очень непрост: герой за один день теряет 30 лет жизни. Мне хотелось, чтобы для Эйфеля эти годы пролетели в мгновение ока, как вспышка. Как для героя Аль Пачино в фильме ЛИЦО СО ШРАМОМ. Он уже ничего не боится.

-Как вы работали над сценами, в которых Гюстав Эйфель молод?

-В определённый момент Эйфель вламывается в дом отца Адриенн, чтобы решить вопрос с качеством леса для строительства моста в Бордо. Этот трогательный момент должен был получиться предельно убедительным. Я много прочитал о возведении того моста и других достижениях Эйфеля в то время. Он был из тех, кто никогда не бросает недоделанный проект. Он спас одного из строителей, когда тот упал в воду и начал тонуть. И, конечно, он был тем, кто готов был полюбить женщину, несмотря на их социальные различия… Я старался не оглядываться на уже отснятый материал и работать так, словно мы снимаем новый фильм.

-С каким настроем вы вернулись на съёмочную площадку после перерыва, вызванного пандемией?

-Ванесса ван Шауле сделала всё от неё зависящее, чтобы мы вернулись к съёмкам, как только это стало возможным. Хотя тогда никто из нас не мог с уверенностью сказать, когда именно мы сможем вернуться к работе. Актёры всегда должны быть во всеоружии, вне зависимости от обстоятельств. Несмотря на COVID и изоляционные ограничения, наша мотивация росла по экспоненте — мы были счастливы, что у нас вообще есть работа. Мы все вернулись на съёмочную площадку, чтобы завершить то, что уже успели сделать раньше. Мартин всецело одобрил наше начинание. Атмосфера на площадке была какая-то нереальная, словно мы совершили скачок во времени. Все были рады вновь встретиться и с воодушевлением принялись за работу.

-Вспомните свои ощущения после завершения съёмок.

-Мы все очень устали. Фильм получился эпичным во всех смыслах слова. Эмоциональный интенсив в картине сочетался с совершенно невероятной мелодрамой. У нас были феноменальные, завораживающие декорации, элегантные и даже шикарные костюмы. То, что переживали наши герои, не могло не воодушевлять… После съёмок в таком фильме невозможно не измениться самому!

-В итоге соответствует ли фильм вашим ожиданиям?

-Реалистичность картинки просто поражает. Да и визуальные эффекты получились удивительные. Также хочу отметить невероятную работу монтажёра. Это один из самых трудных с точки зрения монтажа фильмов из всех, в которых я снимался. В результате ЭЙФЕЛЬ получился поистине захватывающим. Я особо чётко это почувствовал, когда гулял по масштабной декорации недостроенной башни. Мы все понимали, что в кадре развивается настоящая история, а это положительно сказывалось на нашей актёрской игре.

ИНТЕРВЬЮ С ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦЕЙ РОЛИ АДРИЕНН ЭММОЙ МАККЕЙ

-Вспомните тот день, когда Ванесса ван Шауле и Мартин Бурбулон прилетели в Лондон, чтобы поговорить с вами о фильме ЭЙФЕЛЬ и предложить роль Адриенн…

 — Я всегда мечтала сняться во французском кино, так что это предложение стало настоящим подарком. Я родилась во Франции, выросла в Сабле-сюр-Сарт. В юности я решила отправиться в Англию, чтобы изучить и вторую составляющую моего культурного кода (отец Эммы — француз, мать — британка. — Прим. ред.). Именно тогда я начала играть в театре. Мне посчастливилось найти преподавателя, который всему меня научил и посоветовал агента. Практически сразу мне предложили пройти прослушивание на роль Мэйв Уайли в сериале «Сексуальное просвещение», и я получила её.

