В зону боевых действий он попал прямиком из колонии.
В редакцию обратился ветеран СВО, командир отделения снайперов, воевал в ЧВК «Вагнер». На передовую отправился из тюменской колонии №1, был тяжело ранен. О том, куда его направили на фронте и как преодолевал свои страхи, боец рассказал «Вслух.ру».
Стрельбе обучал биатлонист
«Мне отказали в части выплат на том основании, что я не подписывал контракт с Министерством обороны», — говорит ветеран (он просил не называть его настоящего имени и фамилии).
В беседе с корреспондентом «Вслух.ру» участник спецоперации рассказал свою историю.
«Отбывал наказание в ИК-1 по статье 158, часть 3. Попал по глупости, но все это в прошлом. Даже не хочу вспоминать. Приехали к нам ребята из ЧВК «Вагнер» вместе с Евгением Пригожиным. Видел его своими глазами. Чувствовал, что он говорит правду. Заверил нас, что через полгода получим свободу. Помню, сказал нам, что эта зона покажется нам пятизвездочным отелем по сравнению с тем, что там творится. Заявил, что третья мировая уже идет, только без огласки. Сказал прямо, сколько может не вернуться. Не запомнил цифры, какой процент выживаемости. Я понимал, что меня ждет, поэтому сразу принял решение. Скажу больше, я ждал приезда «вагнеровцев». Для меня это был шанс начать новую жизнь. Позвонил потом маме. Она меня поняла.
За плечами у меня только срочная служба в армии. Но назначили снайпером, хотя до этого ни разу не держал в руках снайперскую винтовку. Выдали еще советскую СВД со стандартным прицелом ПСО-1. Не знаю, почему меня выбрали. В учебке за 12 дней нас научили стрелять, в том числе на дальние расстояния. Подготовка как у спецназовцев. Хорошо запомнил про деривацию — отклонение пули от курса на дальних расстояниях вправо, поэтому нужно целиться чуть левее. Отклонение пули может зависеть и от поверхности — над землей или над водой она летит. Вникали во все тонкости, потому что было огромное желание выжить. Как известно, командиры, снайперы, пулеметчики — это приоритетные цели для противника. Обучал нас бывший биатлонист. Он тоже попал в «Вагнер» из колонии.Страх нажать на спусковой крючок
Принимал участие в боях у Кременной. Мы там, правда, были во второй линии обороны. Не стали сразу бросать в пекло. Конечно, поначалу было страшно, но все друг друга поддерживали. И молодые ребята, заключившие контракт с ЧВК на воле, были с нами на равных. Ко всем командиры относились уважительно. И им, и нам помогли адаптироваться опытные инструкторы. Все они прошли Сирию. После первых боев меня посчитали «двухсотым». Думали, что я погиб, когда нас накрыло. Многие под Кременной погибли. Мне чудом удалось выжить. Господь помог. Я верующий.
Как и у всех, был страх перед первым боем. Жутко боялся не только погибнуть, но и выстрелить первый раз по противнику, видя его в снайперский прицел. И этот рубеж мне нужно было преодолеть. Какой бы ни был противник, он прежде всего человек. Такой же как и ты. Дальше тебе проще. Но первый выстрел надолго врезается в память. До сих пор снятся сны, где ты продолжаешь воевать. Не скажу, что это кошмары.
Побороть страх помогло понимание того, что там ты живешь такой же жизнью. А это понимание пришло после просмотра новостного сюжета на ТВ из Донецка, где местных спрашивают, как они живут под обстрелами. Так они сказали: «Боимся, конечно! Но живем. Что нам еще остается?». Мне эта фраза врезалась в память.
В Кременную заходил уже без каски. Это после того как рядом со мной пролетел осколок от снаряда. В этот момент мы помогали копать окоп для пулемета «Корд». Пулеметчик стоял в окопе с лопатой. Я над ним. Слышу сзади взрыв. Осколок ударяется о корни дерева и пролетает перед моими глазами. В такие мгновения время как будто замедляется, причем настолько, что видишь полет осколка. А он в это время летит очень быстро. На адреналине чувствуешь и даже видишь, как летят пули, как при замедленной съемке. Может, это самовнушение. Не знаю. Потом начинаешь ловить себя на мысли, что это состояние тебя затягивает. Тебе снова и снова хочется выброса адреналина.Вместо костра — сухое горючее
Чтобы выжить, приходится постоянно быть в напряжении. Как у нас в лагере «вагнеровцы» говорили, быть «на фоксе». Чуть-чуть расслабился либо затупил, можно сразу оказаться «трехсотым», а то и «двухсотым». Кто-то мешкался при штурме, я же всегда слушал инструкторов, действовал по их командам. Там ты не воюешь, а работаешь, но прежде всего в эту работу нужно влиться. Конечно, было и такое, когда обстреливают так, что не понимаешь уже, где противник. И в таких случаях главное не паниковать.
