Как научиться слушать классическую музыку.
_Музыковед, кандидат искусствоведения, заведующая кафедрой теории музыки и музыкального образования Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий Наталья Грузинцева согласилась встать на место неопытного слушателя и рассказала, с чего следует начинать знакомство с академической музыкой._
— Наталья Викторовна, давайте представим человека, имеющего самые общие представления о классической музыке, но желающего по какой-то причине разобраться в ней. Это возможно, вообще?
— Желание — большое дело, оно может подвигнуть человека на достижение таких высот, которые не подвластны даже профессионалам. Я вспоминаю, как после консерватории мне приходилось ходить по предприятиям с огромным микрофоном, принимать у особо отличившихся работников пожелания для радиоконцертов по заявкам. И вот инженер крупного авиационного завода попросил романс «Клубится волною». Мне пришлось покопаться в памяти, чтобы вспомнить: это произведение из цикла «Персидские песни» Рубинштейна. Для концерта по заявкам далеко не все заказывали классическую музыку, откуда авиаинженер узнал этот не самый известный романс? «А я заинтересовался, почему люди любят оперу, — объяснил он. — Сам я уснул на первых звуках увертюры. А сейчас у меня есть практически вся оперная литература, за исключением „Риенци“ Вагнера». Её даже в консерватории не проходят, это одна из ранних опер композитора.
«Я просто ходил и слушал», — сказал мне этот человек. То есть, если есть желание, то это как плавать — надо прыгнуть в воду и плыть.
— С чего начать?
— Нужно просто начинать слушать. Без слушательской практики невозможно ничего понять в этом деле.
— Но как научиться слушать музыку, не засыпая при первых звуках увертюры? Современное ухо привыкло к коротким фразам, чёткой простой мелодии, структура больших произведений слишком сложная, вниманию не за что уцепиться.
— На самом деле нет непреодолимой грани между популярной музыкой и музыкой классико-романтической традиции
Скажем, русский романс долго питался городской песней. Массовую музыку слышали Гайдн, Моцарт, Бах, его оркестровые сюиты — это эстрадная музыка. «Музыка на воде», «Музыка фейерверка» Генделя — это массовая музыка XVIII века, которая была создана для того, чтобы под неё гуляли, разговаривали. Это был звуковой фон эпохи. То же самое можно сказать о симфониях Гайдна, которые мы сейчас слушаем, застыв в креслах. А Гайдн рассчитывал на то, что гости князя Эстергази, у которого он 30 лет прослужил и для которого написал множество симфоний, квартетов, дивертисментов, что они будут выпивать, закусывать, общаться, может быть, танцевать иногда. Возьмите произведения венских классиков, Брамса, Малера, — неповторимый венский колорит родился из сплава музыкальных культур австрийской империи. Если это представить, то можно отчасти снять границу в восприятии популярной и классической музыки.
Нужно не настраиваться на то, что непременно уснёшь, а попытаться услышать знакомое, оттолкнуться от этого — мотивчик, который можно насвистывать. Итальянские оперы были рассчитаны на то, что люди выходят со спектакля и поют запомнившиеся им мелодии — они просты, они легко ложатся на слух.
> С чего начать:
>
>Вспомнить свой слушательский багаж — что слушали родители, что пели в школе. Прийти к тому, что не с нуля, наверное, начинаешь.
>
>Познакомиться с тем, «из чего делают музыку»: что такое звук, какие звуки музыкальные, а какие — немузыкальные, попытаться их услышать в окружающем мире.
>
>Разобраться, какими выразительными возможностями обладает музыка как вид искусства. В живописи — это краски, светотени, в музыке — мелодия, гармония, ритм, тембр.
>
>Постепенно формировать, расширять круг слушательских впечатлений.
>
>Перед концертом надо настроиться, узнать, что это за композитор, чего ждать от программы, прослушать записи, если есть возможность.
— Верно ли, что опера — более доступный жанр, с которого проще начинать знакомство с классической музыкой.
— Начинать можно с чего угодно, но то, что опера проще других жанров, — глубокое заблуждение. Опера была, есть и будет элитарным жанром. Она возникла как чисто лабораторный, умозрительный опыт. Собрались во Флоренции состоятельные люди и решили возродить античную трагедию, так и получилась опера.