При этом я всегда надеялась, что у меня будет возможность поработать во Франции. И тут я получаю этот сценарий. Конечно, с тех пор он был серьёзно переработан. Но даже тот, первоначальный сценарий вызвал у меня непреодолимое желание сняться в этом фильме. Я тут же начала думать, как бы сыграла эту роль! Трудно себе представить более французский фильм, чем мелодраму об Эйфелевой башне с Роменом Дюрисом в главной роли! Я всецело доверилась истории и Мартину. Меня не покидало ощущение, что я оказалась в нужное время в нужном месте.

-Какой вы увидели свою героиню?

 — В юности она была чрезвычайно любопытна и искренне стремилась познать жизнь во всём её многообразии. Эдакий ненасытный торнадо. Ей всё было интересно. Именно такой я видела свою героиню в молодости — солнечную, чистосердечную и очень красивую. Повзрослев, Адриенн стала, разумеется, более сдержанной. Причиной тому послужили перенесённая боль и различные сложности, с которыми она неизбежно сталкивалась. Проводя в компании Эйфеля всё больше времени, она вновь становится той излучающей свет девчонкой, какой была когда-то (и которая, к слову, никуда и не исчезала). Её воодушевляет любовь к этому мужчине и страстное увлечение работой. Эти две составляющих подпитывают её, поэтому такую роль мне было очень интересно играть. Все метаморфозы моей героини отражаются в кадре в сложной структуре флэшбэков, связывающих два временных периода.

 — Как вы готовились к роли Адриенн?

 — В своём воображении я попыталась дорисовать те черты, которые не были упомянуты в сценарии. Главное для себя я уяснила из бесед с Мартином. Он чётко определил, что хочет снять правдоподобный и красочный исторический фильм. Все остальные детали он оставлял на моё усмотрение. Я могла сама решать, как Адриенн будет двигаться, как будет говорить и как показать различие между героинями разных эпох. Признаться, именно характер Адриенн и стал для меня главным камнем преткновения. Сначала мне нужно было показать её в зрелости в 1886—1889 годах. Нам было очень важно разделить этих двух героинь, не полагаясь на искусственное старение при помощи возрастного грима и пластических накладок. Всё должно было быть органично, и это было невозможно без чёткого видения Мартина.

 — Существует ли для вас принципиальная разница между съёмками во французском и в английском фильме?

 — Я задавалась тем же вопросом до начала съёмок. За свою жизнь я чаще говорила по-французски, чем по-английски. И всё же французского языка я побаивалась. Мартин сразу же заметил это. Мне самой было интересно, смогу ли я говорить по-французски без акцента. Я прожила в Англии три года и была буквально погружена в английский язык. Первые несколько дней на съёмочной площадке я серьёзно нервничала, словно пыталась что-то доказать самой себе и всем окружающим меня профессиональным актёрам, которые работают в кино уже много лет. Наверное, они думали: «Что эта актриска из сериала Netflix здесь делает?» (Смеётся)

Но, если честно, съёмки для меня прошли гладко, без эксцессов. Мне было важно воссоединиться с той частью самой себя, которую я когда-то оставила в прошлом. В противном случае я бы не смогла вспомнить, чем один язык отличается от другого, а это негативно сказалось бы и на всей роли. В реальной жизни я люблю поболтать, но чтобы вспомнить французский мне потребовалось немного времени.

 — Съёмки фильма ЭЙФЕЛЬ были разделены на два периода, и во время первого вы также снимались в сериале «Сексуальное просвещение». Как справились с таким плотным графиком?

 — Это, конечно, немного спутало наши планы, но и добавило остроты! Сейчас я понимаю, как мне повезло проводить рабочую неделю на съёмочной площадке сериала «Сексуальное просвещение», а затем на уикенд летать в Париж и сниматься в роли Адриенн. Я мечтала о такой роли, да и работать довелось в компании актёров, которыми я искренне восхищаюсь. Конечно, в какой-то момент организм начинает бить тревогу, требует отдыха, и с ним приходится как-то договариваться. Но сейчас я понимаю, что напряжённость этих двух месяцев того стоила.

