К 80-летию Победы.
В этом году Россия отмечает 80-летие со дня победы в Великой Отечественной войне, которая стала самым тяжелым испытанием для миллионов наших соотечественников. Не только на передовой, но и в тылу, люди сделали всё возможное для того, чтобы приблизить День Победы. Тюмень стала горячим сердцем тыла, приняв в тяжелые годы войны эвакуированные предприятия, госпитали, учебные заведения, детские дома и гражданское население. Всех приютила тюменская земля. Особую роль сыграли госпитали, где медики возвращали к жизни раненых бойцов. Всего в Тюмени работало 11 госпиталей, расположенных в 26 зданиях. Через них прошло 17 тысяч раненых бойцов, а всего по югу области — 70 тысяч фронтовиков. Госпитали также развернули в Заводоуковске, Ишиме, Тобольске.
Как жил город в годы войны, какие здания в срочном порядке переоборудовали в госпитали, как медики сражались за жизни солдат, сколько уникальных операций провели в Тюмени? Об этом — в нашем материале.
Фото из фондов Музейного комплекса им. Словцова
Когда началась война
Уже в первые дни войны в Тюмени приступили к срочному развертыванию госпиталей. Сибиряки еще не успели осознать факт наступления войны, а им пришлось быстро готовиться к новым реалиям тылового города. Тюмени, обладающей небольшим жилым фондом, предстояло разместить эвакогоспитали для больных и раненых красноармейцев, настроить работу промышленных предприятий, обеспечить всех жильем, питанием, топливом, медицинской помощью, предупредить возникновение эпидемий. Все эти задачи оказались сверхважными.
До начала войны в Тюмени насчитывалось 3 поликлиники, родильный дом, городская больница, противотуберкулезный диспансер, кожно-венерологический диспансер, железнодорожная больница и больница водного транспорта. Общее число коек в больницах определялось в 618, на 1 тысячу жителей приходилось 8,1 койки. В городе работало 53 врача, 8 зубных врачей и 398 человек среднего медперсонала. На одного врача приходилось 1430 жителей, а на одного среднего медработника около 190 жителей.
Из западных регионов СССР в Тюмень перевели свыше двадцати промышленных предприятий, эвакуировали несколько детских домов, множество учреждений и рабочих с семьями. Вскоре после начала войны в город начали прибывать госпитали из других городов. Нужно было организовать операционные, палаты, подготовить запас медикаментов, найти транспорт для перевозки раненых с железнодорожного вокзала…Все эти заботы легли на плечи городского отдела здравоохранения, который возглавляла талантливый врач Мария Евгеньевна Попова.
Перевязочный блок первого отделения госпиталя № 1498. Фото предоставлено Музеем Тюменского медуниверситета
На власти города обрушился целый вал проблем, и не все из них удавалось решить.
Елена Дубовская в своей статье «Эвакуация на сибирскую землю» приводит фрагмент протокола заседания Тюменского горисполкома от 4 сентября 1941 года «О медобслуживании больных, снятых с поездов на станцию Тюмень».
«Через станцию Тюмень ежедневно проходит по несколько эшелонов с эвакуированным гражданским населением. Станция не имеет медпункта, больные с различными, как общими, так и заразными заболеваниями обслуживаются персоналом приемного покоя железнодорожной поликлиники, ожидая своей очереди в общей ожидальне с остальными больными. Изолятора для заразных больных до транспортировки в больницу на станции не имеется. Контроля за санобработкой поступающих в город эвакуированных нет. Транспорта для перевозки заразных больных нет. Такое положение с обслуживанием больных на станции Тюмень абсолютно нетерпимо и может служить толчком к развитию эпидемических заболеваний в городе», — с таким заявлением выступила на заседании руководитель горздравотдела Мария Евгеньевна Попова.
В итоге горисполком решил срочно организовать на вокзале медпункт, обеспечить круглосуточное дежурство медиков. Начался санитарно-профилактический осмотр прибывших эшелонов. Всех инфекционных больных, снятых с поездов, стали помещать в изолятор, а уже потом транспортировать в больницу. Поставлена задача — перед расселением в городском жилье проводить санитарную обработку всех прибывающих в город. Однако, запустить работу «фильтра» на вокзале оказалось не так-то просто. Помещения не были готовы к приему людей, царил беспорядок, отсутствовало отопление. Руководители инстанций вели переписку с городскими властями…
Тюменский ж/д вокзал. 1949 г. Фото предоставлено Музеем ТМУ
Город-госпиталь
Общее число коек в тюменских эвакогоспиталях во время войны составило 6 тысяч. Среди тюменских можно выделить три крупных лечебных учреждения, рассказала директор музей ТМУ Ольга Ковалева. Один из центральных — сортировочный госпиталь № 1500. Он располагался в пяти зданиях, самое большое — корпус Тюменского индустриального университета, ранее там находился Строительный институт (ул. Луначарского, 2).
