Многие годы не Борис Грабовский, а Владимир Зворыкин считался «отцом» электронного телевидения. О ташкентских пионерах «дальновидения» надолго забыли.
_Сын зека, артиллерист, боец частей особого назначения, рубака. Уроженец Тобольска украинского происхождения, живший в Средней Азии и скончавшийся там же, в Бишкеке. Все это — Борис Грабовский, родитель № 1… телевидения, изобретатель электронного движущегося изображения._
_Борис Грабовский. slide-share.ru_
Саратов как родина телевидения
В 2021-м исполнится 120 лет со дня рождения Бориса Грабовского и 55 лет со дня его смерти. В 2020-м — 95 лет со дня изобретения им телефота, предтечи телевизора. В 20-е же годы XX века физик-самоучка только мечтал создать устройство, с помощью которого можно было бы передавать изображения через тысячи километров.
В 1923-м Грабовский был молодым лаборантом физико-математического факультета Среднеазиатского университета в Ташкенте. Там и заинтересовался идеей передачи изображения на расстоянии. Особо впечатлили материалы о работах петербургского профессора Бориса Розинга, с которым они потом встретятся и сочтутся славою. Пока же юноша бледный со взором горящим поражен деятельностью столичного коллеги. И — делает первый шажок в заданном себе направлении, а именно — создает катодный коммутатор. Такой аппарат, где имеется электронный луч. Между прочим, был награжден денежной премией.
Над темой давно, еще с середины XIX века, работал целый интернационал ученых-экспериментаторов. Со степенями и без, как Грабовский, самоучки-самоделкины — французы, немцы, американцы. Все они предлагали самые разные методы передачи и приема изображения. Доизобретались даже до того, что в качестве передатчика предлагалась система зеркал. Впрочем, выделится смогли два направления, по которым должно было пойти создание прибора «дальновидения». Иначе как по механическому и электронному путям оно пойти не могло. Теоретически, конечно. Потому что к практике так и не пришли. Все держалось на гипотезах, размышлениях, поисках. Создать работающую телесистему как-то не получалось. Самые ранние попытки выйти на воплощение идеи отмечены в 1884-м. Русак из немцев, инженер Пауль Нипков (Нипкофф), изобрел примитивную механическую передающую систему. Диск Нипкова стал основой развития именно механического телевидения. И правда, не один десяток лет технари всего мира совершенствовали оптико-механическое направление. Оно казалось более легким, доступным и, главное, дешевым. При этом электроника была чем-то туманным, сложным и совершенно неперспективным. И, конечно, очень дорогостоящим.
Что касается термина «телевидение», то ему нынче — 120 лет. Впервые он прозвучал в 1900-м году в Париже, на всемирном конгрессе электротехников.
С докладом «Современное состояние вопроса об электровидении на расстоянии. Телевизирование» выступил преподаватель Санкт-Петербургской артиллерийской академии, военный инженер, капитан русской армии
Для передачи изображения Борис Львович использовал-таки механику, никак не находя способ «оживить» картинку на экране, передать ее в движении, создать, наконец, электронный передатчик изображения. Он добился лишь неподвижной и нечеткой картинки. Знавшему об этом, не имеющему даже средне-специального образования, но талантливому, наделенному исследовательской чуйкой Грабовскому хотелось именно электронного будущего «дальновидению». Электроника, по его мнению, должна была быть и в приемнике, и в передатчике. Это понималось на уровне идеи, однако не хватало знаний. Как всегда, помог случай. И Сусанна, тетушка Бориса со стороны матери.
«Весной 1924 года уехал в Саратов к тете Сусанне, — вспоминал Грабовский. — Я явился к ней в солдатской шинели, в сапогах, буденовке, с револьвером у пояса — она сразу не узнала меня, но затем приняла хорошо. Она жила с мужем, сыном Анатолием и сиротой — племянницей Галиной. Я очень хотел учиться, так как все время этому мешали частые переезды матери, затем всевозможные перемены жизненных условий при революции».
Он все-таки поступил в индустриальный техникум. В отличие от сестры, матушки племянника, тетя и сама увлеклась его техническими планами. И договорилась со знакомым университетским преподавателем физики
Приятные, но и мучительные хлопоты, поиски, пробы и ошибки привели к созданию прибора, названного Грабовским «телефотом» или «радиотелефотом». Этот самый, по-русски, «далекосвет» к системам «дальновидения» впервые применил инженер-электрик Александр Полумордвинов, который с конца XIX века пытался создать механический прибор для передачи движущегося цветного изображения на расстоянии. В основе «телефота» Грабовского лежал принцип использования кинескопа и в передатчике, и в приемнике. Позже автор этого метода писал: «Именно Саратов был родиной телевидения». Ну вот. Теперь мы знаем, откуда родом содержание голубого экрана и зомби-ящика. Потонув в работе над чудом ХХ века, Борис забросил учебу. Но до нее ли, когда понимаешь, что способен творить чудеса?