 — Что вам понравилось в работе с Мартином Бурбулоном?

 — То, как свободно мы с ним общались. Для Мартина общение с актёрами — важнее всего, поэтому он очень хорошо умеет слушать. Мы начали вычитывать сценарий задолго до начала съёмок, часто созванивались и обменивались письмами с какими-то предложениями. Наше общение продолжилось и на съёмочной площадке. Теплота и искренность, с которыми Мартин отнёсся ко мне с самой первой встречи, помогали мне на протяжении всей работы над картиной. Мне очень повезло, что именно он снимал мой первый французский фильм.

 — С первых же кадров нетрудно заметить, что вы с Роменом Дюрисом отлично понимаете друг друга. Как вы этого добились?

 — Впервые я встретила Ромена на фестивале сериалов в Каннах в апреле 2019 года. Я сидела в жюри, а он представлял сериал «Вернон Сюбютекс». Мы встретились с Мартином, решили попробовать почитать сценарий. Стало ясно, что мы с Роменом не только гармонично смотримся вместе, но и отлично понимаем друг друга. Это большая удача, потому что сымитировать эту химию очень сложно. Ромен — фантастический актёр. У него богатый опыт, который он, впрочем, никогда не использует, чтобы перетянуть камеру на себя. В работе он всегда прислушивается к своей интуиции и любит импровизации. Каждый съёмочный день был для меня сюрпризом, потому что я не знала, что именно может произойти в той или иной сцене. Мне понравилось работать с Роменом, каждый день открывать в самой себе и в нём что-то новое.

 — Второй съёмочный период был запланирован на март 2020 года, но его пришлось перенести из-за пандемии. Каково было вернуться к роли после столь продолжительного перерыва?

 — Надо было принять неизбежное. Бесполезно что-то предпринимать в столь непредсказуемой ситуации. Каждому из нас пришлось смириться с тем, что съёмки нашего фильма не важнее пандемии. В этой задержке были и плюсы — у нас было больше времени на подготовку. Было очень приятно осознавать, что первая часть фильма уже отснята и смонтирована. Все отделы смогли перевести дух и оценить готовый материал. Вернуться к работе было очень приятно. Проект всем нам полюбился, мы чувствовали, что игра стоит свеч. Вернувшись к роли Адриенн, я почувствовала, что снимаюсь в совершенно другом фильме. Всеобщее воодушевление этому только способствовало, поскольку в юности моя героиня была очень жизнерадостной.

 — Были ли в фильме сцены, заставившие вас понервничать?

 — Вряд ли. Если меня что-то смущало, я всегда могла поговорить об этом с Мартином или с Роменом. Обратная связь на съёмочной площадке была очень важна. Мне пока не хватает опыта, поэтому каждая съёмочная смена была для меня чем-то вроде семинара. Но я никогда не была предоставлена самой себе. Самое увлекательное на съёмках — когда происходит что-то неожиданное. Мне запомнилась сцена, в которой моя героиня оказывается под водой. Мы снимали в специальном резервуаре в студии. Мне пришлось пройти специальный тренинг, чтобы научиться задержать дыхание на достаточное время.

На меня произвели большое впечатление декорации основания башни, которые наши строители возвели в натуральную величину. Это было невероятно! Наверное, моя неискушённость была моим главным достоинством в этом приключении. Но оно и к лучшему — я люблю удивляться.

 — Соответствует ли фильм вашим ожиданиям?

 — Меня по-настоящему увлёк этот фильм, я всецело погрузилась в историю.Я даже не замечала, что снимаюсь в картине, не думая о том, что в той или иной сцене могла бы сыграть лучше или хуже. Кроме того, мне было интересно наблюдать со стороны и за той частью истории, в которой не было моей героини. Приключенческий мелодраматический эпик, который снял Мартин, порадует зрителей. Фильм получился не только захватывающим, но и воодушевляющим на свершения. То, что я переживала, как зритель, было очень похоже на то, что я переживала на съёмочной площадке.

