Чувствую на себе спокойный и теплый взгляд собеседницы. Неторопливый и уверенный голос выдает: она часто вспоминает то, о чем сегодня решилась поведать мне, едва знакомому человеку. Слушаешь ее и понимаешь, насколько сильный человек эта хрупкая, пожилая, но все еще красивая женщина. Мне представили Зою Алексеевну Миловидову как бывшую актрису Тюменского ...
Чувствую на себе спокойный и теплый взгляд собеседницы. Неторопливый и уверенный голос выдает: она часто вспоминает то, о чем сегодня решилась поведать мне, едва знакомому человеку. Слушаешь ее и понимаешь, насколько сильный человек эта хрупкая, пожилая, но все еще красивая женщина. Мне представили Зою Алексеевну Миловидову как бывшую актрису Тюменского кукольного театра. Хотя какая же она «бывшая»? Актерская профессия для нее стала самой жизнью. В глазах — огонек. Кажется, в ее 87 лет в самую пору выйти на сцену… Правда, сегодня шикарные кулисы и свет софитов заменили солнечные лучи, пробивающиеся через шторы в скромную квартиру. Но жизнь не закончилась. Одиночество и бедность — разве это беда? Не раз преодолевались испытания серьезнее.Робкие шаги в жизньЖизнь, бурная, как море, и суровая, как фронт, досталась Зое. Но она привыкла переносить все стойко. Может, это потому, что родилась она, как не раз рассказывала ее мать Серафима Михайловна, «под вилами». В Поволжье шла гражданская война. По деревеньке, которая изо всех сил старалась оставаться нейтральной к «смене власти», проходили то белые, то красные. Той зимой 1919 года молодой Серафиме пришлось укрывать в подполье раненого товарища красноармейца. Нагрянувшие незваные гости бесцеремонно перевернули дом вверх дном, искололи штыками и вилами перины и подушки в поисках врага. Решили таким же образом разделаться и с хозяйкой. Но почему-то ушли. А часа через два изба огласилась криком малышки, чудом появившейся на свет Божий. Дочку назвали Зоя. Тогда даже не подумали, что это имя обозначает «Жизнь».Зоя Алексеевна вспоминает, что ее уже с детства прочили в артистки. Мама, родом из крестьян, обладала удивительным слухом и голосом и, пока не разрушили храм, постоянно пела на клиросе. Отец Алексей Михайлович Мироханов, в жилах которого текла дворянская кровь, любил литературу, театральное и изобразительное искусство. Девочка стала рано читать, а в шесть лет уже декламировала совсем не детские стихи, стоя на табурете посреди горницы. Рассказывая, Зоя Алексеевна даже просияла и начала читать строки Лермонтова по памяти. В этот момент она напоминала ту самую артистичную девочку. Юная Зоя любила петь. Да не что-нибудь, а народные песни, которые пела мама, или, к примеру, известные арии из опер. Зоя никогда не сомневалась, что будет играть в драматическом театре. После девятого класса впервые приехала в столицу. Очень хотелось поступить в Ленинградское театральное училище. Но огромный город встретил юную особу неласково. За пару дней она пережила потерю чемодана с вещами и деньгами, ночевку на улице, посещение милицейской конторы, преследование незнакомцами… Наконец, состоялось ее выступление перед экзаменаторами в… огромных резиновых калошах на босу ногу. Актриса вспоминает это спустя семьдесят лет и смеется. Тогда все эти несчастья, обрушившиеся на провинциалку, позволили ей почти профессионально по просьбе приемной комиссии сыграть сцену потери вещей. Юная Мироханова так увлеклась игрой, что села на пол — и по щекам потекли соленые слезы. Она плакала навзрыд, от всей души. Актеры-экзаменаторы ее приняли как свою. Но судьба сулила другое. Зоя стала актрисой не в Ленинграде, а в родном городке Кинешма Ивановской области после театральных курсов. Она дарила людям радость в драматическом театре. В то же время вышла замуж за актера Николая Миловидова."В театре быть — значит, учиться всю жизнь", — не раз слышала Зоя от своего преподавателя и приняла эти слова как руководство. Миловидова училась всегда и у всех. Однако лучшие уроки давала сама жизнь…Война из-за кулисВ Великую Отечественную войну семья шагнула с сыном-первенцем. Дочка родилась в 1942-м. Но эти сложности не мешали творческой работе молодых актеров. Они знали: в такие времена, когда падают бомбы и рвутся снаряды, людям искусство нужно как глоток свежего воздуха. Труппа гастролировала по деревням и селам Ивановской области. Именно в первые годы войны, среди паники и разрухи находились самые благодарные зрители. Диверсанты жгли деревни, чтобы напугать, подорвать силы в тылу. В это самое время на краю горящего поселка, обреченного на уничтожение, разворачивалась импровизированная сцена. Конечно, нелегко было собрать и успокоить людей, у которых на фронте были любимые, дом превратился в пепел, срочно надо было пахать землю на коровах. Но женщины и дети смеялись и весело хлопали в ладоши. А актеры чуть не плакали от радости, что они сумели поднять боевой дух. От одной деревни к другой актеры шли пешком, порой покачиваясь от усталости и голода. Но они бодро играли комедии, сценки из сельской жизни, пели куплеты и частушки. Ставили пьесы патриотического содержания, посвященные борьбе с захватчиками. Бригада артистов выступала на предприятиях