Театр драмы налаживает контакты с французами. Студенты кафедры французской филологии едут покорять Париж . В Тюмени выступает Николай Коляда, а тюменцы едут в Екатеринбург, чтобы посмотреть премьеру "Гамлета" в "Коляда-театре". Вот это я и называю "театр без границ".
Театр драмы налаживает контакты с французами. Студенты кафедры французской филологии едут покорять Париж. В Тюмени выступает Николай Коляда, а тюменцы едут в Екатеринбург, чтобы посмотреть премьеру «Гамлета» в «Коляда-театре». Вот это я и называю «театр без границ». Французская рифма После визита марсельского театра на фестиваль «Золотой конек-2006» во Францию отправились директор тюменского драмтеатра Владимир Коревицкий, екатеринбургский драматург Николай Коляда, московский театральный критик, бессменный член жюри «Конька» Ирина Мягкова. Итогом поездки стал договор о международном театральном союзе «Франция — Тюмень — Екатеринбург». В рамках этого договора, при поддержке «Французского альянса», в Екатеринбурге прошла ретроспектива фильмов известного актера театра и кино Дени Лавана, а в Тюмени — театральный диалог Коляда — Лаван. Коляда и Лаван познакомились на театральном фестивале в Авиньоне, тогда и решили устроить совместное чтение стихов. Звучали Вийон, Рембо, Лермонтов, Блок. Француз — лицедей до мозга костей. Ему нравится публика, нравится поражать ее, восхищать, завоевывать. Некрасивый, непонятный, он хрипел, кричал, метался по сцене, гипнотизируя зрителей. Лицедей — да. Хороший актер? Чтобы понять, надо знать, о чем говорит он с такой экспрессией. Декламация Николая Коляды — полная противоположность. Он просто читает стихи с листа. Не перевоплощается в лирического героя, а грамотно читает текст, расставляет акценты так, чтобы в забронзовевших строчках «Евгения Онегина» заново открылась живость, ирония, острый глаз и меткое слово Пушкина. Чтоб хотелось потом отыскать и читать, читать стихи Бориса Рыжего и Александра Кушнера. Лаван тоже читал немного на русском — учил язык в школе, подозревая в себе русские корни. Сквозь непривычную артикуляцию пробивались знакомые строки, и зрители отчаянно хлопали, отдавая должное памяти и любознательности француза. Коляда и Лаван сошлись как лед и пламень. Разность темпераментов, языков, культур удерживала внимание публики до конца полуторачасового представления. Владимир Коревицкий намерен развивать международные отношения: в 2009 тюменский театр заявится на конкурс в Нанси, в ближайшем будущем в Тюмень приедут французские музыканты — арфистка и органист. Принц мусорный В Екатеринбурге Дени Лаван побывал на репетициях премьерного «Гамлета» в «Коляда-театре». «Это именно тот театр, который мне нравится. Это игра актеров, которая захватывает, к которой хочется присоединиться. Я очень люблю Гамлета, и они играют его так, как его следует играть, — с учетом нашего времени», — сказал Лаван в интервью «Урал-Web». Я, в отличие от мсье Лавана, на «Гамлетах» всегда скучаю, сижу и вспоминаю, сколько сцен осталось до конца этой тяжеловесной, не открывшейся мне истории. Но «Гамлет» — отдельно, а «Коляда-театр» — отдельно. Это настоящая магия, таинство, которое завораживает, увлекает… по крайней мере, никогда не бывает скучным. «Гамлета» XXI века Николай Коляда увидел в обстановке средневековой мистерии. Не случайно афишу спектакля украшает картина Босха — принц датский живет на корабле дураков, на пире во время чумы, в мире искушений святого Антония, населенном чудовищами, полулюдьми с коровьими копытами, куриными лапами, кабаньими головами… Люди здесь — карнавальные мартышки, старательно пародирующие придворное жеманство. Глаза у них обведены черным, языки вывалены наружу, издалека напоминая неестественные улыбки клоунов, а вблизи — лица повешенных или горгулий на готических храмах. Тут блеск и грязь смешиваются в оргиях безумно-веселых и страшных, соединяющих смерть и плодородие. Закон дикого общества — плодиться и веселиться — требует, чтобы молодой, агрессивный самец занял место бородатого старика, не годного к воспроизводству. Клавдий (Антон Макушин) не злодей, скорее юнец, следующий жизненному циклу, ему предопределено убить Гамлета-отца (Николай Коляда, Виктор Поцелуев). Молодому Гамлету (Олег Ягодин) цикл предопределяет бороться за главенство в стае. Но, выскочив из оргиастического круга, он вдруг засомневался: мерзко выглядит датское королевство, стоит ли множить мерзости. Ну, дальше вы знаете — Гамлет… первый сомневающийся герой… не может противостоять обстоятельствам… Театр Коляды от начала до конца сделан из мусора, из обломков цивилизации — от самого здания, которое досталось ему запущенным, без водопровода, а теперь уютно и обжито милыми семейными духами, до декораций: жестянок из-под «китикэта», куриных лап, дешевых гобеленовых картин, подушек, покрывал. И спектакль так же устроен — сначала на зрителя сваливается куча человеческого мусора — секс, грязь, дикие пляски, — а потом из этого показываются чувства, переживания, метания — настоящее, человеческое. Говорят, Коревицкий предлагает Коляде перевезти театр в Тюмень, дескать, строится новое здание — три сцены, простор для творчества. Коляда вроде как подумывает, а не махнуть ли из Екатеринбурга, где за место под солнцем приходится постоянно бороться. Не будем сомневаться, сможет ли Тюмень оценить смелого творца, прозорливца, бросающего вызов устоявшимся театральным вкусам — будем радоваться, что город способен пригласить художника такого масштаба. Ну и пока строится новый театр, будем ездить на спектакли Коляды поездом — дело того стоит.