В этом здании располагался один из крупных эвакогоспиталей в годы ВОВ. Фото предоставлено Музеем ТМУ.
Госпиталь № 2475 занимал в городе семь строений, включая краеведческий музей (ул. Ленина, 2), кожно-венерологический диспансер (ул. Республики, 1), областной отдел народного образования (ул. 25 лет Октября, 13), две школы и одно помещение неизвестного назначения.
Третий по величине — № 1498 занимал два здания, принадлежащие педагогическому институту.«Число коек в одном госпитале в среднем не превышало 400. К сожалению, нет статистики, которая бы отражала процент бойцов, умерших в госпиталях. Сохранились воспоминания фельдшера, работавшего на разгрузке раненых и встречавшегося с трагичными случаями смерти бойцов. Но об этом говорилось вскользь, без подробностей», — отметила Ольга Александровна.
Очень скупо освещается в источниках и механизм эвакуации госпиталей из других городов в Тюмень.
«Мы понимаем, что частично с оккупированных территорий перевозили и оборудование, и медикаменты (минимальный запас), все происходило спешно, в сжатые сроки. Поэтому все проблемы по размещению госпиталей, по их укомплектованию, по налаживанию их ежедневной работы, ложились на плечи местных органов власти», — уточнила Ольга Ковалева.
Вместе с лечебными учреждениями прибывали врачи. Каждый медработник, приезжая в тыловой город, регистрировался в эвакопункте и заполнял специальную анкету.
«Медиков сразу брали под контроль и распределяли по лечебным учреждениям. И это не обязательно мог быть госпиталь…Врачи требовались и в гражданские организации, поскольку население Тюмени существенно увеличилось с 76 тыс. в довоенный период до 95 тыс. человек, по данным на 1942 год», — уточнила директор музея ТМУ.
До начала ВОВ в Тюмени насчитывалось 49 врачей. Летом 1941 года более половины из них мобилизовали.
В первые дни войны на фронт ушли сотни медицинских работников: врачей, фельдшеров, аптечных работников, медицинских сестер и санитаров. В сентябре 1941 года в городе Тюмени была сформирована 368 Краснознаменная Печенегская стрелковая дивизия. В её состав вошел 461 отдельный медицинский батальон. К концу 1942 года в городе работало уже 94 доктора. Рост произошел за счет приезжих специалистов. Число врачей постоянно менялось: кто-то прибывал в город, кто-то уходил на фронт.
«Критическая ситуация с медиками сложилась на завещающем этапе войны, когда начались реэвакуационные процессы. Люди из Тюмени стали уезжать, возвращаясь в свои регионы, освобожденные от фашистов. В 1944 году в городе было 78 докторов, а в 1945 году — всего 49», — прокомментировала Ольга Ковалева.
Количество врачей вернулось к довоенному, но при этом численность проживающих в городе людей, уже никогда не возвратилась к прежним показателям. Тюмень за годы войны существенно приросла, и проблема медицинских кадров стала еще острее.Под госпитали — самые теплые помещения
В документах зафиксировано три географических объекта, связанных с эвакуацией госпиталей: города Харьков и Чернигов (УССР), а также Кубань. Именно отсюда в Тюмень отправили лечебные учреждения для восстановления здоровья бойцов.
Госпиталь 2475. Фото предоставлено Музеем ТМУ.
Самый востребованный профиль эвакогоспиталей — хирургический. С железнодорожного вокзала раненых привозили в госпитали № 407 и № 1500, потом их сортировали в зависимости от ранений и травм и отправляли по профилю лечения.