ИНТЕРВЬЮ С ПРОДЮСЕРОМ ВАНЕССОЙ ВАН ШАУЛЕ

 — Как вы оказались вовлечены в работу над фильмом ЭЙФЕЛЬ?

 — За это мне следует благодарить директора съёмочной группы первого спродюсированного мною фильма ЛЮБОВЬ НЕ ПО РАЗМЕРУ Франсуа Хамеля, который также был директором съёмочной группы ЭЙФЕЛЯ. Однажды вечером Франсуа зашёл в гости и увидел множество иллюстраций Эйфелевой башни, которые развешаны у меня по квартире. Я на самом деле восхищаюсь этим строением. Франсуа рассказал, что студия Pathé прислала ему сценарий, который буквально создан для меня. По его словам, проект с бюджетом в € 75 млн. всё ещё был на стадии поиска источников финансирования. Франсуа был уверен, что я заинтересуюсь проектом и смогу реализовать его. Он предложил мне прочитать сценарий, который меня буквально заворожил: удивительная история любви на фоне монументального строительства Эйфелевой башни. Франсуа подсказал мне имя сценариста — Каролин Бонгран. Я связалась с ней, и так началось наше приключение.

— Почему вы предложили режиссёрское кресло именно Мартину Бурбулону?

-Над фильмом Кери Джеймса и Лейлы Си ЖИТЕЛИ ПРИГОРОДОВ я работала с его отцом Фредериком Бурбулоном, который познакомил меня с сыном. Тогда меня осенило: у Мартина был именно такой современный подход к кинематографу, который был мне нужен. Я не хотела, чтобы ЭЙФЕЛЬ становился очередным банальным историческим фильмом. В идеале режиссёрское кресло должен был занять такой же человек, каким был сам Гюстав Эйфель — отчаянный режиссёр, склонный к изобретениям, которого не пугают трудности. Я была убеждена, что опыт в комедийном жанре поможет Мартину выдержать нужный ритм фильма и сделать нечто невероятное. Студия Pathé решила поддержать мой выбор.

— Какие правки претерпел сценарий?

— Мартин одержим аутентичностью и весьма скептически относится к стереотипам о том, что можно и чего нельзя делать на съёмках. Именно эти качества и помогли ему стать главным кандидатом на режиссёрское кресло. Целый год мы тщательно изучали интересующую нас эпоху и проштудировали все письма Гюстава Эйфеля, которые хранятся в Музее Орсе. Мы выяснили, что инженер действительно встречался с Адриенн в Бордо и хотел на ней жениться. В результате расследования мы пришли к заключению, что возвращение Адриенн в жизнь Эйфеля является единственной объяснимой причиной его согласия взяться за конструирование 300-метровой башни для Всемирной выставки 1889 года, хотя он несколько раз отказывался от этого проекта. Это решение было отнюдь не спонтанным. С нашей точки зрения, возвращение Адриенн могло дать Эйфелю необходимые силы и страсть, необходимые для реализации столь амбициозного замысла, и в переписке инженера мы не нашли опровержения этой теории. Одержимость аутентичностью подсказала Мартину связаться с Томасом Бидегеном и предложить ему поработать над сценарием вместе с Каролин Бонгран.

— Кастинг начался тогда же. Мартин Бурбулон предложил кандидатуру Ромена Дюриса, а вы — кандидатуру Эммы Маккей. Поясните свой выбор!

-Однажды я застала своего 13-летнего сына за просмотром какого-то сериала по Netflix, который чем-то напомнил фильм 37,2º УТРОМ. Я решила задержаться и посмотреть! (Смеётся) Вот сижу я, смотрю «Сексуальное просвещение» и тут меня осеняет. Я говорю мужу, что нашла свою Адриенн: Эмму Маккей. Его первая реакция была более чем скептической: панк с пирсингом и жёстким лондонским акцентом! Но я видела в ней будущую Мэрил Стрип. Довольно быстро я выяснила, что актриса владеет французским языком. Я нашла её агента и переговорила с Мартином, который одобрил мой выбор. Сутки спустя мы были на поезде, следующем в Лондон. Эмма прочла сценарий, ей понравилось, и она согласилась. В Париж мы вернулись невероятно воодушевлённые.