В Ташкенте тоже было дело
Осенью 1925-го команда Грабовского в Москве, где они докладывают о своем изобретении в военно-морском ведомстве. Реакция на него была одобрительной, и возник вопрос о закреплении права на открытие телефота. Изобретатели едут в Ленинград, где тогда находился Комитет по делам изобретений. Впрочем, сначала они — у профессора Розинга. Ученый встретил молодых коллег приветливо, сразу поняв огромные возможности их прибора для дальнейшего развития «дальновидения».
_Борис Розинг. pbs.twimg.com_
— Дорогие вы мои… Да вы сами-то понимаете, до чего додумались?
В кабинет, где сидела пытливая троица рыцарей науки, то и дело, будто забыла чего, заглядывала изумленная жена Розинга. Ей было от чего изумляться: Борис Львович, не склонный к столь бурным проявлениям восторга, обнимал и целовал странных посетителей — смахивавшего на купца здоровяка, щеголеватого инженера и еще одного, утонувшего в огромных сапожищах.
— Завтра же патентовать! — вынес свое заключение профессор.
Сделали, как велено — 9 ноября 1925 года в Комитет по делам изобретений и открытий СССР, находившийся в Ленинграде, поступили описание и схема предложенной Грабовским конструкции. Заявителям вручили свидетельство № 4899. Три года в комитете сверяли заявку со всем, что было сделано к тому времени в мировой технике в этой области. Но, только в 1928 году был выдан патент на аппарат для электрической телескопии системы Грабовского, Пискунова и Попова. Основной патент № 5592 (от 30 июня 1928 года), заявочное свидетельство от 9 ноября 1925 года № 4899 и дополнительный патент № 16 773 (с приоритетом от 9 ноября 1925 года) на соавторство с Иваном Белянским).
_Грабовский и Пискунов, 1928 год. fineartamerica.com_
Проект радиотелефота был составлен весьма тщательно и подробно. На его детальность указывал и
устройства Грабовский снова включил аппарат.
— Видите что-нибудь, — обратился он к находившимся в другой комнате. В ответ донесся радостный вопль: экран четко передавал движущееся изображение Ивана Белянского, лаборанта Грабовского.
Позже была создана комиссия по проведению испытаний, которую возглавил также энтузиаст телефота профессор Среднеазиатского университета А. Златоврацкий. Комиссионно составленный акт испытаний аппарата гласил: «…видимость изображения была некачественной, туманной, — трудна была регулировка, — но все же можно было разобрать, что это подвижное, живое изображение было именно Белянского, а не кого-либо другого… Проделанные Грабовским и Белянским работы являются ценными как с научной, так и с практической стороны, так как они доказали на опыте правильность и бесспорность теории, заложенной в основу электронной телескопии, разработанной известным ленинградским профессором Б.Л. Розингом».
Такой отзыв был знаменем победы в долгих поисках результата большой работы Грабовского и его сподвижников. Телефот в действии, пусть и со слабой картинкой, засняли на кинопленку, которая в 1928—1929 годах показывалась во время лекций Грабовского в Ташкенте, Фрунзе, Алма-Ате, Москве. Ташкентская кинохроника сняла изображение движущегося по улице трамвая. После удачи в помещении изобретатели перенесли испытание телефота на улицу. Приемник установили на крыльце кинотеатра. И такое испытание прошло успешно.
«Никто из проходивших по улицам Ташкента и не подозревал, что именно в те минуты родился первый в мире телевизор», — писала газета «Ташкентская правда», вспоминая это событие. Грабовскому в 1928-м было 27 лет, Белянскому — 21.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба изобретения и самого Грабовского, если бы не помощь друзей и поддержка в руководстве Узбекской ССР. Очень заметную роль в реализации изобретения сыграл председатель ЦИК Узбекистана Ю. Ахунбабаев. Если бы не его помощь в те годы группе Грабовского, то первая действующая, полностью электронная установка демонстрировалась бы не в Ташкенте. То, в каких условиях приходилось работать в те годы Грабовскому, видно по одному из архивных документов узбекского руководства тех лет. Вот заявление Бориса Грабовского и Ивана Белянского в СНК УзССР об оказании им материальной помощи:
«Нами изобретен аппарат, который передает изображение на любое расстояние. Опыты дали блестящие результаты. Остается раздобыть 300 руб., и мы окончательно закончим всю работу. Также просим выдать нам по 200 руб. каждому, так как мы работаем больше года и не получаем за свой труд жалованья. Мы износились, и сейчас в таком положении работать больше невозможно. Нет сил. Просим или удовлетворить нашу просьбу, или отказать наотрез. Тогда мы бросим изобретать. Белянский, Грабовский».