Крупные госпитали Тюмени
ЭГ №3352 на 700 коек (400 нейрохирургических и 300 психоневрологических). Начальник — военврач 2-го ранга Н.М. Зеленский, ведущий хирург З.И. Гейманович
ЭГ №3330 на 700 коек (хирургический уклон — повреждение трубчатых костей). Начальник — военврач 2-го ранга Д.А. Новицкий, ведущий хирург доцент Н.А. Гарбер
ЭГ №2475 на 650 коек (450 общехирургических, 200 для ампутантов). Начальник — военврач 2-го ранга Ф.Т. Кожанов, ведущий хирург Шинкарев
ЭГ №3518 на 400 коек (200 терапевтических, 100 инфекционных, 100 туберкулезных). Начальник — А.В. Бачериков, ведущий терапевт Меерсон
ЭГ №1500 на 900 коек (850 хирургических, 50 глазных). Начальник — военврач 2-го ранга И.С. Карелин, ведущий хирург Н.В. Сушков
ЭГ №1498 на 700 коек (700 хирургических). Начальник — военврач 2-го ранга В.П. Черномырдин, ведущий хирург П.И. Сазонов
У некоторых было два профиля, например, у госпиталя № 2475. Здесь проводилось и хирургическое лечение, и терапевтическое.
«В Тюмени находились и узкоспециализированные госпитали, например — № 3352. Он работал в двух зданиях: по ул. Красных Зорь и в Филармонии. В последнем располагался нейрохирургический, челюстной хирургии и психоневрологический. Здесь лечили травмы мозга, поражения нервной системы у бойцов. Именно в нем трудились светила медицины, прибывшие с территории Украинской ССР», — отметила директор музея ТМУ Ольга Ковалева.
Работал в городе и госпиталь № 3518, который можно назвать реабилитационным. Он располагался в Доме отдыха им. Оловянникова. Кроме того, в нем же проходили лечение красноармейцы, больные легочным туберкулезом.
Дом отдыха им. Оловянникова. В годы ВОВ - госпиталь. Фото предоставлено Музеем Словцова
«Сохранилось много теплых, душевных фотографий, и мы имеем представление о том, как он выглядел. Здесь долечивались воины, которые были годны к дальнейшей службе на фронте и внестроевой службе. Бойцы проходили программу восстановления и санаторий имел для этого определенные условия», — уточнила Ольга Ковалева.
При размещения эвакуированных госпиталей, учитывалось несколько принципов: здания должны быть каменными и находиться близко к центру, а помещения — просторными.
Госпиталь в Доме отдыха им. Оловянникова. Фото предоставлено музейным комплексом Словцова
В годы войны в Тюменской области действовал режим экономии электроэнергии и топлива. Мощностей городской электростанции катастрофически не хватало, ведь к системе присоединялись все новые и новые предприятия. В рамках режима экономии установили максимально допустимую температуру в помещениях: для общественных заведений и в жилье +16; для больниц и госпиталей +20.
«Под госпитали, в первую очередь, отдали профильные медицинские учреждения: корпуса первой городской больницы, глазной лечебницы, поликлиники №3. Часть — разместили в школах (№№ 1, 2, 3, 5, 21, 22, 50), другие — в гостинице „Заря“, в краеведческом музее, в общежитиях педагогического института», — прокомментировала Ольга Александровна.
В военные годы в Тюмени функционировали и лечебные учреждения, обслуживающие гражданское население. Работали и амбулатории, и стационары, среди них: городская, туберкулезная и кожно-венерологическая больницы, родильный дом, две женские консультации, водолечебница и 12 здравпунктов при заводах города.Солдат в гипсовом панцире
Медицинская наука военного времени базировалась на принципах, заложенных еще Николаем Ивановичем Пироговым в ходе Крымской войны. Первый этап — сортировка пострадавших на поле боя. Врач должен на месте определить, кому из раненых нужно оказать помощь здесь и сейчас, кому нужна оперативная помощь в медсанбате (недалеко от линии фронта), а кого отправить вглубь страны в госпиталь. В тыл везли тех бойцов, чье выздоровление могло занять более 60 дней.
Фото предоставлено Музейным комплексом Словцова
Первая помощь оказывалась на месте (перевязки, шины), но хирургическую помощь, как правило, бойцы получали в специализированном учреждении. Их транспортировали в санитарных поездах. В тыловом городе эшелоны встречали сотрудники госпиталей. Об этом можно судить по воспоминаниям медсестер, которые доставляли раненых с жд-вокзала до больничных коек.
«Когда прибывали санитарные поезда, мы шли на вокзал, разгружали раненых, доставляли в госпиталь на лошадях. Это было страшно. Поезда были в пути по несколько дней и люди, намаявшись от боли, просто не владели собой…Крики, просьбы о помощи, долгим казался путь до больничной койки казался даже нам, обрабатывающим раненых», — вспоминала палатная медсестра тюменского госпиталя №2475 Бронникова.
