На новый спектакль в драматическом театре я шла почти обреченно, для галочки. В родной интернет-газете про него уже написали , так что рецензии не требовалось, в чудеса и метаморфозы я почти не верю, к тому же прочла пять или шесть отзывов в Интернете – ни один журналист, ни один даже самый восторженный театральный завсегдатай не сказал доброго слова ...
На новый спектакль в драматическом театре я шла почти обреченно, для галочки. В родной интернет-газете про него уже написали, так что рецензии не требовалось, в чудеса и метаморфозы я почти не верю, к тому же прочла пять или шесть отзывов в Интернете — ни один журналист, ни один даже самый восторженный театральный завсегдатай не сказал доброго слова о премьере «Семьи» по первой версии «Вассы Железновой». Не знаю, что уж там показывали в первые дни, но через неделю «Семью» сыграли именно чудесно. За последние четыре года не припомню на большой сцене спектакля, который бы заставил без стеснения признаться, мол, смотрела не отрываясь, с нетерпением пережидала антракт. В последние четыре года я ходила только на премьерные показы. Может, в этом дело. Или все-таки в том, что режиссер Александр Цодиков, бывший до начала 1990-х главрежем тюменского драмтеатра, вернулся с триумфальным психологическим пасьянсом, разложенным умелой рукой. Расставить актеров на «их» места в пьесе — полдела. Расстановкой сил определяется как точность актерского попадания, так и режиссерская трактовка образа. На роль Вассы театральные блоггеры прочили Ирину Тутулову, дескать, она лучше всех сыграет властную, деспотичную мать с душой темной, как сами потемки. А режиссер выбрал Елену Самохину — в его понимании Васса не железная леди, а какое-то федорино горе. Внешне властная, она слабая, ограниченная, но по-своему умная, отвратительная, как паук, но и вызывающая жалость, почти сочувствие. Елена Самохина способна играть эту роль превосходно, не шаблонно, как в комиксе, а на полутонах, в лучших традициях русской литературы. Завораживает дуэт Вассы и Анны, которую играет Марина Слепнева. Прозванная зрителями «холодной рыбой», Слепнева на этот раз точно и эффектно вписалась в роль. При первых жестах, первых взглядах встречи героинь хочется узнать об их отношениях больше, понять запутанный, закутанный в лицемерие клубок взаимоотношений. Интересно узнать, что же между ними творилось в детстве Анны, при каких обстоятельствах она покинула дом, до чего дошло противостояние между матерью и дочерью. Глядя на «нынешних» героинь, их прошлое легко вообразить, потому что на сцене не персонажи, а живые люди, с историей. И Владимир Орел в роли Михайло как будто одержим совершенно иным человеком. Проскакивают порой «фирменные» орловские интонации, но ей-богу это именно Михайло. Человек темный, но трезвомыслящий, циничный, однако не лишенный чувств и страхов, многомерный, в общем. Семен — отличная роль Сергея Скобелева. Актер слез со штампов, он действительно преображается умно, живо… Вот почему-то не поворачивается язык ни про кого сказать «тонко». Может, это предубеждение, и все же вместо «тонко» скажу «загривком чувствуют». Они все становятся актерами-кошками, зачаровывающими публику. Все, кроме разве что Алексея Иноземцева (Павел), Ольги Игониной (Липа) и Татьяны Телегиной (Людмила), которые играют. Телегина хороша в краткие секунды диалога с курящей на авансцене Анной. Вообще ее смена имиджа — отличный ход. Актрису выдернули из привычного боевого макияжа Блондинки, выпустили простоволосой, в шерстяных носках. А все же не вытянула предложенный образ, ей все охота быть «Актрисой» — зычно и красиво говорить «мылако, лышадей» и прочие манерные и неестественные штучки. Натурального голоса Татьяна найти не может, а если и нащупывает, то быстро теряет. Наталья Коротченко (Наталья) — отлично! Ее героиня — смешная, нелепая, ханжа. Бедняжка-дурочка, жадная простушка с амбицией — одна меняется, она узнаваемая и правдоподобная. Геннадий Баширов замечательный в роли Прохора… Тут актеров не просто распределили в соответствии с психотипами и амплуа, им объяснили что-то очень важное, нажали потайные пружинки, которые заставили отбросить шаблоны и любимые ходы и пожить немного на сцене. Иглоукалывание или другие нетрадиционные методы, но их загривки обрели невиданную чувствительность. При том, что лавры этой акупунктуры очевиднейшим образом принадлежат Цодикову, «Семья» — именно актерский спектакль. То есть постановка, в которой не театральные приемы (как у Коляды, например) «делают» спектакль, а психологизм. Вот он, наверное, русский психологический театр — великое, неуловимое и прекрасное. Я была счастлива попасть на экстраординарный спектакль нашем театре. Боюсь, ей-богу боюсь, что это было лишь разовое везение. Впрочем, тут уже вопрос веры. Один точно сыгранный спектакль способен затмить десять или даже двадцать разочарований и вернуть веру в чудо. Буду ходить в театр почаще. И не только на премьеры.