От стресса, адреналина сильно пересыхает во рту. Мучает жажда, хочется пить, а вокруг вместо воды лед. Приходилось пить и из луж, из реки. Бытовые условия жесткие. Не мылись месяцами — все время либо на штурмах, либо в укрытии. Нас в шутку называли боевыми бомжами. Особенно тяжело, когда сидишь и дрожишь в окопах от холода. Погода резко меняется — сначала идет дождь, ночью ударяют заморозки. Вся одежда мокрая, и ты, чтобы согреться, растираешь руки, ноги. Костер не разожжешь. Жгли только таблетки сухого горючего и пили горячий чай. Приходилось постоянно растирать руки и ноги, чтобы не замерзнуть. Многие пацаны из-за холода получили обморожения.
Постоянно сталкивались с минами-ловушками. ВСУ сбрасывали с коптеров аптечки, разгрузки. Узнавали, что они заминированы, когда кто-то подрывался. Потом стали более осторожными. Своими глазами видел магазин от АК, превращенный в мину. Такой магазин только стоит взять в руки, как он взорвется. Ну и, конечно же, у нас были большие потери от вражеских снайперов. Нередко снайперами оказывались девушки.
В городской застройке Артемовска долго не могли вычислить снайпера, который положил около 100 наших ребят. И «птиц» запускали — не видно ничего! Простреливалась открытая дорога. Ранит одного, а потом «укладывает» всю группу эвакуации. Нашли случайно, когда с коптера обратили внимание на большой погрузчик. Он был завален на бок, а ковш лежал отдельно и прикрыт ветками. Накрыли его изо всех орудий. В этом ковше и пряталась девушка-снайпер. Ей, похоже, не было и 18 лет.
Спрашивал ребят, что происходит при ранении. Говорят, что боли не чувствуешь, но если попадет в ногу, она сразу отнимается. Сам почувствовал на себе, когда ранили в руку. Тоже отнялась. Не знал еще тогда, как пользоваться жгутом. Попросил опытных бойцов показать, что делать.
Дуэль с вражеским снайпером
При штурме Белогоровки в ЛНР полегло много наших ребят. Враг упорно держал позиции, а нам не хватало артиллерийской поддержки. Противник на высотах и на водокачке, а мы внизу. По нам били из танков и пушек. Группы эвакуации из-за плотного огня не могли вынести раненых. Там, в конце декабря 2022 года, я столкнулся с вражеским снайпером. У меня в подчинении было 20 бойцов — мой первый командирский опыт. Мы удерживали одну из позиций на высотах со стороны реки Северский Донец. В тот день нас должны были сменить военнослужащие Минобороны.
И в день ротации выяснилось, что по нам работает снайпер. Ранил одного из наших в руку. Отходить нужно было по открытой местности около 400 метров. Она хорошо простреливалась. Стрелок мог положить всех моих бойцов. Мы никак не могли понять, откуда он вел по нам огонь. Мой командир с позывным Синоп поручил мне его уничтожить. Я удивился: «У меня же только старая СВД с обычным прицелом. Ни „ночника“, ни тепловизора!» Мне выдали и то, и другое.
Отправился на ночную «охоту» вместе с Синопом. Выдвинулись в сторону противника. От «ночника» никакого толку — все зеленое. Взял тепловизор, направил его в сторону трех сопок на берегу и на самой дальней от нас увидел ноги лежавшего в укрытии человека. И в этот момент он открыл по мне огонь. Пуля просвистела совсем рядом. Не знаю, как мне удалось так быстро укрыться. Как убрал тепловизор от глаз, ослеп на несколько минут. Вообще ничего не видел. А до этого никто не предупредил про такую особенность.