Перевозили раненых, в основном, на гужевом транспорте. Регламенты работы госпиталей расходились с реальной ситуацией. Изначально Наркомздрав разработал положение, в котором прописали каким должен быть штат медсестер и врачей госпиталей, сколько положено единиц автотранспорта. Но на практике все оказалось по-другому. Транспортная проблема в Тюмени стояла остро: передвигались или на лошадях, или пешком, и редко на машинах.
Тюменские медсестры. Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Елена Дубовская в своем очерке «Война без прикрас и цензуры» привела воспоминания Александры Антоновны Полозковой, которые сохранились в государственном архиве Тюменской области. Она поведала о том, как разгружали эшелоны с ранеными. По словам Полозковой, за больными поехали на двух грузовиках, было темно и тревожно…
«Вот он этот поезд. Мы ожидали стонов, но их не было. В вагоне чисто, и сколько сразу глаз, вопросительно смотрящих на нас. Мало кто из раненых мог встать и сам выйти из вагона. Поначалу было легко, то ли от волнения, то ли раненые попадались легкими, но мы бегали быстро. Когда переносили уже десятого всего в гипсе, почувствовали, что пальцы занемели, ощутили тяжесть в плечах».
Медсестрам — по 17 лет, а им пришлось переносить взрослых мужчин…Далее Александра Полозкова поделилась историей о раненом, который был закован в гипс как в панцирь.
«А потом была ночь, трудная, бессонная и бесконечная. И этот раненый в гипсе просил пить, от еды отказывался. А потом стал требовать, чтобы с него сняли осточертевший ему панцирь, в который он был замурован от шеи до пят. Он кричал, просил, умолял и засыпал в изнеможении. Он плакал, такой еще молодой, красивый лейтенант. И вот, наконец, решили снять с него гипс. Как только разрезали этот панцирь, увидели, что тело его гниет. Обработали ему раны, переложили его в чистую постель. Он проспал сутки и, словно набравшись сил, попросил наконец, кушать. Какова же была моя радость!».
Саша накормила бойца, а потом тяжелораненому потребовалось переливание крови, и медсестра впервые стала донором…Как проводили операции в госпиталях
В начале войны число терапевтов в пять раз превышало число требующихся, а хирургов было в семь раз меньше того, что необходимо. Поэтому остро стоял вопрос о подготовке хирургов сразу на рабочем месте. На госпиталь приходилось 2-3 хирурга, а иногда и один ведущий. Прямо за операционным столом опытные хирурги готовили будущих коллег.
Медсестра Абышева-Маренкова А.Ф. с раненым. Фото Музея ТМУ
Медицинские сестры заменяли врачей-ассистентов во время операций, самостоятельно переливали кровь, давали наркоз.
Очевидно, что современного оборудования, как в наши дни, в госпиталях не было, как и аппаратов искусственного дыхания. Отсутствовали наркотические препараты для обезболивания и наркоза. Анестезиолога как штатной единицы не существовало. Операционная сестра подавала инструменты хирургу и проводила анестезию пациенту. В свободное время медсестра ухаживала за ранеными.
Чаще всего применяли местную анестезию, лекарство вводили внутривенно или обкалывали место разреза. Для общего наркоза использовали маску Эсмарха.
В России ингаляционный наркоз с использованием эфира был применен в 1847 году Ф.И. Иноземцевым, вскоре Н.И. Пироговым. Ткань пропитывали эфиром, держали над лицом пациента, больной вдыхал пары и наступала анестезия. В 1877 году немецкий хирург Фридрих Август фон Эсмарх разработал проволочную маску для проведения анестезии с помощью эфира и хлороформа. Над каркасом растягивалась марлевая ткань в 6-10 слоев, на которую капали эфир или хлороформ. Поскольку маска не прилегала плотно к лицу больного, он вдыхал пары анестетика вместе с воздухом.
В тюменских госпиталях проходили лечение, в основном, бойцы с ранениями верхних и нижних конечностей (59-85% всех случаев). Это связано с тем, что самое распространённое воинское подразделение — пехота. Во время ближнего боя руки и ноги солдат не были защищены, поэтому большинство ранений были пулевые или осколочные. Ранений головы и груди было меньше, уточнила Ольга Ковалева.Врачи-звезды
В годы войны в тюменских эвакогоспиталях проводили немало уникальных операций. В тылу работали звезды советской хирургии: первый в Тюменской области заслуженный врач РСФСР Николай Васильевич Сушков, Павел Иванович Сазонов, Вера Владимировна Утробина, Михаил Григорьевич Панасюченко, Фрол Титович Кожанов и многие другие. В городе оказалась целая плеяда докторов, которые не жалея себя, отдавали свои силы и талант раненым воинам.