Многие не любят оперу за то, что там всё время поют. В жизни мы предпочитаем действовать, когда происходит какая-то драматическая коллизия, а в опере останавливаются и поют. В этом жанре много условностей, которые слушатель не сразу понимает.
Хотя сейчас интересная ситуация, опера стала визитной карточкой для вхождения в определённые социальные сферы: «я слушаю оперу» означает «я такой же как и вы, я говорю с вами на одном языке».
— В Тюмени второй год показывают в кинотеатре записи спектаклей «Метрополитен-опера» в рамках проекта Theatre HD. И, например, в «Князе Игоре» очень большую роль играет режиссёр. Он сделал оперу как драматическое произведение, с видеопроекциями, крупными планами, монтажом, благодаря которым зритель следил не за эпической, монументальной фигурой князя, а за развитием внутренней истории реального человека, испытывающего понятные любому чувства. Музыка воспринимается как величественный, гениальный саундтрек к вот этой личной истории. Как вам такой опыт?
— Сама я не видела оперы в Theate HD, но не впервые слышу о них хорошие отзывы. Почему бы и нет! Cейчас всё больше людей, особенно среди молодёжи, — визуалы. И для них просто сидеть и слушать что-то весьма затруднительно. Даже студентам музыкального отделения сложно слушать и смотреть в ноты, им надо смотреть на экран. Но оперная условность на экране может мешать восприятию: в крупных планах виден густой грим, несоответствие возраста 15-летней Джильды в «Риголетто» и исполняющей её партию примадонны, «Травиата» проваливается, потому что героиня умирает от чахотки, а на сцене стоит могучая примадонна, и люди не верят, начинают смеяться.
Есть другой нюанс, желание насытить видеоряд может войти в противоречие с эстетикой оперного жанра, в частности, русской оперы. Идеальная модель русской оперы была задана в творчестве Глинки, её основы — хоровое православное богослужение и агиография, жизнеописания святых, вот где истоки «Жизни за царя». От Глинки всей русской опере передаётся серьёзность, у нас вплоть до ХХ века не было комических опер.
Событийная, внешняя статика хоровых массивов русской оперы компенсируется насыщенностью музыкальной фактуры, жанровым разнообразием: это славы, гимны, застольные, плясовые, хороводные, трудовые, скорбные, радостные… Режиссёр приходит в ужас, он заставляет хор совершать какие-то действия.
Русскую музыку сложно слушать и исполнять, потому что в большинстве произведений внешне ничего не происходит, а внутри — душераздирающие события, это даже в нотах видно. За это я русскую музыку и люблю. У итальянцев все эмоции наружу, а у русской музыки может быть, как в романсах Чайковского: у людей рушится жизнь, а они сидят и пьют чай.
В целом, когда герой в опере стоит на сцене, это не значит, что действие остановилось, оно перешло во внутренний план, происходят психологические события. Но если слушателям нравится, когда насыщается видеоряд, пусть — лишь бы музыку слушали.
— Верно ли ощущение, что академическое искусство становится всё более элитарным, или оно всегда было примерно для одной социальной группы?
— В истории музыки было несколько крупных заказчиков музыки. До XVII века им была церковь. Ведущий жанр — месса, все профессиональные композиторы, вплоть до Баха и Генделя, сосредоточены в церкви. Дальше музыку заказывает двор, появляются светские жанры, симфония. Придворные получали хорошее музыкальное образование, играли на инструментах, сами могли сочинять. Аристократы заказывали произведения композиторам и хорошо разбирались в музыке. Потом начинается большая эпоха, когда музыку заказывает буржуа, уровень музыкальной подготовки несколько снизился. Появились «программные» произведения с названиями, с литературными текстами, которые расшифровывают содержание, направляют сознание слушателя в определённый коридор. И уже в XX веке музыку заказывает толпа, часто даже толпа тинейджеров. В ответ композиторы дистанцировались от массовой культуры и перестали слышать музыку улицы. Начался разрыв, музыка стала действительно элитарной и говорит на каком-то заумном языке, но несмотря ни на что, это музыка о нас и о нашей жизни.