— Вы сформировали дуэт главных героев, но было ли это достаточно для начала работы?

-Не совсем. Вскоре после этого мне позвонил агент Эммы и заявил, что его клиентка… не сможет сниматься в фильме ЭЙФЕЛЬ! Съёмочный график второго сезона сериала «Сексуальное просвещение» в августе 2019 года совпадал с расписанием съёмок нашей картины. Сразу после завершения работы над сериалом Эмма планировала приступить к съёмкам в фильме Кеннета Браны СМЕРТЬ НА НИЛЕ, так что мы могли приступить к съёмкам только в марте 2020 года! Я была убеждена: если мы не начнём снимать летом 2019-го, то потеряем Эмму — её заберёт Голливуд. Поэтому мы решили разделить производственный период пополам. Летом 2019 года мы снимали сцены, действие которых происходит в 1886—1889 годах. На март 2020 года оставили две сцены, в которых молодые Гюстав и Адриенн встречаются в Бордо. В тот момент мне пришлось прибегнуть к блефу! Я была вынуждена заверить Мартина и всю съёмочную группу в том, что всё в порядке, поводов для паники нет никаких. Хотя на тот момент я и сама не знала, каким будет наше расписание, потому что продюсер «Сексуального просвещения» — пусть он будет был здоров и счастлив! — не хотел делиться графиком съёмок сериала.

— А потом сценарий пришлось дорабатывать…

-15 апреля 2019 года, в день, когда загорелся Собор Парижской Богоматери, за четыре месяца до начала съёмок студия Pathé попросила переделать сценарий. Нам пришлось придумать, как внести коррективы в сценарий, чтобы не переделывать то, что уже было сделано. Я связалась со своей подругой детства Татьяной де Росней. Я подумала, что уж писательница-то сможет найти решение нашей проблемы, сможет проложить мостик над пропастью 20-летнего перерыва в отношениях Гюстава и Адриенн, связывающего их расставание и воссоединение. Татьяна предположила, что не обязательно сразу рассказывать зрителям о том, кто такая Адриенн, лучше представить историю в формате флэшбэков. У Татьяны были свои проекты, поэтому у неё не было достаточно времени, чтобы написать свою версию сценария. Но на протяжении двух недель она работала с Мартином, продумывая, как можно было бы реализовать задумку флэшбэков. Я связалась с талантливым сценаристом Натали Картер, у которой был опыт работы на крупных студийных проектах и которая, по моему мнению, могла бы воплотить задуманное в сценарии. В результате студия Pathé одобрила новый сценарий.

— Кем были ваши партнёры, вызвавшиеся финансировать съёмки?

— Во Франции — SOFICAS, Canal+, L’Oréal Paris, BNP… Труднее всего было заручиться поддержкой телевизионщиков. Каналы FranceTélévisions и TF1 отказались наотрез. Тогда я обратилась к продюсерам канала M6, с которым сотрудничала в работе над фильмом ЛЮБОВЬ НЕ ПО РАЗМЕРУ. Их ответ был короток и исчерпывающим понравилась идея фильма ЭЙФЕЛЬ, но она не соответствовала общей концепции компании. Впрочем, я не готова была так просто сдаваться. Я попросила своих коллег из M6 прочитать сценарий и названивала им каждую неделю. Они согласились встретиться с Мартином и со мной, потому что им понравилось прочитанное. Прямо перед встречей все мои наработки начали разваливаться. Я связалась с Мартином и сказала, что сама пока не знаю, в каких числах Эмма будет свободна. Он был в шоке. Но мы не сдавались. Мы всё же отправились на встречу с представителями M6 и выдали самую лучшую презентацию, на какую только были способны! Десять дней спустя представители M6 сами позвонили и сказали, что согласны участвовать. Воплотить этот проект в жизнь было очень непросто. Без финансовой поддержки M6 и Pathé мы бы не справились.