На заявление были наложены две резолюции. Первая: «т. Насырбаеву. Прошу самым внимательным образом сегодня же рассмотреть ходатайство тт. Грабовского и Белинского и выдать им необходимую сумму.» Вторая: «т. Музыкантскому. Выдать дополнительно под отчет 300 руб. и проверить представленный отчет. Насырбаев.» Помета: «5/VI — Выдано 300 рублей».
Впрочем, некоторые ташкентские ученые считали, что телефот Грабовского не работоспособен, так как дает очень расплывчатое изображение. Но главным из всех узбекских документов по деятельности Грабовского была справка, выданная постоянным представительством УзССР при Среднеазиатском экономическом совете: «Комиссия по рассмотрению изобретения „Телефота“ в составе инженеров и техников признала изобретение тт. Белянского и Грабовского годным и превосходящим лучшие американские изобретения».
_Владимир Зворыкин. public-media.smithsonianmag.com_
Вот мы и подобрались к США. Североамериканские штаты здесь упоминаются, поскольку после революции там поселился русский эмигрант Владимир Козьмич Зворыкин, ставший еще одним, наиболее успешным «папой» телевидения. Над этой темой он работал параллельно с Грабовским и еще в 1923-м подал заявку на получение патента на передатчик изображения с электронно-лучевой трубкой. Человек православный, родившийся в городе Муроме, сын богатого купца назвал свой аппарат «иконоскопом». Куда как по-нашему, а, впрочем, конечно, по-гречески: «образ-видеть». В Петербургском технологическом институте, известной ныне «техноложке», он проводил опыты «по видению на расстоянии». Учился в Париже, в годы Первой мировой окончил высшую военно-техническую школу еще в столичном Петрограде и воевал с германцами офицером связи. После заключения большевиками мира и поражения России эмигрировал в те самые США.
Будучи за океаном и оставаясь русским патриотом, совершенствуя свои навыки в области телевидения, он всегда подчеркивал, что идея передачи и получения телеизображения чисто электронным путем принадлежал его учителю, русскому ученому Борису Розингу. В 1925-м Зворыкин подал заявку на патентование проекта, связанного с цветной системой телевидения, а в 1929-м продемонстрировал телеприемник, основанный на работе созданного им кинескопа.
Подводя итоги сказанному, констатируем, что именно Борис Грабовский первым, за год до Зворыкина, провел испытание полностью электронного телевизионного оборудования, которое ряд экспертов признало успешным. Это подтверждают имеющиеся в личном архиве Грабовского документы и отзывы известных специалистов в области телевидения.
«Не соваться с подобной чепухой…»
Успех испытаний в Ташкенте заинтересовал Москву, где в 1929-м состоялось представительное совещание по обсуждению изобретения команды Грабовского. «Мы видели кинопленку, — вспоминал участник совещания, кандидат экономических наук, доцент
Москва предложила привезти и сам телефот. С большой осторожностью, пеленая каждую деталь словно грудничка, Грабовский, его жена и его Санчо Панса, как называл Борис Павлович своего соратника Ивана Белянского, упаковали несколько ящиков, которые загрузили в товарный вагон. Неизвестно, почему не они сами сопровождали свое детище из Ташкента до столицы, но те, кто его сопровождал, закатили драгоценный телефот аж во Владивосток. Еще два долгих месяца понадобилось для того, чтобы телефот оказался в Москве. Узнав об этом, воодушевленные изобретатели отправились в столицу, навстречу своему творению, чтобы собрать его и, наконец, продемонстрировать столичным ученым. Не передать, каково было их состояние, когда в ящиках они обнаружили лишь осколки стекла и покореженные металлические детали аппарата.
«То, что мы увидели, — писала после Л. А. Грабовская , — потрясло… Грабовский, бледный, с трясущимися губами, громко стонал».