Имена современных композиторов не на слуху, это Галина Уствольская, Николай Сидельников, Леонид Десятников, Владимир Мартынов. Выходит, они отвергли эту реальность, а она отвергла их. Однако есть фестивали современной музыки в Москве, Санкт-Петербурге, в Екатеринбурге, Новосибирске есть лаборатории современной музыки. Но в Тюмени она не звучит, это, я считаю, неправильно. Кажется, что на Стравинском, максимум Хиндемите музыка заканчивается. А ведь наш авангард первого и второго поколения — Шнитке, Губайдуллина, Арве Пярт уже фактически классики как Моцарт. Даже Кшиштов Пендерецкий, не говоря уже о Бриттене…
> Что читать:
>
>Литература в жанре «Пособие для чайников» — хорошие и простые пособия, в них найден доступный, популярный язык. Они структурированы по определённым эпохам, понятиям, выразительным средствам, даётся список произведений для прослушивания.
>
>Биографии, например книги Нины Николаевны Берберовой о Бородине и Чайковском.
>
>Мемуары композиторов, такие как «Летопись моей музыкальной жизни» Римского-Корсакова.
>
>Свидетельства современников о композиторах, есть серия «Современники о…» — о Глинке, Мусоргском, Римском-Корсакове.
>
>Критические статьи композиторов или работы, в которых они излагают своё творческое кредо, нередко расходящееся с тем, что мы можем слышать, как в случае с Рихардом Вагнером, например.
>
>Из художественной литературы — «Доктор Фаустус» Томаса Манна, «Игра в бисер» Германа Гессе.
>
>Интересно вычитывать из художественной прозы или стихов всевозможные музыкальные аллюзии.
>
>«Музыкальная жизнь» — богато иллюстрированный популярный журнал.
>
>«Музыкальная академия» — толстый профессиональный журнал с хорошими статьями.
>
>«Музыкальное обозрение» — газета, которая откликается на все события в современной музыкальной жизни, даёт стенограммы заседаний общественного совета по культуре, освещает премьеры, памятные даты. Порой даются спорные материалы, но тем и хороша эта газета.
— Какие возможности даёт горожанам Тюмень, чтобы сформировать музыкальный вкус?
— У меня пессимистический взгляд на этот вопрос. Фактически, в Тюмени нет особых возможностей, разве что Интернет. Да, есть какие-то всплески в филармонии во время фестивалей, но настоящей филармонической жизни у нас нет, потому что нет симфонического оркестра, который поднимает музыкальную культура города на качественно новый уровень. Приезжают оркестры, но они ведь не играют симфоний. Проще назвать, что у нас звучало, — с 1990 года я помню только Четвёртую и Пятую симфонии Чайковского, его «Ромео и Джульетту», помню Шуберта, а больше ничего не звучало.
— Почему же оркестры не везут эту музыку?
— В том числе из коммерческих соображений. Оркестр Гергиева, приезжавший недавно, совершенно точно выбирал программу попроще, потому что в Москве, например, он на Пасхальном фестивале играл Скрябина — «Поэма экстаза», «Прометей», совершенно фантастические произведения, которые у нас не звучали. У нас не звучал ни Брамс, ни Малер, ни Брукнер.
— Но чем плох тот репертуар, что нам привозят, для начинающего слушателя?
— Дело в том, что академическая музыка лежит на трёх китах. Это месса со всеми её окружающими — оратория, кантата и так далее. Это опера. И симфония как вершина. Она воплощает концепцию человека и в его взаимоотношении с миром: человек действующий, созерцающий, играющий, человек общественный, растворяющийся в этом мире и прославляющий Бога, который его создал. И если мы не причастны к этому, то не о чем говорить. Можно слушать увертюры, но это не заменит симфонии. Оркестр приезжает, но не играет главного.
Пока я это воспринимаю как глубокий застой. Может, появится в Тюмени оркестр и всё как-то сдвинется. Человек, который желает как-то проникнуть в музыку, должен питаться живыми впечатлениями, это не сравнить с записью.
Когда оркестр появляется, начинает звучать основной массив мировой симфонической музыки, он привлекает внимание дирижёров. В Новосибирск недавно даже Кент Нагано прибыл на фестиваль, потому что там есть академический симфонический оркестр.
— Тюменские чиновники говорят, что первоклассных столичных музыкантов мы себе не можем позволить, а если набирать в Екатеринбурге, Новосибирске, получится местечковый коллектив, а тюменская публика привыкла слушать высококлассные гастролирующие оркестры.