— Подготовительный период начался ещё до того, как вы были абсолютно уверены в том, что фильм будет снят, не так ли?

-У нас не было выбора, потому что август буквально наступал нам на пятки. Нам нужно было соорудить декорацию строящейся Эйфелевой башни, а на это требовалось время. Нам пришлось нанять 6 архитекторов и 12 инженеров, чтобы успеть в срок. Когда работа близилась к завершению, с нами связались представители страховой компании и заявили, что конструкция ненадёжна, поскольку не выдержит… ветер скоростью в 100 км/ч. Нам пришлось разбирать сооружение и строить заново. К счастью, нам удалось привлечь к работе феноменально терпеливого декоратора Стефана Тайлассона, который посвятил всего себя работе. Невероятный командный дух помогал нам превозмогать любые трудности и буквально спас нас, когда работа близилась к финалу. За несколько недель до начала съёмок мы, наконец, урегулировали все вопросы с Эммой. Мы смогли выкроить даты в расписании съёмок сериала «Сексуальное просвещение», хотя Эмме пришлось курсировать между Англией и Францией. Первую часть фильма мы отсняли в промежутке между концом августа и концом октября 2019 года.

— Съёмки второй части было запланировано начать 17 марта 2020 года…

-Да, но, увы, пандемия внесла свои коварные коррективы в наши планы. В пятницу 13-го у нас состоялось совещание, на котором мы решали, что будем делать дальше. Буквально на следующий день связанные с пандемией ограничения были сняты. Если честно, я уже подумала, что съёмки придётся заморозить. К счастью, состояние угнетающей депрессии преследовало меня всего лишь полдня. Мы решили продолжать бороться за фильм и, как только появится возможность, возобновить всё с того места, на котором остановились из-за ограничений. Нам очень повезло, что продюсеры сериала «Сексуальное просвещение» решили отложить съёмки третьего сезона. Это было настоящее чудо. Все это время я поддерживала связь со всей съёмочной группой. Разумеется, многое изменилось за время локдауна. Мы были одними из первых, кто вернулся на съёмочную площадку 1 июня. Съёмки продолжились ещё 5 недель. Жёсткие условия, вызванные эпидемией, фактически помогли нам выиграть время.

— Ваше самое яркое воспоминание о съёмках.

-Мне навсегда запомнится наш командный дух. Все стадии работы над проектом были достаточно продолжительными, включая монтаж. Мы кропотливо работали над историей, стараясь соблюсти баланс между эпохами, описываемыми в сюжете. При этом задача продюсера — решать проблемы. Когда всё идёт, как задумано, мы, фактически, бесполезны. Для меня ЭЙФЕЛЬ стал фильмом жизни.

ИНТЕРВЬЮ СО СЦЕНАРИСТОМ КАРОЛИН БОНГРАН

— Как 24 года назад родилась идея фильма ЭЙФЕЛЬ?

-Всё началось с желания снять фильм. Опубликовав несколько романов, я отправилась в Лос-Анджелес, чтобы учиться сценарному мастерству в Университете Южной Калифорнии. Один из профессоров сразу сказал нам всем, что главная задача сценариста — научиться презентовать продукты своего творчества продюсерам. У меня было две идеи, которые я предложила на первой же встрече с продюсером, хотя ни одна из них не была оформлена в готовый сценарий. После встречи я поняла, что произвела впечатление. Продюсер пригласил меня вернуться. Ему понравились идеи, но финалы показались неубедительными. Продюсер насмешливо спросил, нет ли у меня другой идеи. Я вспылила и ответила, что есть, но она ему не по карману. Не знаю, почему я так сказала, но он сразу же заинтересовался. Мне нужно было срочно что-то придумать. Всё, что угодно. Первое, что пришло мне в голову — история о том, что Гюстав Эйфель построил свою башню в честь любимой женщины. Я также заявила, что я единственная, кто знает эту историю. Разумеется, я блефовала, но это сработало: продюсер тут же предложил мне контракт. Сказать, что я запаниковала, — ничего не сказать.

