Корреспондент «Вслух.ру» побывал на тюменских кладбищах
В Тюмени закрыли для посещения кладбища и церкви, отменили 121-й автобус. Теперь в некрополи можно попасть только при похоронах. Не работают также патрушевские залы прощания — замкнутые помещения со множеством людей внутри способствуют распространению главного ньюсмейкера двадцатого года — коронавируса. А что думают о ситуации люди, для которых кладбища если и не дом родной, то место постоянного заработка: могильщики, бабушки-цветочницы, продавцы ритуальных товаров, сторожа?
Пару дней назад, когда мы с коллегой Юрой Шестаком поехали разведывать обстановку в мире мертвых, кладбища еще были открыты, меж могил суетливо сновали старушки и солидно вышагивали бездомные. Здесь все мысли о вечном, о чужой смерти, тогда как о возможной своей даже не задумываешься. А ведь вероятно именно где-то здесь свежая могила 66-летней женщины, недавно скончавшейся от «короны».
Кладбищенский дым
На «Червишево-4» попасть довольно сложно даже без учета его временного закрытия и прекращения работы общественного транспорта. Дело в том, что у автобуса 121, единственного, который ездит до кладбища, конечная остановка как раз у входа в «Червишево-2». Официально оно считается действующим, то есть, открытым для захоронений. Но на практике людей хоронят, как правило, не на втором, а на четвертом «Червишевском», попасть на которое можно только на личном транспорте. Либо пешком от конечной автобусной остановки километра два. Настоящее испытание для стариков.
Зато на машине можно свободно проехать прямо через центральные ворота, чем мы и пользуемся. Чтобы попасть на «Червишевское-4», надо проехать «двойку» до конца и повернуть налево. Актуальное кладбище начинается неожиданно среди сосен и вокруг петляющей грязной дороги. Нормальной инфраструктурой ему еще предстоит обзавестись. Осторожно прижимаем на опушке машину, не хватало еще пробить колесо. Дальше пешком, аккуратно переступая через валежник и обходя стороной осыпающиеся ямы.
За неровными рядами могил поднимается в небо белый дым костра. Здесь в перерывах между работой греются могильщики.
Метрах в двадцати от костра заканчиваются похороны. В последний путь проводить собралось не меньше десяти человек. С одной стороны, понимаешь, что запретить людям проститься с близким — кощунственно, а с другой, даже в такой скорбной ситуации лучше не собираться большими группами… Близко не подходим, чтобы не вызвать лишних пересудов, ждем, когда освободятся могильщики — хочется поинтересоваться, как хоронили единственную (на тот момент) тюменку, умершую от китайского вируса. Минут через десять бригада подходит к костру. Масок нет ни у кого, перчатки только дешевые строительные, да и те не у всех. Вопрос застал бригадира врасплох.
— Нет, не мы ее хоронили, — чешет он затылок. — Вообще не слышал, кто и как. Вам лучше уточнить в администрации. Нам не сообщают, от чего умер человек, конечно, но, думаю, с этой паникой все равно какие-то меры были бы приняты. А раз защитных костюмов нет, предупреждений нет, значит не коснулась нас та история.
Мужики разминают уставшие руки — работа тяжелая, помаши-ка лопатой целый день. К тому же зарплата копеечная, не больше 15−16 тысяч. Коронавируса здесь никто не боится, о нем даже не думают. На провокационные вопросы копари — они предпочитают называть себя именно так — отвечают шуткой. Дескать, придет к нам — закопаем вместе со всеми, еще и лопатой по башке дадим этой заразе. Парней куда больше беспокоит грядущий запрет на разжигание костров в лесу. Сейчас как-то можно греться, а скоро все, лавочку прикроют.
— Придется опять бочку выкатывать, — сетует один из работяг. — У нас тут есть одна. Ставим, забиваем сучьями, валежником и поджигаем. Из бочки огню деться некуда, так и греемся, не нарушая запрет.
В промежутке между копкой могил мужики дружно чинят старые «Жигули», рабочий транспорт. Рабочий инструмент собирается тут же, из подручных средств. Домкрат — рычаг из кривого бревна. Защита от падения машины — полено, подставленное под днище. Парни весело перешучиваются между собой, по-дружески переругиваются. Радость жизни выглядит сюром на фоне царства скорби.
— Ты лучше не про вирус напиши, — советует один из работников, — а про то, какие люди свиньи. Вчера из автобуса видел, как один мужик пачку от сигарет бросил просто под ноги. Хотелось выйти и рожу набить за такое.
Никаких инструкций чистоплотные копари по пандемии не получали. К массовым захоронениям умерших от короны не готовятся. Их жизнь простая — начальство сверху сказало, они делают. А раз наверху молчат, то и копарей этот вопрос не касается. Философия и чистота души, которой позавидовали бы в Шаолине…
Церковная безмятежность
На выезде из кладбища достраивается церквушка. Сперва она была просто белой часовней, сейчас пришло время для расширения — добавили кирпичную пристройку. Тут же хаотично разбросаны мешки с цементом, трубы, доски. Возле церквушки прогуливается мужичок с седой бородой и добрыми морщинками у глаз. Мужичка зовут Николай, он сторожит строительство. Зарплату не получает, но священнослужители, курирующие объект, подбрасывают продукты и разрешают жить в деревянном доме тут же у дороги.