— … которые, к сожалению, чаще привозят откровенные «хиты» или эдакие «вишенки на торте». Респект, конечно, за высокое мнение о тюменской публике, но наша избалованность и осведомлённость по части симфонических звучаний весьма преувеличена, и поэтому если был бы наш оркестр, его бы очень даже любили. А хорошие музыканты не только в москвах водятся, но и за Уралом. Новосибирский академический оркестр, один из лучших оркестров мира, полностью состоит из местных музыкантов.
Собственный симфонический оркестр — это приезд солистов, дирижёров, это репертуар, абсолютно другой уровень музыкальной жизни. Когда в XIX веке, когда американцы пыталась убедить Европу, что они не разбойники с большой дороги, были созданы Бостонский филармонический, оркестр в Чикаго, по всем городам Америки создавались оркестры, которые говорили: «Мы такие же, как вы, мы в русле этой традиции, слушаем ту же музыку».
— Стало быть, на записях далеко не уедешь?
— Когда человек доходит до определённой степени наслушанности, ему становится интересна та или иная интерпретация произведения, он уже разбирается в деталях. Ведь ноты — ещё не произведение, произведение — то, что звучит здесь и сейчас. Интерпретатор, исполнитель, создаёт свой вариант прочтения текста, вот как стихи мы читаем по-разному. Чтобы послушать разных интерпретаторов, можно и пластинки, и Интернет подключить. Но чем больше живых впечатлений, тем лучше.
Надо ездить в Екатеринбург на концерты, вот молодёжь же ездит на рок-концерты, так и в оперу, в филармонию можно ездить, потому что живые впечатления незабываемы.
— А как ваши студенты справляются с нехваткой живых музыкальных впечатлений?
— Трагедия провинциального образования в том, что вот так они и учатся. Они могут научиться играть, петь, заниматься какой-то звуковой активной деятельностью, но это будут не музыканты, потому что без музыкального контекста они как профессионалы несостоятельны. Порой они и сами не стремятся получать эти живые впечатления.
Сейчас филармония пошла навстречу, даёт билеты со скидкой, хотя, я знаю, в некоторых городах, крупных культурных центрах студентов и учащихся пускают на концерты за символическую цену, они приходят туда с партитурами. Да, из таких, наверное, вырастут музыканты.
— Ну, вот у нашего неофита есть афиша филармонии и аудиозаписи. Ему лучше углубиться в творчество одного автора и через него начать знакомство с музыкой или пройтись по всей музыкальной литературе?
— Мне кажется, должен быть не умозрительный интерес, а эмоциональный отклик. Что зацепило, то и надо слушать.
Можно наугад ткнуть: «А вот почему люди этим интересуются? Давайте и я послушаю!» «Почему этого автора называют великим? Проверю, есть ли отклик!» Музыковеды, собственно, так и делают: их заставляют слушать всё, и постепенно каждый для себя выбирает, что он больше слушать не будет, а к чему вернётся.
Кроме того, если человек по-настоящему хочет слушать, он должен слышать всё: музыку улицы, что звучит из окон, что играют в переходах, что пьяный прогорланил. В Японии обучение музыке начинается с обучения слушать тишину. Я кстати, проводила такой опыт на себе, оказавшись в тайге, где не слышно ничего, кроме леса и где современному человеку легко представить себя на месте нашего предка в то время, когда музыка ещё не существовала как вид искусства. Слышать эти звуки, разбираться, есть ли в них опасность, догадываться, что вот упала шишка, хрустнула ветка, пробежал зверь — это невероятно интересно, помогает сосредоточить внимание, развить слух, в том числе физический, позволяет и в дальнейшем получать более насыщенные звуковые впечатления.
— Что бы вы посоветовали родителям, которые хотят приучать к музыке малышей?
— Самим любить музыку. Иначе то, что ребёнок слышит в музыкальной школе, войдёт в противоречие с тем, что слышит дома, где-либо просто «глухо», либо звучит совсем иная музыка. Родителям надо самим заинтересоваться, пусть хотя бы ребёнок приведёт их в музыку.
Пока мама ходит беременная, нужно больше слушать. Маленький ребёнок может слушать любую музыку, не надо специально подбирать её для малыша, он во всём сам разберётся. Просто включать хорошую музыку, даже на вырост. Если сейчас ребёнок её не поймёт, всё равно потом дорастёт. Если он это в детстве слышал, эти впечатления неизбежно всплывут.
