Леонид Круглов: Использую дневники русских путешественников как путеводитель

Известный российский фотограф, режиссер, автор проекта «По следам великих русских путешественников» Леонид Круглов приехал в Тюмень с лекцией о кругосветном путешествии на паруснике «Седов», повторившем маршрут Крузенштерна и Лисянского 200 лет назад. Встреча проходила в рамках Дней научного кино «Фанк» в Тюменском нефтегазовом университете. После лекции путешественник, четыре раза обогнувший земной шар, ответил на вопросы «Вслух.ру».

— Леонид, расскажите о вашем сериале «По следам великих русских путешественников». Это была ваша инициатива повторить их путь или вы снимали по заказу Первого канала?

— К проекту я приступил в 2003 году, начал снимать сам, а когда большая часть материала уже была отснята, показал Первому каналу, понравилось. Завершились съемки прошлым летом, серию документальных фильмов показали по ТВ.

— А в интернете ваши фильмы есть?

— Пираты полностью выложили все серии. Я на них не обижаюсь. Считаю, что они делают в том числе и хорошее дело, так как больше людей посмотрели фильм. Кроме того, мы заключили несколько договоров с официальными ресурсами, плюс ко всему идет в прокате седьмой фильм проекта «Вокруг света в 3D». Его уже точно не своруют. В отличие от того фильма, который показали по Первому каналу о кругосветном путешествии, в кинотеатрах показывают полноценное видовое и зрелищное кино. Со временем я его опубликую в Интернете, он будет на 3D-ресурсах. Прокат фильма в кинотеатрах идет хорошо. Конечно, это не блокбастер, но тем не менее посещаемость очень хорошая. В Тюмени был аншлаг, даже мест не хватило, так же как и в Красноярске, где фильм показывали в самом большом зале кинотеатра «Победа». Приятно осознавать, что наш народ все-таки интересуется историей.

— Кругосветное путешествие по маршруту Крузенштерна было бы символичнее пройти на паруснике «Крузенштерн»?

— «Седов», как и «Крузенштерн», корабль аналогичной постройки. Но в отличие от «Крузенштерна, «Седов» ни разу не был в кругосветке. Это его первое кругосветное путешествие за 90 лет. Этакий дедушка отправился в вокруг света. Думаю, что в последний раз. Впрочем, в следующем году «Седов» должен совершить еще один подвиг — пройти Северным морским путем, да еще под парусом.

— Где начинался маршрут путешествия, где закончился? Насколько реально оказалось повторить маршрут русских капитанов Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского?

— Мы вышли из Санкт-Петербурга, зашли в Германию, потом во Францию, оттуда в Марокко. Пересекли Атлантику, остановились в Бразилии. Обогнули мыс Горн, потом зашли в Чили. Стоит сказать, что проект реализовывался при поддержке Русского географического общества и согласовывался на самом высшем уровне — с президентом страны. Нам никто не мог гарантировать, что судно не арестуют, поэтому от посещения Аляски пришлось отказаться. Побывали на острове Пасхи: фантастическое место!

— Как вы добрались до острова?

— Из Чили на самолете, так как подойти к острову на корабле и тогда, и сейчас достаточно проблематично. Пообщались с местными жителями, видели своими глазами каменоломни, где делали статуи. Они находятся в 10−15 км от тех мест, где стоят статуи. На вопрос о том, как их перетащили — ведь деревьев на острове нет — местные жители отвечают: «С помощью волшебной силы». Как говорится, хочешь верь, хочешь — не верь. И никаких следов перемещения гигантских идолов. Как оказалось, большая их часть повалена, хотя во время первой русской экспедиции они стояли.

Как мы знаем, те идолы, которые мы видим на всех фотографиях, представляющих остров Пасхи, тоже опрокинуты. Их подняли уже в XX веке. Идолы для жителей острова — оберегающие их духи предков. Думаю, что после того, как европейцы начали массово истреблять аборигенов и увозить в рабство на своих кораблях, полинезийцы разуверились в идолах и повалили либо разрушили их. Тоже самое происходило и у нас после революции, когда массово разрушали храмы.

Пока мы были на острове Пасхи, корабль ушел во Французскую Полинезию, где мы снова сели на «Седов». Дошли до Филиппин, вместо Петропавловск-Камчатского зашли во Владивосток — 200 лет назад его еще не было. Потом Япония, Гонконг. Практически везде, где побывали русские мореплаватели. За 200 лет ничего не изменилось — те же берега, тот же ландшафт. Его мы сравнивали по гравюрам, сделанным во время первой русской кругосветки. Специально находили эти же места. Из всего того, что мы видели, самые большие изменения произошли в Гонконге. 200 лет назад на месте мегаполиса были лишь холмы и небольшая деревенька из 20 домов. Я этот момент использовал в фильме, когда старое изображение на гравюре менялось на современные небоскребы. От Гонконга через Индийский океан и мыс Доброй Надежды вернулись в Россию.

— Как вам далась кругосветка, тем более на паруснике: океаны, шторма, волны?

— Если честно, то мне было очень тяжело. Я был практически на грани нервного срыва. От морской болезни больше всего мучился на мысе Горн. Мы попали в сильный шторм, и три дня просто умирал, ничего не мог есть. Ты пытаешься что-то съесть, и все это тут же улетает за борт. При этом я еще продолжал работать, снимать. Но ничего, через три дня «прикачался». Через это все проходят. Корабль, конечно, огромный, длиной 110 метров, уверенно идет по волнам. На нем проходили практику курсанты из морских училищ. Некоторые из них прошли всю кругосветку от начала и до конца.

— Какой самый захватывающий кадр вы сделали во время путешествия?

