Юлии девятнадцать лет, а за плечами — почти год работы в кузнице. Она знает, зачем женщине брать в руки молот и почему кузнечное дело лучше журналистики.
Что побудило молодую девушку, на тот момент студентку дневного отделения университета, пойти работать в кузницу?
Меня привело в кузницу то же, что и вас сейчас ко мне: я делала журналистский материал. Кузнец Денис, мой друг, пригласил к себе, обещал показать рабочее место. Правда, моя первая встреча с кузницей ознаменовалась скандалом: позвали начальство, стали узнавать, кто такая, почему фотографирую, как могла прийти без разрешения. Сначала меня отругали, потом мы пообщались более мирно, и мои новые знакомые сказали: «Девушка твоей комплекции могла бы работать в кузнице». И тогда я поняла, что хочу этим заниматься.
Кузница — это что-то невообразимое. Я слышала в одной песне, что каждый кузнец — язычник. Я это ощутила. Почувствовала себя всем на свете. Мне очень понравилось постоянно находиться возле огня, несмотря на то, что было жарко и я обжигалась. Я делала те вещи, которые до меня не делал практически никто в Тюмени: работала там почти год, будучи молодой девушкой, влилась в мужской коллектив.
Что вы делали?
«Карьера» началась с того, что я два месяца красила забор. А потом мне стали все показывать, рассказывать. Было интересно, я всегда внимательно слушала и, думаю, была отличным учеником. Знаний, конечно, не хватало. Например, по сопромату. Мне не было известно, какие трубы как лучше гнуть. До сих пор не считаю себя настоящим кузнецом, скорее, подмастерьем, потому что больше помогала.
Сначала меня просили делать клепки — скрепляющие элементы в различных конструкциях. На практике все просто, как в песочнице лепить. Но на первых порах я мучилась даже с этим. Зато чувствовала себя востребованной: клепки были в каждом заборе. Если пройтись по Тюмени, увидишь, что везде, где есть решетки, есть и клепки. Какие из них мои, я уже не могу сказать, но знаю, что их много. Еще я занималась так называемой обковкой дверей. Ну и помогала всем, конечно. Но больше помогали мне. Носили тяжести, постоянно пытались напоить кофе, накормить булочками, шоколадками.
А ещё я поняла, что мое любимое занятие — это сварка. Я влюбилась в неё настолько, что в свободный день сварила друг с другом все ненужные железки, которые нашла. Даже стол проплавила! Я ходила с этим электродом и варила все, что можно варить. Как ни странно, меня поощряли. А по выходным занималась ерундой: приходила, гнула палочки, делала какие-то конструкции. Потом дарила друзьям это нечто с торчащими в разные стороны спиральками, но им было приятно. Только вот свой собственный проект так и не закончила — ушла.
Почему?
Я была истощена. Перед этим мы работали в музее Екатеринбурга двое с половиной суток, без сна и почти без еды. Мы устанавливали лестницу, что-то переделывали на ходу. Работы было много, я очень устала, к тому же заболела. Более того, начинала жить со своим молодым человеком и почему-то посчитала, что семья и работа в кузнице несовместимы, что у меня не будет хватать времени. Если я решаю себя чему-то посвятить, то посвящаю целиком. Но спустя некоторое время пожалела о поспешном решении. Поняла, что смогла бы совмещать семейную жизнь и работу в кузнице: у меня все прекрасно лепится-жарится, и остаётся много времени. Но уже недостает мужества сказать: «Я возвращаюсь».
На чем работают в современной кузнице?
Все как раньше: молоты, щипцы, наковальня. Рабочая сила — ты сам. Конечно, кое-что облегчено: огонь — электрический. Есть поддув. Разжигать нужно самому, а поддув будет поддерживать. С помощью него можно менять температуру. Везде стоят вытяжки. Освещение благо исходит не только от огня. Есть электрический молот. Он с педалью, как швейная машинка. Чем сильнее нажимаешь, тем сильнее он будет ударять. Но многое кузнец делает руками. Нужна сила. Я мускулы нарастила.
Сегодняшний кузнец — какой он?
Встречаются и такие, как раньше: седобородые мужчины с грязными сильными руками. Сегодняшние кузнецы — разные. Нужно быть силачом и одновременно художником. Но профессия потеряла былой ореол. Раньше кузнец был первым человеком на селе, а теперь он похож на любого рабочего. Многое поставлено на поток. Настоящая, эксклюзивная ковка вручную стоит дорого и уже не так востребована. Преимущественно за нее готовы заплатить богатенькие дяденьки. Был однажды замечательный заказ. Делались огромные кованые ворота, которые в сомкнутом состоянии составляли единое целое: надпись «Лукоморье», дуб, цепь, кота и русалку. Это была неимоверная красота! И неимоверная работа, кстати, тоже. Люди выкладываются по полной. Правда, платят за это соответствующе.
Женщины-кузнецы бывают?
Да, но их, конечно, мало. Лично я ни с одной из них не знакома, но видела в журнале, посвященном кузнечному делу, настоящую девушку-кузнеца — красивую, стройную, с длинной русой косой. Женщины обычно не идут сложным путем и работают только там, где все оборудование автоматическое, а руками лишь повернуть что-то надо. При определенной сноровке в такой кузнице может работать любая. Женщины занимаются ювелирной ковкой. Работа тонкая, кропотливая, физическую силу прикладывать не нужно.
А вы хотели бы стать первой женщиной-кузнецом в Тюмени?
Меня никогда не привлекали титулы и внимание. Не люблю ставить себя выше других. Я бы хотела тихо работать. Пусть мной гордится только мое начальство. Хотя так и было.
Чем занимаетесь теперь?
Семейной жизнью. И работаю в журналистике, к сожалению.
К сожалению?
Мне не нравится работать журналистом, даже фрилансером. Физический труд мне в большей степени по душе. Я бы с удовольствием окончила курсы сварщиков. Очень хочется что-то делать своими руками.
Каково жизненное кредо?
Раньше — «Не отступать и не сдаваться!», «Сейчас или никогда!». Теперь я стала более спокойной, но желание пробовать все новое и позитивное осталось. Теперь мое жизненное кредо звучит так: «Всё хорошее меня дождется».
К чему стремитесь сейчас?
К финансовой независимости. Любовь я нашла, дерево когда-то посадила. Хочу, чтобы моя семья была счастливой, и все для этого делаю.