Хирург госпиталя № 1498 Вера Утробина и хирург Николай Сушко. Фото: музей ТМУ и портал Город-Т
Так, Николай Сушков оперировал не только в госпитале №1500, но и в других. Однажды привезли раненого солдата в возрасте 28 лет, в его сонной артерии находился осколок снаряда. Сушков провел сложнейшую операцию и раненый не только выжил, но и после выздоровления направился в свою часть. Когда из Новосибирска приехал профессор Ферсман, он отметил, что из 1000 таких операций только один остается жить. За свой самоотверженный труд в госпиталях хирург Николай Сушков был награжден орденом «Красной Звезды».
Доктор Павел Сазонов, оперируя раненых в стопу применял собственные модификации костнопластической операции Пирогова, а также адаптировал операцию Крукенберга. Его самым известным пациентом стал боец Анатолий Бутенко, которого привезли Тюмень с перебитой челюстью, контуженным, с ампутированными руками ниже локтя. Солдат очень хотел, чтобы ему сделали протезы, но врачи отказывались.
«Хирург Павел Сазонов решился на операцию и сделал молодому человеку так называемые „клешни Крукенберга“. Павел Иванович проявил себя как психолог и настроил бойца на возможные перспективы в интеллектуальной деятельности. После окончания войны Анатолий Бутенко стал ученым, защитив кандидатскую диссертацию», — рассказала директор музей ТМУ Ольга Ковалева.
Раненый Анатолий Бутенко. Фото Музея ТМУ
«Боец Чусовитин отморозил себе стопу, грозила ампутация, если бы не тюменский хирург Сазонов. Врач сделал ему искусственную пятку, пересадив вместо пяточной кости таранную, благодаря этому удалось сохранить фронтовику возможность ходить», — отметила Ольга Александровна.
Среди эвакуированных врачей можно отметить известного невропатолога, директора Украинского психоневрологического института Александра Геймановича, крупнейшего организатора психоневрологической помощи Николая Зеленского, врача-педиатра Григория Израйлевича Теца.
Госпиталь 1498, в здании по ул. Володарского, 6. Фото Музея ТМУ
Если бы не война, Тюмень не увидела бы множества талантливых докторов СССР, которые, трудясь в тылу, помогали спасать раненых.
Нельзя не отметить профессора, биохимика Бориса Ильича Збарского, чей визит в Тюмень, навсегда вошел в историю страны.
«Он не участвовал в оказании помощи фронтовикам и гражданскому населению, его главная миссия была контролировать тело В. И. Ленина, которое эвакуировали в Тюмень. Збарский разработал методику бальзамирования вождя и лично следил за состоянием тела. Но мало кто знает интересный факт, связанный с пребыванием Збарского в Тюмени — помимо своих основных обязанностей Борис Ильич преподавал математику и химию в школе №25», — прокомментировала Ольга Ковалева.
На завершающем этапе войны в Тюмень приезжал известный хирург, организатор здравоохранения Николай Бурденко во главе комиссии, которая проверяла госпитали. В итоге делегация признала их работу удовлетворительной.Рецепты марганцовкой на старых газетах
Сотрудники госпиталей сталкивались с множеством проблем — не хватало оборудования, медикаментов, продовольствия, санитарного транспорта. Здания были мало приспособлены для лечения раненых. При полной загрузке создавалось такое переуплотнение, что приходилось заполнять койками столовые, красные уголки, клубы, коридоры. В некоторых помещениях отопление было печное, и заготавливать дрова, а также носить воду, мыть полы, ухаживать за ранеными приходилось медицинскому персоналу. Стоит добавить, что выздоравливающие бойцы, увидев тяготы медперсонала, организовывали дежурства. Во время такой «трудотерапии» они кололи дрова, чистили овощи, убирали двор.
Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Госпитали оказались слабо обеспечены мылом, керосином, фуражом для лошадей. Не хватало писчей бумаги. Медицинская документация нередко велась на оберточной бумаге, обрывках бумажных пакетов, газетах, страницах книг и журналов. Из-за отсутствия химических чернил, медики писали марганцовкой. Медсестры в воспоминаниях делились о нехватке бинтов.
Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Доноры-патриоты
В работу госпиталей включились ученые и преподаватели Кубанского медицинского института, эвакуированного в Тюмень. С их помощью была налажена служба переливания крови, которую возглавила врач Вера Владимировна Утробина.
Среди населения была развернута разъяснительная работа о значении донорства. Так, известный хирург Николай Сушков читал лекции на тему «Переливание крови и донорство», которые сопровождал кинолентой. По окончании лекций все, желающие стать донорами, были взяты на учет пунктом по переливанию крови.
Медсестры сдавали кровь для бойцов и продолжали дежурство в госпиталях. Фото Музейного комплекса Словцова
Для лечения раненых требовалось много крови, заготовку ее нужно было начинать немедленно. Был создан пункт, где систематически проводилось обследование доноров, где кровь брали и хранили.
Вскоре при этом пункте насчитывалось уже 50 доноров-патриотов.
Донорство было широко распространено и среди медицинского персонала. Многие врачи и медицинские сестры давали свою кровь раненым в часы работы в госпитале по экстренной необходимости и, сдав кровь, оставались на своем рабочем месте.
Многие медики за время войны сдали по 20-30 литров крови для раненых.Киноэкран на потолке
Уже в первые дни войны добровольцы приводили в порядок помещения, выделенные под госпитали, приносили из дома цветы и картины, расставляли мебель…
При госпиталях создавались учебные мастерские для обучения инвалидов новым профессиям. Так, при госпитале № 1500 были организованы курсы бухгалтеров, мастеров часового и сапожного дела.
Пациенты госпиталя. Фото Музейного комплекса Словцова
Со страниц газет население города привлекали к сбору лекарственных растений. В этом процессе участвовали школьники, студенты и домохозяйки.
Медики города использовали в восстановлении раненых уникальную сибирскую флору. Отваром хвоща и пихты лечили цингу. Высушенный мох использовали вместо ваты. Хвойным дымом окуривали гнойные раны.«Я, когда училась на курсах медсестер, вместе с девчонками проходила практику в госпиталях. Мы дежурили в палатах, ставили уколы, раздавали лекарства, делали массаж. Помню сделала массаж одному больному, на следующий день не я дежурила, но пациент никого к себе не подпускал, меня ждет. Говорит: «Пусть придет та медсестра, у нее руки сильные», — рассказала Зоя Казаринова. (Цитата из статьи Елены Дубовской «О войне без прикрас и цензуры»)
С концертами перед ранеными выступали профессиональные артисты, школьники, и даже сами пациенты устраивали самодеятельные представления. Из пединститута в один из госпиталей передали духовые музыкальные инструменты. Из гороно — библиотеку в количестве 800 книг, чайников 40 штук, 5 штор, одни весы, диван, две доски для стенгазеты, одну железную бочку. Кроме того, раненым госпиталя № 826 отдали рояль артиста Пятницкого, который не оплачивал аренду инструмента. А на тюменском мясокомбинате для выздоравливающих бойцов изготовили 200 комплектов роговых шашек и домино.
Бойцы госпиталя в Доме отдыха им. Оловянникова. Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Тюменцы искренне хотели помочь больным в восстановлении здоровья и боевого духа.
«В школе №21 находился госпиталь 2475. В нем работал Петр Иванович Шешуков, по профессии он был киномехаником. В одной из палат этот умелец поместил свою киноустановку, оборудовал комнату, и раненые, кто мог самостоятельно передвигаться, приходили смотреть кино, а лежачих привозили на кроватях. Потом Петр Иванович установил экран на потолке и кино демонстрировали в палатах. Потом Шевуков приделал к своей киноустановке рупор, типа колокола, и во всех помещениях, где лежали раненые, зазвучало радио», — вспоминала медсестра Зоя Ивановна Казаринова.
Зимой киномеханик на санках перевозил свое оборудование, чтобы порадовать и бойцов других госпиталей, отмечает Елена Дубовская.Картошка, хлеб и брынза
В сентябре 1941 года был издан приказ Наркома Обороны СССР о продовольственном оснащении Красной Армии. В документе устанавливались нормы питания ля тех, кто находился на фронте и для раненых бойцов. Для пациентов госпиталей рацион был скромнее. В нем преобладали: хлеб (600 граммов в день) и картофель (450 граммов в день). Также мясо или рыба (170 граммов в день), сливочное масло (40 граммов). В рационе превалировали углеводы и не хватало белка. Такое питание не способствовало быстрому выздоровлению. Но с учетом военного времени — меню для раненых считалось хорошим.
Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Задача — обеспечить питание в госпиталях также ложилась на плечи органов местной власти. В начале войны цены на продукты подскочили, в стране наблюдалась инфляция. Продовольственная проблема оказалась одной из серьезных. Была введена карточная система.
Как пишет Елена Дубовская в своем материале «О войне без прикрас и цензуры», в госпитали доставляли крупу, макароны, рыбу (включая сельдь и воблу), жиры животные (в том числе сало), масло растительное, консервы мясные в банках, чай, сахар, молоко сгущенное, рыбные консервы, копченую колбасу.
«Сыр-брынзу взамен мяса отпускать из расчета: сто грамм мяса — 150 грамм жирной сыро-брынзы. Давать ее в виде бутербродов», — говорилось в одном из приказов.
Рыбу зачастую ловили в Андреевском озере. Также госпитали снабжали рыбьим жиром.
Кружок самодеятельности в госпитале № 1498. Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
В 1942 году начался подъем огородничества. Участки разбивали массово и выращивали на них картофель, овощи и другие культуры. Подсобные хозяйства имели заводы и крупные предприятия. Также огороды организовывали при госпиталях.
В период военного времени рабочий день персонала госпиталей составлял 12 часов. Врачи и медсестры работали в две смены. Если прибывала большая партия раненых, то рабочий день мог длиться и сутки.
В 1942 году Наркомздрав издал памятку для выздоравливающего бойца. Брошюра рассказывает пациенту правила поведения в эвакогоспитале.
«Надо помнить, что и врач, и сестра, и санитарка такие же обыкновенные люди, часто усталые и нервные, проведшие сутки без сна при тяжелой непрерывной работе. Раненые бойцы могут и должны облегчить работу медперсонала, создать дружескую товарищескую обстановку в госпитале. Советскому бойцу не к лицу барство, капризы и изнеженность. Подавляющее количество бойцов вернется на фронт, поэтому не следует приучать себя к тепличной обстановке. Работа по уборке усадьбы госпиталя, работа в мастерских полезны для раненого, могущего выполнять эту работу. Все это содействует успешности лечения».
Слово «трудотерапия» в тот период, не имело иронического оттенка.
«Намного веселее нам было с „батальоном выздоравливающих“. Мы вместе с ними выезжали на сельхозработы. Копали картошку, убирали овощи…», — вспоминала палатная медсестра госпиталя №2475 Бронникова"
Всесторонняя помощь общественности, патриотизм, огромная работоспособность всего медицинского персонала способствовали тому, что 72,3% раненых и 90% больных воинов возвратились в боевой строй, продолжали борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.О чем писали газеты
Навести идеальный порядок удавалось не везде, персонал был перегружен. Но, проверки проводились и недостатки старались устранить.
«Санитарное состояние эвакогоспиталей удовлетворительное, но в палатах и пищевых блоках борьба с мухами ведется недостаточно. Почти во всех эвакогоспиталях состояние уборных антисанитарное, выгребные ямы переполнены, уборка и хлорирование проводятся от случая к случаю. Проверкой некоторых госпиталей установлено наличие вшивых раненых и частично — обслуживающего персонала», — приводит фрагмент отчета Елена Дубовская в своей статье «Война без прикрас и цензуры».Были недочеты в работе с ранеными. Не проводились системные занятия по изучению уставов, стрелкового оружия. Случались самовольные отлучки из госпиталей, опоздания к отбою, пьянки, грубое обращение с персоналом. Но такие инциденты были редкими.
После выписки бойцам Красной армии оказывали материальную помощь в размере 50-100 рублей на покупку теплых вещей: шапок и рукавиц, отмечает Елена Дубовская в своем очерке.
Положение на фронтах менялось и уже в 1942 году на основании постановления Государственного Комитета Обороны несколько госпиталей из Тюмени были переведены в Ивановскую и Тульскую область. В 1944 году все госпитали покинули город.Кубанский мединститут
История Кубанского медицинского института, эвакуированного в Тюмень в годы ВОВ, оказалась достаточно драматичной. Изначально в 1941 году вуз эвакуировали в Ереван, через год его снова перевели, на этот раз в Куйбышев. Там принято решение расформировать институт, но его ректор отстоял право на сохранение учебного заведения. В декабре 1942 года вуз в полном составе прибыл в тыловую Тюмень. В город перебрались 50 сотрудников и 100 студентов-медиков.