— Их было несколько. Один из них стал плакатом к фильму. На снимке корабль идет прямо на зрителя. Я в тот момент сидел на бушприте, пристегнувшись к нему. И в этот момент нос корабля захлестывает большая волна. Кадр получился шикарным еще и потому, что в этот же момент ко мне пытался подойти мой коллега, немец. И его тоже окатила волной. В этот же шторм другой фотограф потерял свою камеру, ее залило водой. Мои фотокамеры выдержали испытание, а две 3D-камеры я потерял. Одна упала в воду вместе с квадрокоптером, когда снимала парусник. Вторую залило водой, когда снимал большие волны. Они хоть и любительские, тем не менее выдают хорошую картинку, вполне пригодную даже для кинотеатра. Были, конечно, большие трудности с обработкой материала — на создание фильма ушел целый год.

— У вас техника фирмы Sony?

— Да, у меня была 99-я, 850-я модели и Next, на всякий пожарный. Вначале снимал на пленочную «Минольту», мне она очень нравилась. Когда «Минольта» стала частью фирмы «Сони», перешел на нее. Периодически получаю новые камеры для тестов, провожу мастер-классы для фотографов.

— В экспедицию по Северному Ледовитому океану тоже возьмете Sony? Выдержит ли она наши морозы? Зеркалки, мне кажется, гораздо надежнее будут в таких условиях?

— Мне тоже будет интересным узнать. Когда вернусь, често расскажу, как техника прошла испытание.

— Говоря о фототехнике, какие бы советы вы дали тем, кто собирается в экспедиции?

— С моей точки зрения, на первом месте стоит компактность. Опять же в моем понимании практически все камеры со схожими характеристиками выдают одинаковое качество, поэтому я предпочитаю компактные. Когда за за спиной куча железа, она становится серьезной проблемой. На втором месте у меня защищенность от пыли, влаги. Конечно, беру с собой чехол от дождя, хотя в реальности им редко пользуюсь. Чаще просто хватаешь камеру и бежишь, чтобы не упустить кадр. С собой 8−10 аккумуляторов, этого хватает, чтобы продержаться в автономном режиме 2−3 недели. Снимаю экономно, «не поливая», и не просматриваю фотографии после съемки, сразу скачиваю на жесткий диск с программным обеспечением, который также может работать в автономном режиме 2−3 недели. Для съемок с воздуха стандартные решения мне не подходят. Видео такие беспилотники снимают хорошее, вплоть до 4К, а для качественных фотографий 14-мегапиксельной камеры маловато. Поднимаем в воздух фотоаппарат с матрицей на 42 мегапикселя.

— Как вам во время всех ваших путешествий удавалось вести и съемку, и рассказ?

— Со мной на определенных этапах работали операторы, в том числе с Первого канала, но не все время. Где-то я снимал себя сам, где-то помогали курсанты корабля, если говорить о кругосветке, потому что были некоторые высотные съемки с мачт, куда ни один нормальный оператор не полезет. В фильме «Русская Африка» по следам путешественника Александра Булатовича я забрался в самые глухие дебри континента, где был вообще один. Вел дневниковые записи на камеру, чтобы просто ничего не забыть, потому что там происходили такие вещи, что ты через какое-то время уже не был уверен, то ли тебе это снилось, то ли это было на самом деле.

— Если так пойдет, я имею ввиду ваш сериал, показанный по Первому каналу, мы скоро выйдем на уровень National Geographic и Discovery?

— Думаю, что к этому уровню мы уже приближаемся. Есть еще чему поучиться и в плане съемки, и в плане технологий. У нас же зачастую просто не хватает бюджета, поэтому нередко приходится быть многостаночником. Там же люди едут большой командой и в этом огромный плюс, потому что каждый занимается своим делом. Получается в итоге хороший результат.

— Какой смысл вы вкладываете в повторение маршрутов по следам русских путешественников?

— С одной стороны, это приключение по следам чужих путешествий, но при этом мне очень нравится привносить в них что-то свое, что-то новое, потому что в каждом путешествии мы продолжаем делать открытия. У нас была экспедиция по следам Миклухо-Маклая. Он жил на побережье, а мы отправились в самый центр острова к людям, живущим на деревьях. Иногда использую дневники русских путешественников как путеводитель, потому что эти места с тех пор остаются не хожеными и никем не описанными. Я иду по ним и прокладываю путь чуть дальше. При этом чувствую себя уверенней, так как возникает ощущение, что ты являешься продолжателем традиций русских путешественников. Позади тебя стоят твои предки, а ты движешься вперед.

— Осталась ли где-то хоть какая-то память о великих русских путешественниках в тех местах, где они побывали?

— Конечно, приведу три примера. Во Французской Полинезии, когда я делал портрет татуированного с ног до головы местного жителя, попросил его попозировать. Он не мог понять, что я от него хочу. Тогда показываю ему старинную русскую гравюру, сделанную нашими мореплавателями, давая понять, чтобы современник встал точно также. Он с удивлением смотрит на гравюру, я смотрю на него и понимаю, что на гравюре у аборигена точно такая же татуировка. Как оказалось, он ее делал по такой же гравюре, доставшейся от предков, только переизданной во Франции. Второй пример: в Эфиопии, когда я шел по следам Булатовича, который был там был в 1897 году, в одном из племен увидел девочку. И среди ее украшений был серебряный рубль, только 1898 года. В Папуа — Новая Гвинея, берег Маклая — в принципе цивилизованные места, и люди там ходят не голые, правда, с перьями на голове. И выясняется, что у них до сих пор в языке есть такие русские слова как «бык», «топор», прижившиеся со времен Миклухо-Маклая.