Впору было опустить руки, но молодые кулибины не отчаялись и обратились к властям Узбекистана и столичным организациям за финансовой помощью для производства нового оборудования. Московские заводы не взялись за выполнение диковинного заказа. В ответ на обращение узбекского руководства немецкий «Телефункен» решился изготовить новую электронную трубку. И уже нашлись было деньги, но, как это обычно случалось в нашем отечестве, командировку в Германию изобретателям не дали. Потребовались рекомендации от соответствующих органов о целесообразности поездки. Восторженных отзывов узбекских товарищей об изобретении Москве оказалось недостаточно. Через несколько дней появилось заключение центрального бюро рационализаторства и изобретательства высшего совета народного хозяйства СССР, где, со ссылкой на один из профильных институтов, говорилось, что «в настоящее время работа над телефотом бесперспективна, возможность воздействиям электронов катодного луча в предполагаемой схеме сомнительна…» В Ташкент же вообще отправилось письмо, где московское начальство характеризовало изобретателей аферистами и жуликами. А еще узбекским товарищам был дан совет «прекратить всякую возню вокруг электроники и больше не соваться с подобной чепухой в Москву».
И жена Грабовского, и верный его делу Белянский писали после, что это был последний удар. Борис Павлович ушел в себя, забыв о еде и сне. В Ташкент он вернулся опустошенным и растерянным. На его состоянии сказалось и то, что московские коллеги не вернули ему папки с чертежами, схемами и расчетами. Не возвратили и его рукопись «Энциклопедия телефотии». Грабовский серьезно заболел, встав с постели лишь через два с лишним месяца.
В личном фонде
Больше повезло Владимиру Козьмичу Зворыкину. Радует, что одно из самых значимых изобретений последнего времени сделал русский человек, пусть и эмигрант. В Штатах он, щедро финансируемый также выходцем из России, боссом одной из электротехнических компаний Д. Сарновым, успешно продвигал электронное телевидение. На его разработки было потрачено минимум 50 миллионов долларов. Этого хватило на создание годившейся для широкого применения электронной телесистемы Зворыкина. Как сравнить эти деньги с тремя сотнями рублей, которые Грабовский с Белянским выпросили у руководства не очень богатого в те годы Узбекистана?
Как бы там ни было, многие годы Владимир Зворыкин считался «отцом» электронного телевидения. О ташкентских пионерах «дальновидения» все забыли до начала 60-х годов прошлого века. Впрочем, забвению был подвернут и основоположник электронного телевидения Борис Розинг, русский профессор, Россией, впрочем, и уничтоженный. Хотя именно его расчеты подвигли и Грабовского, и Зворыкина на создание их аппаратов «дальновидения» — телефота Грабовского и иконоскопа Зворыкина. Очевидцы рассказывают, что в центральном музее связи хранится электронно-лучевая трубка — все, что осталось от телефота Грабовского. Но и это не оригинал, а всего лишь копия.
…На родине Грабовского, в Тобольске, телевизионный сигнал был впервые получен в 1935 году, и это было механическое телевидение. То есть, проводное. Во многих российских домах до сих пор имеется проводное радио, без всяких вам волн. Примерно, то же самое… Электронное же появилось в Тобольске лишь спустя тридцать лет, в 60-е годы.
До сих пор стоит дом, в котором жил сосланный в Тобольск отец Бориса Грабовского, Павел Арсеньевич, украинский революционер, поэт-демократ, последователь Тараса Шевченко. На этом доме имеется мемориальная табличка, говорящая о жившем там поэте. Дому — более 120 лет! Там еще живут люди, супруги Брызгаловы. Бабушка Николая Всеволодовича Брызгалова, в свое время жившая со своими родителями напротив, рассказывала, что ей было лет десять-одиннадцать, когда Грабовский-старший, человек много писавший и очень занятый, давал им, соседским детям, пятак и просил сбегать купить ему сушек к чаю и папирос. Грабовские снимали в доме комнату. В нем до сих пор сохранились толстые и широкие половицы, которых не увидишь в современных жилищах тоболяков, а также стены из метрового обхвата бревен.
_Дом Грабовских в Тобольске_
В этом доме родился у поэта-бунтаря сын. Отсюда, после смерти в 38-летнем возрасте его отца-правдолюбца, полуторагодовалого Бориса увезла мать. На знаменитом Завальном кладбище Тобольска рядом с могилами декабристов осталась могила Павла Грабовского.
_Могила Павла Грабовского на Завальном кладбище_
При подготовке публикации использовалась литература:
_Главное фото — изображение, которое могло давать устройство Грабовского. ukrinform.com_
_Фото Т. Волкова, А. Щербинина_
