Проблемой освещения терактов в СМИ займутся в ближайшее время депутаты Госдумы.
По информации газеты «Новые известия», уже в конце сентября группа экспертов под началом председателя комитета по информационной политике
Претензии к работе СМИ, не только электронных, но и печатных, пишет российское издание, уже предъявлялись депутатами после событий на Дубровке. Тогда руководителям российских средств массовой информации удалось договориться с властью о том, как работать репортерам в чрезвычайных ситуациях. Был разработан специальный документ, одобренный президентом. Но после трагических событий в Беслане, он, видимо, больше не устраивает руководство страны. И требования к журналистам, по всей вероятности, ужесточатся. Так, по мнению депутатов от фракции «Единая Россия», недопустимо, когда в объектив телекамеры попадают любые детали передвижения спецподразделений. Кроме того, не исключено, что будет введен полный или частичный мораторий на показ жертв терактов.
Еще одним звеном цепи событий, связанных с освещением журналистами осетинской трагедии, стало недавнее увольнение главного редактора газеты «Известия» Рафа Шакирова. Причина его ухода с должности, по словам самого бывшего редактора, разногласия с руководством управляющей компании «Проф-Медиа». Предметом расхождения во взглядах стал номер «Известий», посвященный теракту в Беслане.
«Мы с „Проф-Медиа“ разошлись в формате подачи этого номера, — сказал Раф Шакиров в интервью радио „Свобода“. — Считается, что он слишком эмоциональный и плакатный, так газеты не делают».
Мнениями по поводу инициативы депутатов Госдумы об ужесточении порядка освещения чрезвычайных событий в России, а также ситуации вокруг увольнения редактора одного из ведущих общественно-политических изданий России поделились редакторы тюменских СМИ.
Рафаэль Гольдберг, главный редактор газеты «Тюменский курьер»
— Наказан редактор одной из самых респектабельных российских газет «Известия». На самом деле, я предполагаю, поводом к его увольнению явилась не чрезмерная кровь на страницах номера, как сообщают об этом. Причина иная — опубликованный материал о нападении боевиков на Грозный, в котором дана расшифровка перехваченных радиопереговоров между боевиками. Это очень серьезный материал. Нападение на Грозный произошло 21 августа, а материал вышел в свет только сейчас, в сентябре. До этого он, видимо, был зажат властями.
Вот и получается, что причина не в откровенных снимках, а в том, какую позицию занимала газета при Шакирове. Вообще он один из самых квалифицированных редакторов в стране, а «Известия» — самая лучшая газета в России, на мой взгляд. Авторитет этого издания сравним с авторитетом «Вашингтон Пост», а это — уже лучшая газета в мире. Почему никто не пытается зацепить «Комсомольскую правду», которая работает не на грани фола, а «за фолом»? Там гораздо более шокирующие снимки, но эти снимки власть не задевают.
Я думаю, что те, кто инициирует запреты просто боятся, что их поймают за руку с их недомолвками, с откровенной ложью. Каждый из нас (журналистов — прим. автора) в своей практике пытался получить комментарии официальных лиц, и что это были за комментарии? Это называлось: не возбуждать, не рассказывать, «без комментариев», «подождите закончится суд». Кроме того, накидывая платок на чужой роток, власти пробуют силы. Это попытка проверить журналистское сообщество, которое сообществом не является, на единство, которого опять же нет. Я думаю, многие СМИ не будут противостоять действиям власти. Журналистское сообщество разобщено, как ни странно это звучит.
Александр Скорбенко, главный редактор газеты «Тюменская область сегодня»
— Любой закон — это согласование интересов всех участников или институтов гражданского общества. Допустим, армия ведет необходимые действия для освобождения заложников. При этом интересам спецслужб каким-то образом мешает некий журналист, влияя своими действиями на ситуацию. Например — дается возможность террористам выработать ответную реакцию. Понятно, что в данном случае одному институту мешает институт другой. Самое простое — исключить журналистов из схемы. Но тогда институт журналистики выбывает из институтов гражданского общества, где предпосылкой его существования является открытая печать, согласующая интересы институтов и соответственно граждан России. Поэтому, я считаю, не должно быть исключения какого-либо института, но должно быть согласование интересов в случае чрезвычайных происшествий.
Относительно откровенности. Если журналист начинает показывать все предельно правдиво, то наступает грань, за которой эта правдивость начинает оказывать психологическую травму на людей. Травмы могут привести к тому, что в обществе появляются неуравновешенные люди. Здесь журналистам нужно иметь внутренний барьер. Сюда не надо входить с точки зрения закона, инициатив депутатов. Но журналисту нужно внутренне определиться: либо я на этой теме экзальтирую, показываю разбитые черепа, превращаю СМИ в подобие милицейских протоколов, либо нет. Я считаю, что это не нужно регламентировать законом. Это моральная ответственность.
По моему мнению, из трагедий шоу в любом случае делать не стоит, даже плохое. Рассказывать о ситуации надо. Но прямая трансляция, бесконечно долгие разжевывания, одни и те же страшные кадры, это чревато.
Людмила Караваева, главный редактор интернет-газеты «Вслух.Ру»
— В свое время яростные вредители, сжигающие колхозные поля, противники Советской власти, несомненно, были. С ними боролись, но так, что в итоге эта борьба привела к геноциду. Врагов народа искали уже там, где их нет. Также может произойти и сейчас. Под видом ошибок, связанных с показом терактов, вредного какого-то воздействия откровенных фотографий, репортажей, можно дойти до очень серьезных вещей: свобода слова и демократия станут пустым звуком на сто процентов. Я считаю, что фотографии, кадры с места событий должны травмировать своей откровенностью. Ситуация такова, что общество уже стало привыкать к трагедиям. Все определяется только размерами катастроф и количеством жертв. Я думаю, что журналисты должны бить общество по нервам. Они единственные, кто это может делать.
Боязнь властей состоит не в том, что журналисты разгласят важную информацию о действиях спецслужб. Что касается последней трагедии в школе Беслана, там разгласить что-либо было едва ли возможно. А вот показать невольно неправильные действия спецслужб, ошибки, слабость — вполне вероятно, но это у нас является большой государственной тайной. По сути, инициативы властей направлены на то, чтобы скрыть собственную беспомощность. Люди увидели на экране: никто ничего толком сделать не мог.
Если власти все-таки ужесточат закон, то журналистское сообщество будет само в этом виновато. Оно не может самоорганизоваться, его раздирают дрязги. Вероятно, часть сообщества будет протестовать, но часть — примет спокойно.