Николай при виде нас звенит ключами: «Церковь пока не достроена, но если хотите поставить свечку за упокой, я вас пущу». Свечку ставить не планирую, но посмотреть на божий дом изнутри хотелось бы. Николай не возражает, открывает замок и проводит короткую экскурсию по небольшому помещению: здесь вот уже почти все достроено. Тут вот алтарь стоит.
Недавно люстру повесили, леса до сих пор не убраны.
Осталось изнутри покрасить церковь да двери поменять с обычных железных на соответствующие облику божиего храма. Сфотографировать? Вроде как неприлично в церкви снимать, лучше не надо. Очень хочется? Ну ладно, разочек только, я отвернусь. Безотказный добрый Николай смущенно отмахивается на просьбу щелкнуть и его у входа в часовню, но потом все-таки соглашается. Приезжайте, говорит, через месяцок, посмотрите, как тут будет.
Про коронавирус мужичок, конечно, слышал, но без подробностей. Считает, что здесь, в храме, ему ничего не грозит. Сплетнями не увлекается, а интернета у него нет. Да и зачем божьему человеку мирская суета? Николаю хорошо тут, в гармонии с недостроенной церковью, на границе мира живых и мертвых. Возведение храма ему важнее разгорающейся пандемии.
Мир искусственных цветов
Не интересует коронавирус и бабушек, продающих цветы и венки сразу за поворотом с Червишевского тракта. Сперва они относятся к вопросам настороженно, но как только узнают, что мы журналисты, наперебой начинают предлагать острые темы. К короне темы если и имеют отношение, то косвенное.
— С этими страхами и запретами у нас правительство совсем забыло, что умирают люди не только от коронавируса, — сетует бабулька, перебирая цветы. — Клещи пошли, много энцефалитных, а иммуноглобулина в больницах нет.
— Точно нет, — соглашается ее товарка. — Не так давно напротив нас работала тетка. Умерла. Потому что клещ укусил, а помочь не смогли. Землю от клеща не обрабатывают, лекарства от клеща не закупают. Зато про коронавирус все только и говорят. Кто его видел-то, этот коронавирус?
— Тут дела похлеще творятся, милый, — возвращает пальму первенства первая бабушка. — У нас веночки дешевые, цветочки дешевые. Работаем почти в убыток себе, потому что ИП открыли, налоги платим исправно, площадь арендуем. А скоро и этого лишат. Выгоняют нас с насиженных мест. Видишь, — поводит крылом продавщица, — раньше тут ларьки стояли таких же торговцев, а сейчас снесли все. Вместо нас начнет работать филиал какой-то крупной фирмы. И будут люди покупать веночки не по 150, а по 500. Цветочки не по 25, а по 100 рублей.
— Коронавирус коронавирусом, — напоследок добавляет вторая, — но не он у нас кусок хлеба забирает последний.
Вирус вирусом, а обед по расписанию
В морге у деревни Патрушева залы прощания действительно закрыты, разумное решение правительства области. Опасный вирус наиболее быстро распространяется в замкнутых помещениях. Совсем лишать скорбящих людей прощания с близким не стали, ритуальная машина либо останавливается на несколько минут у выезда из морга, либо гроб выставляют на тумбы уже непосредственно на кладбище. Часовое прощание в тесных залах запрещено. Но и оно при всей своей логичности порой встречает непонимание и недовольство людей. Мало кто отдает себе отчет о высокой опасности заражения.
Местные продавщицы цветов к коронавирусу относятся философски — умирать человеку не запретишь в любой карантин, а стало быть и цветочки будут пользоваться популярностью. Их-то, в отличие от коллег у кладбища, никто с насиженных мест пока не выгоняет. Про похороны скончавшейся от вируса женщины они тоже ничего не слышали. И предполагают, что сюда, в общие залы, ее не привозили:
— Скорей всего, из инфекционки сразу в закрытый гроб, — разумно рассуждает продавщица. — Во всяком случае, здесь никакого движения не было. Ни обработки, ни закрытых фургонов, ни людей в комбинезонах.
Между дверями залов прощания скользит коренастая фигура какого-то парня. На первый взгляд кажется, что он надеется на чудо, проверяя по очереди закрытые помещения. Вдруг да какое-то работает. Однако подходим ближе и все становится на свои места — у каждой информационной таблички воткнуты визитки местной столовой, специализирующейся на ритуальных трапезах. Парню тоже нет дела до коронавируса, куда важнее разрекламировать свой некрупный бизнес. Что столовые это тоже замкнутые помещения, где собираются люди, что они ничуть не безопаснее закрытых залов ожидания, молодому человеку дела нет. Вирус вирусом, а обед по расписанию.
Удивительно, насколько люди беспечно относятся к смертельной опасности. Удивительно, что предупреждения и предостережения населением не воспринимаются. Пока все противовирусные меры принимаются исключительно правительством — закрытие кладбищ, церквей, залов прощания, отмена автобусов, блокировка транспортных карт, в конце концов. Все это чересчур напоминает отношение родителей с неразумными детьми, которые почему-то считают себя взрослыми и самостоятельными. Но не понимают, что лезть пальцами в розетку или открывать газ на плите нельзя. И если папа с мамой говорят надевать шапку на прогулку, то это вовсе не для того, чтобы сделать жизнь ребенка невыносимой.
Может, иногда стоит прислушаться?
Фото автора
Еще по теме:
Тюменские кладбища закрыты. Для кого есть исключения?
