*Бородатая история со злоключениями Виктора Палия получила очередное продолжение. Федеральные СМИ распространили информацию о том, что бывшему гендиректору ОАО «Нижневартовскнефтегаза», а ныне депутату Тюменской областной Думы Виктору Палию
Так, РИА «Новости» со ссылкой на представителя Управления информации и общественных связей Генпрокуратуры сообщает, что предварительное следствие закончено и обвиняемый вместе с адвокатами уже две недели знакомится с материалами своего уголовного дела.*
«Палию предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьей 160 УК РФ — присвоение вверенного имущества и легализация незаконно нажитых средств», — заявила представительница Генпрокуратуры.
Сам Виктор Палий опроверг сведения о том, что его ознакомили с обвинительным заключением. «То, что написано в прессе по поводу уголовного дела, — большей частью неправда, — заявил он „Вслух о главном“, — Я летел из Москвы в Тюмень и в самолете прочитал „КоммерсантЪ“, где сказано, что мне инкриминируется хищение девяти миллионов долларов. В тюменской „Вечерке“ речь идет уже о 16 миллионах. До этого писали, что миллионов было 22. А в Интернете пишут о 26 миллиардах долларов!»
Своими соображениями о мотивах появления в прессе новых публикаций о злоупотреблениях Палия подробно поделился в эксклюзивном интервью с «Вслух о главном» сам Виктор Палий.
— Я уже много раз говорил, что мое уголовное преследование началось в мае 2000 года по заказу российских олигархов в главной военной прокуратуре. Никто до сегодняшнего дня даже не попытался найти объяснение, почему в отношении меня, гражданского лица, было возбуждено уголовное дело в главной военной прокуратуре.
Основанием для возбуждения этого уголовного дела послужила поступившая из ФСБ информация о том, что я, работая генеральным директором Нижневартовскнефтегаза продавал по заниженным ценам нефть на экспорт в свои подконтрольные фирмы. Затем эти фирмы перепродавали нефть по нормальным ценам, а разницу я будто бы присваивал.
Абсурдность этой выдумки доказать не составляло труда, так как Нижневартовскнефтегаз никогда нефть на экспорт не продавал, не имел лицензии на осуществление внешнеэкономической деятельности. Поэтому уголовное дело было прекращено как необоснованно возбужденное. Но заказчики не унялись и сделали повторный заход в военную прокуратуру.
Якобы по моему указанию в корыстных целях завышались расценки на строительные работы в санатории «Сосновая роща», то есть я получал «откат». По этим основаниям возбудили новое дело, которое продолжается по сей день.
Осенью 2002 года Генеральная прокуратура предъявила мне обвинение. Поскольку я увидел в этом вопиющее нарушение закона о статусе депутата, я обратился к председателю Тюменской областной Думы Сергею Корепанову с тем, чтобы в Конституционный суд был направлен запрос, чтобы суд дал оценку действиям Генеральной прокуратуры. Такой запрос Дума направила. Конституционный суд вынес постановление, из которого следует, что все действия Генеральной прокуратуры в отношении меня являются незаконными.
Мы с адвокатами направили постановление КС РФ в генеральную прокуратуру. И получили ответ за подписью генерального прокурора Устинова, в котором не было не единого слова правды. Конечно, он не сам его писал, ему подготовили. Получив такой ответ, мы обратились в Страссбургский суд по правам человека, который признал предъявленные документы достаточными для рассмотрения и принял их к рассмотрению. Ждем решения Страссбургского суда.
— А что это за история с вашей изоляцией в Москве на период выборов в Нижневартовске?
— В сентябре прошлого года было объявлено о проведении досрочных выборов мэра Нижневартовска. По «случайному совпадению» в тот же день из Генеральной прокуратуры в Мосгорсуд уходит представление, в котором замгенерального прокурора Бирюков просит судебную коллегию дать согласие на привлечение меня к уголовной ответственности. Судебная коллегия влет удовлетворяет эту просьбу, и на этом основании мне предъявляют повторно то обвинение, которое предъявляли в 2002 году. И выносят запрет на выезд из Москвы.
— А какую угрозу вы представляли для спокойного течения предвыборного процесса в Нижневартовске?
— Насколько я знаю, основной кандидат согласился пойти на выборы мэра при одном условии, — если в этих выборах не будет принимать участия Виктор Палий.
— Зовут этого кандидата Борис Хохряков?
— Да. И ему было обещано то, что он просил. Меня изолировали. И Хохряков об этом знал, и руководство округа об этом знало. Суд московский, давая согласие на мою изоляцию, тоже знал, что поступает незаконно. Но сознавал, что для того, чтобы отменить решение о запрете на выезд из Москвы, понадобится три-четыре месяца, а этого как раз достаточно, чтобы прошла избирательная кампания. Действия Мосгорсуда мы сразу обжаловали в коллегии Верховного суда. Еще коллегия Верховного суда не рассмотрела нашу жалобу, еще согласие коллегии Мосгорсуда не вступило в законную силу, а мне уже «перепредъявили» обвинение. 4 декабря 2003 года коллегия Верховного суда признала данное Мосгорсудом согласие на привлечение меня к уголовной ответственности незаконным, как и все следственные действия, совершенные после того.
— Как тогда объяснить все последние публикации в прессе, где говорится о предъявленном недавно обвинении?
— В том-то и дело, что описываемые в этих публикациях события относятся к осени прошлого года. И вся эта информационная зараза не появилась бы, если бы у журналистов была хоть доля ответственности. Ведь все очень просто: надо взять уголовно-процессуальный кодекс, открыть статью 448, где расписан порядок привлечения депутата к уголовной ответственности. Если бы со мной решили поступить по закону, то прокурор области должен был обратиться в судебную коллегию Тюменского областного суда с просьбой дать заключение: есть ли в моих действиях состав преступления. Если есть, то коллегия дала бы согласие на привлечение меня к уголовной ответственности. Этого не было сделано.
И я уверен, что Генеральная прокуратура в Тюменский суд не пошла бы, это, извините, не Басманный суд столицы. Что касается последних публикаций, в которых события прошлого года подаются как новости сегодняшнего дня, то я понимаю, почему это произошло. Просто вновь избранный мэр Нижневартовска сегодня первый раз появился на областной Думе. И дабы создать видимость, что он не причастен к моему заключению в течение тех трех месяцев, что он сам по себе, уголовный процесс в отношении меня продолжается и после выборов, и запустили всю эту информацию.
— Вы обсуждали это с Хохряковым лично?
— Нет. Но в Вартовске я распространил соответствующую информацию и здесь, в Тюмени, тоже.
— Почему же Борис Хохряков и те, кто его продвигал на выборах, так вас опасались?
— Потому что если бы я принял участие в тех выборах в качестве кандидата, Хохряков бы не прошел.
— А у вас было такое намерение?
— Нет, но у меня никто не спросил. Если бы спросили, я сказал бы, что никуда не собираюсь. Даже наоборот, поддержал бы основного кандидата.
— Вы до сих пор думаете, что главным мотивом уголовного преследования по отношению к вам остается спор вокруг акций, которые вы считаете незаконно отнятыми?
— Да, это один из ключевых вопросов. И 19−20 января прошло заседание Конституционного суда по нашему заявлению, мы сейчас ожидаем его вердикта, который должен быть оглашен в течение недели. Мы хотим, чтобы Конституционный суд дал оценку статье 74 закона об акционерных обществах, на основании которой у меня были изъяты акции.