— И что вы сделали?

-Первым делом, я запросила из Парижа всю историческую документацию о Гюставе Эйфеле. Я узнала, что в юности он был безумно влюблён в девушку по имени Адриенн Бурже. Она была дочерью богатой семьи из Бордо. Родители Адриенн решили, что Гюстав не достоин их дочери, и вынудили пару расстаться. Эйфель был ошеломлён и раздавлен таким поворотом событий. Я также узнала, что инженер не был заинтересован в участии во Всемирной выставке 1889 года, но по необъяснимым причинам изменил решение и взялся за строительство башни. Я была поражена, когда узнала, что моя, как мне тогда казалось, выдумка оказалась правдой.

Мне очень понравилась основа сюжета — удивительная история любви на фоне строительства одной из главных достопримечательностей в мире. В своей работе я постоянно консультировалась с двумя профессорами Университета Южной Калифорнии Леоном и Мими Рот, родителями сценариста Эрика Рота.

— После этого вы предложили проект продюсерам разных студий. Какова была их реакция?

-Они считали, что для французского фильма бюджет завышен, и отказывались от финансирования. Продюсеры предлагали разные идеи, типа, сделать Гюстава Эйфеля на 20 лет моложе, эдаким юным повесой, или приставить к нему американского помощника, которого никогда не было. Я им всем отказала. Мне хотелось придерживаться реалистического сюжета. Мы презентовали историю уже в пятый раз, когда именитый и успешный режиссёр заявил, что ему понравилось эта мелодрама, и он очень хотел бы снять фильм. Больше того, он уже договорился о встрече с представителями студии Paramount. Сбывалась моя мечта. К сожалению, режиссёр в конечном итоге выбыл из нашей команды по личным причинам.Всё разваливалось, как карточный домик. Мы отказались от проекта, истекал срок моей визы и, спустя три года, проведённых в Лос-Анджелесе, я вернулась во Францию.

— Как продолжилась работа над проектом по эту сторону Атлантики?

-Я писала дневник о своих приключениях. Вернувшись во Францию, я написала и опубликовала книгу под названием Pitch [Презентация], которая очень хорошо раскупалась. Несколько раз меня приглашали представить книгу на ток-шоу, и после очередной программы мне позвонил Бертран де Лаббей, заявив, что Жерар Депардье и Изабель Аджани хотели бы сняться в этом фильме. Изабель даже говорила с Люком Бессоном, который согласился стать режиссёром. За одно утро проект, который мы считали пропащим, возродился, точно птица феникс из пепла. К сожалению, несмотря на этот энтузиазм, до съёмок тогда дело не дошло.

— Однако практически сразу надежда к вам вернулась…

-Мне позвонил Кристиан Фекнер, предложив перевести сценарий на французский язык. Я была польщена, но сомневалась, что справлюсь сама. Поэтому я попросила помощи своего мужа Мартина Броссоле. Мартин добавил несколько замечательных сцен, включая все эпизоды, в которых команда Эйфеля строит башню. Муж одержим мастерством инженеров, поэтому он очень точно прописал все тонкости и нюансы, связанные со стройкой. Благодаря ему история стала ещё лучше, чем прежде. Кристиану Фекнеру очень понравилась наша работа, так что он даже наградил нас комплиментом: «Я и вправду поверил, что Эйфель не справится». К сожалению, вскоре у Кристиана диагностировали серьёзное заболевание, и он был вынужден отказаться от работы, объяснив, что у него просто не хватит сил на столь амбициозный проект. Нас с Мартином эта новость очень огорчила.

