Сохранилось слишком мало официальных исторических данных о вхождении Сибири в состав России, поскольку Ивану Грозному было не до неё.
_На груди древней столицы Сибири — десятки, сотни «орденов». Это люди, прославившие Тобольск на весь мир. Осветила яркой звездой древнюю столицу Сибири и первая газета за Уралом «Тобольская правда», основанная в 1857 году. За прошедшие годы на ее страницах рассказывалось обо всем и обо всех. Наше дело — напомнить о людях и событиях, отметивших Тобольск и Сибирь в мировой истории, в нашем проекте «Ордена на груди Тобольска»._
Кучумова измена
===============
Почти за тридцать лет до прихода Ермака в нынешнюю городскую черту Тобольска, сторона Сибирская уже била челом Москве. Гора, на которой стоял городок Сибирь (Старая Сибирь, Кашлык, Кучумово городище, Искер), где жили люди, создавшие условия для вхождения огромного пространства Сибири в Россию до Ермака, почти уже исчезла. В наши дни её высокий гребень ещё возвышается на правом берегу Иртыша, километрах в 20 от Абалака, если ехать в сторону Тобольска. Он совсем не широкий, метров шесть, но именно этим, а также 60-метровой высотой ещё вгоняет страх в горе туристов-краеведов. Но с каждым днём гребень этот всё меньше и меньше, его подмывает и осыпает в свои мутные волны Иртыш-землерой. А когда-то и гора, и город были на гребне величия и славы.
Здесь правили потомственные представители коренной сибиро-татарской династии Тайбугидов, лидеры которых, князья Едигер и Бекбулат, приняли решение о добровольном вхождении в состав Русского государства еще в 1555 году. Как показали дальнейшие события, не без согласия и поддержки народа и значительной части местных элит. Земля и люди Сибирского царства (ханства, княжества, улуса, юрта — у историков нет единого мнения) добровольно приняли московское подданство.
Русские летописцы отметили приход в Москву в январе 1555 года Тягригула и Паньяды — послов из Сибири. Они «били челом государю от князя Едигеря и от всей земли, чтобы государь их князя и всю землю Сибирскую взял во свое имя и от сторон от всех заступил и дань свою на них положил, и дорогу своего прислал, кому дань собрати». Судя по всему, Иван IV без особых колебаний согласился на предложение сибиряков. Выехавший в добровольно вошедшую в Московское царство сибирскую «украйну» с жалованным ярлыком московский посол Дмитрий Куров (Непейцын) должен был совершенно мирно и, естественно, без какого-либо насилия и кровопролития «князя Едигеря и всю землю Сибирскую к правде привести и, черных людей переписав, дань свою сполна взять».
К сожалению, сохранилось слишком мало официальных исторических данных о вхождении Сибири в состав России, поскольку Ивану Грозному было не до неё. Все его помыслы натурально были связаны с Западом, а не с Востоком, с Европой, а не с Азией. Заниматься «задаром» полученной колоссальной территорией он, как и все последующие русские цари, считал делом второстепенном. Логика тут была самой что ни есть сермяжной: какой-никакой доход «капал», ну и слава Богу.
Пришедший через восемь лет из далёкой Бухары хан Кучум сначала продолжил политику свергнутых и убитых им местных князей-предшественников на сибирском троне, но вскоре «вывел» Сибирь из состава России. Впрочем, ненадолго, ибо сам себя перехитрил. Несмотря на то, что русский царь никак не прореагировал на этот демарш нового правителя Сибирского юрта, гибкий политик Кучум довольно скоро понял, что быть вместе с Россией выгоднее, чем отираясь на её задворках, быть битым всеми и всяческими соседями.