городов, выезжала с концертами в села, проводила вечера для семей военнослужащих. Вокруг всегда было много боли. Но тем горячее казалась благодарность людей, смеявшихся над какой-нибудь комедией или переживающих чужую драму. Как сейчас Зоя Алексеевна помнит невыносимо жаркий летний день. Прямо под открытым небом она играла Реневу из пьесы Островского «Светит, да не греет». Платье было мокрым от пота, голова кружилась. Актрису поддерживали лишь горящие глаза зрителей. Люди платили актерам чем могли: улыбкой, добрым словом. А случалось, что у кого-то морковь уродилась, у кого-то — картофель. Часто приходилось играть спектакли в военных госпиталях. В 1942 году Зоя Алексеевна впервые излила на бумагу переполнявшие ее чувства. Поэтические строки рождались сами и рассказывали о том, как зрители в бинтах смотрели и слушали актеров, глотая боль. А те рыдали за кулисами. Сердце тогда едва вмещало нахлынувшее чувство любви к незнакомым, но таким родным солдатам и офицерам. «И не было блаженства выше, чем каплю радости им дать, слова признания услышать, одним объятием обнять,» — писала Зоя. С тех пор и до сего дня стихи — верные спутники актрисы. В них запечатлелись все главные моменты и переживания в ее жизни: театр, любовь, судьба…Перелистав тюменские страницы…После войны семья драматических актеров оказалась в Омске, затем — в Магадане. Но сердце Зои рвалось домой, на родную Волгу. Однако Тюмень, куда Миловидовы приехали в 1958 году, чем-то сразу привлекла актрису. И больше не отпустила. Небольшой неказистый город с деревянными настилами-тротуарами, окруженный лесами, поразил воображение. Быть может, Зое вспомнилась глухая деревенька, утопающая в лесах, где прошло ее детство. Ей не раз рассказывали, как ее однажды нашли уснувшей прямо на поляне. Тогда охотник спугнул медведицу, которая склонялась над ребенком. Проработав два года в Тюменском драматическом театре, Зоя Алексеевна стала актрисой театра кукол. С 1960-х годов актеры объездили с кукольными спектаклями Тюменский Север вдоль и поперек. Они добирались до тех таежных углов, куда только начинали приходить покорители нефтяных и газовых недр. И здесь, как в войну, Зоя помогала людям выжить. Спектакли вдохновляли и поддерживали нефтяников, геологов, строителей. Актеры, как вспоминает рассказчица, ставили «Не все коту масленица» Островского, «Р. В. С.» Гайдара, «Божественную комедию» Данте. Детей и взрослых радовали «Сэмбо», «Иван — крестьянский сын», «Кот Васька и его друзья», «Зайки-зазнайки"… Актеры добирались до населенных пунктов по бездорожью. Приходилось несколько суток сидеть в машине, если она вязла на трассе. Когда было возможно, люди оставляли транспорт и шли пешком, неся на себе театральный реквизит. Километров десять от машины до поселка и столько же обратно — это обычное дело. Отдыха не было. Актеры или ехали, или шли, или играли…Некоторые страницы северной гастрольной жизни Зоя Алексеевна вспоминает с трепетом. До сих пор удивляется, как в 1963 году выжила в поездке по рыбацким поселкам. Помнится, той осенью целый месяц пришлось плыть по Конде на крохотном катере и дремать, сидя на палубе, ежеминутно боясь уснуть и упасть в ледяную воду. Вспоминается, как зимой в пятидесятиградусный мороз труппа приехала в сельский клуб, где температура внутри помещения — минус четырнадцать градусов. Администратор даже не настаивал на выступлении. Но Зоя Алексеевна увидела полный зал детей, которые никогда не встречались с настоящей сказкой. И, кто знает, когда бы ребятам еще довелось побывать в театре? Тюменские актеры вышли на сцену без сожаления и играли прямо в пальто и шапках. В таких же нетопленых клубах актеры ночевали. Часто спали прямо на столах и стульях, а потому свою весьма скромную зарплату называли «реберными».Около сорока лет провела на сцене Зоя Миловидова. Четырнадцать лет она отдала актерской деятельности в Тюменском театре кукол. А там и пенсия подошла. Но творческая жизнь актрисы продолжилась в драматическом кружке ДК «Нефтяник». Время всегда берет свое, и однажды актрисе пришлось спуститься со сцены, где букеты и поклонники. Да, когда-то были цветы. Но сегодня моя собеседница не вспоминает ни о них, ни о наградах, хотя хранит более тридцати грамот, ордена и медали. *В фотоальбоме у Зои Алексеевны за долгие годы скопилось совсем мало фотографий. Почти все раздала на память родственникам, которые живут в разных уголках страны. Себе оставила только самые любимые. Вот Миловидова в образе Варвары из «Грозы», вот она Бьянка из «Укрощения строптивой», Маша из «Живого трупа"… Немало судеб литературных героинь пришлось пережить актрисе. Однако сама жизнь оказалась драматичнее и трагичнее, чем любая из сыгранных ролей. Только стоит ли рассказывать людям о потерях и предательствах?.. Сейчас тихонько дойдет Зоя Алексеевна до храма, зажжет свечу перед образом — и сразу тепло на душе станет. Так было в той маленькой сельской церкви, куда девчушка приходила с родителями. Никто тогда и не знал, что стоит перед Богом будущая актриса, которая всю жизнь отдаст в жертву людям и искусству.Автор: Александра БучинскаяИсточник: Тюменские известия