— Затем судьба вновь протянула вам руку помощи…

-Да. Сценарий попал в руки Кристофа Барратье (ХОРИСТЫ), который внимательно его прочитал. Вскоре нам позвонил Жак Перрен, дядя Кристофа. Он предложил нам заключить контракт с его продюсерской компанией. Мне эта идея понравилась. ЭЙФЕЛЬ напоминает мне мюзикл, своеобразную симфоническую постановку. Режиссёр мюзикла ХОРИСТЫ знал, как с таким сценарием справиться. К сожалению, время шло, но никаких новостей от продюсеров не поступало. Когда истёк срок прав на экранизацию, продюсеры не предложили обновить договор.

— В этот момент другой продюсер Мануэль Мунц попытался сдвинуть работу над фильмом с мёртвой точки…

-Я тогда работала шеф-редактором журнала l’Officiel и встретилась с Мануэлем на одном из мероприятий по борьбе со СПИДом. Вообще мы с ним познакомились давно — когда мне было 15 лет, он работал в консультационной фирме моего отца. Мануэль пригласил меня на обед и в беседе зашла речь о фильме ЭЙФЕЛЬ. Вообще интересный получился разговор. Сначала он предложил мне другой проект — экранизацию книги Ховарда ФастаMAX. На самом деле, занятная история! Затем Мануэль упомянул, что попробует спродюсировать фильм ЭЙФЕЛЬ, который будет снимать Оливье Даан. Этот проект меня заинтересовал. На следующий день мне позвонил представитель Pathé и заявил, что проектом также заинтересовался Жером Сейду. Я ответила Pathé, что проект уже недоступен.

Оливье Даан сказал, что ничего не хочет менять в сценарии, разве что накал некоторых любовных сцен. Я согласилась с ним. При этом найти финансирование для съёмок фильма ЭЙФЕЛЬ было очень непросто. До 2017 года Мануэль Мунц перепробовал всё, даже привлёк к работе американского сопродюсера Паулу Вайнштейн (АНАЛИЗИРУЙ ЭТО), но ничего не срабатывало. Денег так и не было, и Оливье Даан переключился на фильм ПРИНЦЕССА МОНАКО. Я решила, что на ЭЙФЕЛЕ можно поставить крест. Однако вскоре мне позвонила жена Ридли Скотта, сказала, что он прочёл сценарий и нашёл историю исключительной. Он сказал, что готов был бы сам занять режиссёрское кресло, но у него принцип — не браться за проекты, которые побывали в руках другого плана. Вот так.

— Ну и, наконец, картина получила зелёный свет благодаря Ванессе ван Шауле…

-Она сказала, что прочитала историю, и попросила придержать права на экранизацию для неё. Она заверила меня, что сделает всё от неё зависящее, чтобы фильм был снят. Энтузиазм и убедительность Ванессы вселили в меня надежду. Я не могла не рассказать ей, что экранизацией заинтересовалась студия Pathé. В итоге именно благодаря этой студии картина выйдет на большие экраны. Я переделала сценарий вместе с Томасом Бидегеном. Сцены, которые прописал Мартин Броссоле, остались практически неизменными.

— Оглядываясь назад, каким было это 24-летнее путешествие?

-Мне очень понравилось работать над ЭЙФЕЛЕМ. Он стал важной частью моей жизни. Я отдала свой талант чему-то большему, чем я сама. Мне посчастливилось участвовать в проекте, который отдаёт дань памяти Гюставу Эйфелю, чья слава пережила его. Фильм ЭЙФЕЛЬ наглядно доказал, что упорность может реализовать даже самые сумасшедшие проекты. Самое главное — мне удалось превратить приключенческую историю в урок смирения и надежды. Человек должен верить в дело его жизни. Этот фильм о любви мужчины и женщины. Но, что важнее всего, этот фильм о любви к Парижу. К кинематографу. К дерзости.