Известные историки Д. Исхаков и З. Тычинских вслед за А. Преображенским отмечают, что «после прихода к власти хана Кучума со стороны Сибирского юрта по отношению к соседним русским владениям «задору никоторого не было». А если это так, то Кучум, захватив Сибирь силой, не планировал разрывать с Россией. Нахождение, пусть даже номинальное, в составе Московского царства — самого мощного осколка ушедшей в историю Золотой Орды, давало Кучуму солидные дипломатические и моральные преимущества перед кочевыми собратьями — всё же более слабыми наследниками старой империи. Будучи, бесспорно, смышлёным, предприимчивым и утилитарного мышления сибирский правитель вскоре обнаружил, что ему предоставлена полная самостоятельность. Это обстоятельство не дало ему возможности преодолеть соблазн стать абсолютным хозяином Сибири.
Сохранился ответ хана Кучума от 1570 года на послание Ивана Грозного, в котором отмечаются старые дружественные связи их отцов, когда «гости ходили на обе стороны». Хан, предлагая восстановить эти отношения, считал возможным даже признать того своим «братом старейшим». Что такое старший брат на Востоке — хорошо известно. Как бы там ни было, Кучум был готов находиться под властью Ивана IV, но вот платить… В очередном письме Грозному он объявил о возвращении фактически к тем отношениям с Москвой, какие были установлены Едигером полтора десятилетия назад.
И всё же, пересилив себя, постоянно провоцируемый отсутствием над ним какого-либо возмездия за неустойчивоcть «политической линии» и сепаратизм, он сообщает своему корреспонденту: «…ныне дань собираю, … вашему царю и великому князю послов пошлю». Но такие настроения не случались надолго и в следующем году приключился опять откат на эгоистические позиции.
Но Грозный-царь, вместо того, чтобы отправить в Сибирь вооруженную силу, продолжает годами убеждать строптивого сибирского подчиненного. И, надо сказать, добился-таки своего. Уговорил. В итоге Иван IV, выслушав очередное уверение в преданности, челобитье хана, его в который уже раз «под свою руку… и во оберегание принял, и дань на него положил, на год по тысяче соболей, да посланнику… тысяча белок».
Более того, Кучум, как чиновник высокого ранга, был поставлен на государственное довольствие. В его столицу, город Сибирь, отправился московский посол Третьяк Чебуков, который повез грамоту от Ивана IV, где «Сибирскому начальнику» Кучуму-царю было обращено «милостивое слово, любовное жалованье и добрая мысль» с обещанием «великого защищенья… всего улуса людям». Казалось бы, вот она любовь и дружба на вечные времена! Увы… Летом 1572 года хан Кучум снова изменил Москве — «вывел» Сибирь из России. Мало того, он организовал нападение на владения Строгановых сначала пелымского князя, а после ответных действий людей Строгановых в районе р. Чусовой в 1573 году, брат (племянник, сын — в источниках нет единство на степень ханского родства) Кучума султан Маметкул совершил поход на Урал.
Что оставалось делать преданному, то есть в очередной раз обманутому Ивану Васильевичу? Кроме послов у него в Сибири больше никого не было. И он начинает пугать строптивого владыку Сибири: «отдает» его земли своим холопам Строгановым. По грамоте от 1574 года Строгановым начали передаваться земли в Зауралье, в том числе в бассейне р. Тобола («в Сибирской Украине, меж Сибири и Нагаи»). Понятно, что это был лишь метод воздействия, не более того. Реально передать эти земли было невозможно. И, несмотря на то, что Строгоновы никаких угроз для Кучума после царских пожалований так и не организовали, при встрече в 1577 году в Ногайской Орде сибирского хана с русскими посланниками первый сообщил: «…Кучюм хочет впредь государю Царю и Великому князю в дружбе быть…, в том правду дати».
При этом, в начале 80-х годов шестнадцатого столетия Кучум организует серию походов на Московию (проклевывающуюся Россию), что вынудило Строгановых обратиться за защитой к казакам. И тогда появился новый герой, ставший легендой двух государствообразующих народов будущей новой великой империи — Ермак Тимофеевич. Но это уже другая история.
_Продолжение следует._