Снайпер бил по мне, не обращая внимание на командира. Очевидно, разглядел в прицел мою винтовку. Не давал мне высунуться. Я отполз в низину и крикнул Синопу, чтобы он открыл огонь из своего «Калашникова» по третьей сопке. Поддержали стрелковым огнем и мои ребята на позиции, а я в это время прижал тепловизор параллельно прицелу, направил винтовку туда, где видел ноги снайпера и выпустил туда всю обойму. После этого по нашим бойцам уже никто не стрелял. Не знаю, либо снайпер отступил, либо был ранен или убит. Главное, после этой стычки мы отошли без потерь. И также без потерь на позиции зашли бойцы Минобороны. Мы тогда еще удивились, что их было всего шестеро. У одного из них увидел военный билет ЛНР.Ранение во время штурма
После Белогоровки нас отправили на ротацию, чтобы мы отдохнули. Я сходил в баню. А ночью неожиданно поднялась температура. Еще во сне начало тошнить. Меня с температурой 39 градусов увезли в госпиталь. Очевидно, дали о себе знать холодные ночи, проведенные в окопах.
Когда оклемался, участвовал в штурме Соледара. 11 января мы его взяли. Спускался в тоннели, видел эти огромные подземные хранилища. В марте 2023 года продвигаться вперед стало попроще. На наши позиции подогнали самые мощные 240-миллиметровые минометы. Нас заранее предупредили, что выход (выстрел) от «Тюльпана» такой, как прилет (взрыв) от снаряда.
В Яковлевке получил сильную контузию, когда продвигались по траншее. По нам выстрелил гранатометчик. Помню только яркую вспышку и ударную волну, которой меня отбросило в сторону. Чувствовал себя неважно. Меня оттащили, поставили внутривенно укол магнезии. Док предупредил, что после укола по телу пойдет жар. Я его едва слышал. Когда жар прошел, стало гораздо легче. Пару дней отлежался и снова на штурм.
Тяжело ранили с 21 на 22 марта во время ночного штурма. Опять траншея. Опять взрыв. Один погиб. Я и еще один боец «трехсотые». Та вражеская позиция находилась в искусственном бассейне. Бои шли в жилой застройке. Подходы преграждали ряды с колючей проволокой. Смогли взять это укрепление лишь при поддержке двух танков. И то один из них едва не потеряли.
Мне повредило кисть. Я лежал на земле в полубессознательном состоянии и любовался сияющим звездным небом. Там, на юге, звезды почему-то светят еще ярче, чем в Сибири. До этого, как завороженные, мы смотрели и на распускавшиеся в небе салюты серебристого цвета. В отличие от обычного фейерверка этот летел до земли. Потом узнали, что нацисты атаковали наши соседние позиции белым фосфором. Он прожигает насквозь бронежилеты. Я не знаю, сколько наших ребят погибло после этой атаки. Этой атакой запрещенным во всем мире оружием враг хотел нас сломить. Однако мы разозлились еще больше.
Общался с пленным украинцем. Его поразила наша уверенность, с которой мы шли в атаку. «Мне стало страшно, когда я увидел на кителе у одного из ваших вместо ножа обеденную ложку», — признался нам пленный.
Наши еще и с генератором в атаку шли. Взяли его с собой во время штурма. Дали понять врагам, что отступать не собираемся.
Да. Это был ад. Для меня он завершился в марте, когда получил тяжелое ранение. Контракт закончился 18 мая 2023 года. Домой приехал 13 июля. Чтобы вернуться к мирной жизни, мне пришлось обращаться к помощи психолога. Я завел семью, учусь на специалиста по информационной безопасности и технологиям. Участие в спецоперации изменило меня и мою жизнь".
Сейчас боец разбирается с выплатами. О равных правах для всех ветеранов СВО, по информации «РИА Новости», заявил 19 декабря 2024 года президент России на встрече с волонтерами и сотрудниками Общероссийского общественного движения «Народный Фронт», «За Россию», работавших в кол-центре программы «Итоги года с Владимиром Путиным». Глава государства отметил, что «все защитники России, в том числе бывшие сотрудники ЧВК „Вагнер“, должны быть поставлены в равные условия в вопросах выплат и получения соответствующего статуса».
Наш герой со своей мамой
Тюменский снайпер награжден шестью медалями ЧВК «Вагнер»: крест «За ранение» I степени, «За отвагу», «Бахмутская мясорубка», «За взятие Соледара», «Проект W 42174». Двумя государственными медалями: «За отвагу» и «За освобождение Артемовска». И медалью от «Боевого братства» — «За службу Родине».
Фото: из архива ветерана СВО