Фото из фондов Музейного комплекса Словцова
Профессорско-преподавательский состав института немедленно приступил к развертыванию работы. Больницы города стали клинической базой кафедр института и началось обучение студентов. Занятия велись в полном режиме. И преподаватели, и студенты сразу включились в работу в больницах и госпиталях, совмещая теорию и практику.
Год, в течение которого Кубанский медицинский институт находился в Тюмени, его персонал продолжал лечебную, педагогическую и воспитательную работу по подготовке для страны кадров врачей.
Учебный процесс протекал настолько уверенно, что в конце учебного года государственная экзаменационная комиссия смогла выпустить 38 человек с дипломом врача, из них 4 с отличием.
В 1943 году состоялся тюменский выпуск «кубанцев», среди молодых врачей был и известный организатор здравоохранения Юрий Семовских, который после военной службы, работал в Тюмени. Почти все выпускники медвуза этого года отправились на фронт. Вскоре Кубанский вуз набрал новых студентов, и у тюменцев появилась возможность получить высшее медицинское образование, не выезжая в другие регионы. Когда институт вернулся в разрушенный войной Краснодар, вместе с ним уехали продолжать обучение и 200 тюменских студентов.
История госпиталей в Тюменском медуниверситете
Современные студенты медицинских вузов изучают опыт ВОВ в рамках предмета «История медицины». Многие методики, появившиеся во время войны, могут быть актуальны и сейчас. Например, метод сортировки пострадавших применяется и в современных военных конфликтах.
Также опыт прошлого изучают на кафедре «Мобилизационной подготовки». Здесь разбирают практику военно-полевой медицины, оказания первой помощи и транспортировки раненых людей.
Как рассказала директор музея ТМУ Ольга Ковалева, в экспозиции есть ряд предметов, которые свидетельствуют о различных фактах истории ВОВ.
Например, бинт медицинский фирмы «Джонсон и Джонсон». Его принесла в музей сотрудница университета, бабушка которой работала во время войны в госпитале. Такие бинты поставлялись по ленд-лизу в Советский союз, но как он оказался в Тюмени — загадка.
Брошюра «Вопросы хирургической деонтологии» 1945 года освещает вопросы врачебной этики, психологии взаимодействия врача и пациента. Ее любопытно изучить и современным студентам. Также в музее можно увидеть ножные протезы, которые устанавливали раненым.
А один из недавних раритетов — коллекция книг из личного архива легендарного хирурга Николая Сушкова.
«Вуз-госпиталь» — акция ко Дню Победы в ТМУ. Фото пресс-службы ТМУ.
По словам Ольги Ковалевой, для тюменского мединститута история войны имеет важное значение. В вузе в разное время работали 96 фронтовиков и 135 тружеников тыла. Ежегодно ко Дню Победы здесь проводят необычное театрализованное мероприятие — на один день историческое здание университета превращается в огромный госпиталь с красноармейцами, медсестрами и палатами. Чтобы молодое поколение помнило, как это было.Все для фронта, все для Победы!
С первых дней войны Тюмень стала центром восстановления здоровья раненых бойцов и домом для тысяч мирных жителей. Врачи и медсестры оказались в центре событий — они занимались лечением воинов Советской Армии в госпиталях. Кроме того, на их плечах оказалась медпомощь основному населению и эвакуированным гражданам. В тяжелейших условиях, удалось не допустить эпидемий, хотя в город прибывало много больных, изможденных жителей оккупированных территорий. Для них Тюмень стала вторым домом и надеждой на будущее.
А горожане не остались в стороне — каждый достойно трудился на своем месте, отдавая частицу своего сердца по имя Победы…
Тыловой город с честью выдержал испытание войной и выполнил свой долг перед Отечеством.
Источники: статья научного сотрудника Музейного комплекса им. И. Я. Словцова Ольги Ланчук «Вклад тюменских медиков в победу в ВОВ»; статья «Эвакуация на Сибирскую землю» (автор Елена Дубовская) в газете «Тюменская правда в четверг» от 25 февраля 2010 года; материал «Сибирское милосердие» (автор Елена Дубовская) в газете «Тюменская правда в субботу» от 23 января 2010 года; Очерк «О войне без прикрас и цензуры» (автор Елена Дубовская") в газете «Тюменская правда в четверг» от 6 мая 2010 года.
Благодарим за предоставленные фотоматериалы и фактические данные специалистов Музейного комплекса им. И.Я Словцова. За подборку периодики и книг — сотрудников Областной библиотеки им. Д. И. Менделеева. За фотоматериалы и подготовку интервью — пресс-службу и музей ТМУ.
