25 октября Дума Сургута приостановила действие городской программы реконструкции домов первых массовых серий застройки. Несмотря на неоспоримые, казалось бы, доводы об ее необходимости и перспективности. Со стороны все выглядело нелепо: зачем рубить программу, которая почти не требует бюджетных денег, которая претендует на статус окружной программы ХМАО, а главное — решает целый комплекс проблем, связанных со старением «советского» жилфонда и его несоответствием современным стандартам?
Но мало того, что сургутские депутаты «заморозили» программу, по которой город уже понес большие затраты, они еще назначили двух своих коллег контролировать исполнение решения о приостановлении программы. На реплику мэра Сургута Александра Сидорова о том, что нет смысла контролировать то, чего нет, депутат Андрей Атепаев раздраженно заметил, что ирония здесь неуместна: «У нас многое приостанавливалось, но при этом продолжало финансироваться». А Андрей Атепаев, между прочим, является заместителем Владимира Богданова — генерального директора ОАО «Сургутнефтегаз». Проявление такого недоверия со стороны топ-менеджера «градообразующего» для Сургута предприятия и всемирно известной нефтяной компании, — безусловно, знаковый фактор.
«Бездумье»
До 2001 года полноценной представительной ветви местного самоуправления в Сургуте фактически не существовало, а с 1993 по 1995 ее не было даже де-юре (советы разогнали, а Думу еще не выбрали. Деятельность мэра без представительного органа нельзя назвать местным самоуправлением, так как один человек не может представлять интересы «всего населения», — население не является социально однородной массой. Думы двух предыдущих созывов состояли в основном из бюджетников и лиц, заинтересованных в получении городского заказа. Нет смысла объяснять, что такой представительный орган был подконтролен мэру, дважды избранному безнадежно большим процентом голосов на безальтернативных выборах. Правда, учитывая стабильно низкую политическую активность сургутского населения, проценты эти следует прикидывать к общему числу избирателей — при таком сопоставлении сургутский мэр выглядит не столь харизматично. Самому мэру приходилось неоднократно в день выборов выступать по местному телевидению и агитировать сургутян прийти на избирательные участки, чтобы не сорвать свои выборы. В Сургуте это называется «поднимать с диванов».
Худо-бедно муниципальные выборы проходили, обеспечивая легитимность муниципальному управлению под руководством Александра Сидорова. Но холодной зимой 2001 года «случилось страшное». В списках кандидатов на выборах в Думу Сургута появились фамилии нефтяников «Сургутнефтегаза». Это могло означать только одно: конец управляемой демократии и пересмотр системы «сдержек и противовесов» между исполнительным и представительным органами местного самоуправления.
«От Владыки мира, Богом данного»
Ни у кого не было и тени сомнения в том, что сургутские нефтяники возьмут в городской Думе большинство. Им даже не надо было заниматься предвыборной агитацией — всем было ясно, что они идут «во власть» не сами по себе, а с благословения президента «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова или «Владыки мира, Богом данного» — так и не иначе воспринимают его в Сургуте. Даже если бы нефтяные кандидаты вместо предвыборных тезисов рассказывали сказку про белого бычка, результат был бы тем же. Впоследствии один из участников выборов, молодой и преуспевающий директор акционерного предприятия, признался журналистам: «Надо было мне на время выборов устроиться в „Сургутнефтегаз“ дворником или сторожем, главное, чтобы в бюллетене стояло название организации. У меня было бы больше шансов стать депутатом». В общем, нефтяники взяли Думу штурмом, получив абсолютное большинство — 9 мандатов из 15. До квалифицированного большинства, требуемого при утверждении бюджета, им не хватало всего одного голоса. Но сразу появились союзники в лице депутатов — производственников из «Тюменьэнерго». Так в Думе Сургута сложилось большинство, независимое от мэра и не скрывающее намерения «порулить» по-новому. Заметим, что до 2001 года в сургутской Думе был лишь один нефтяник.
История свидетельствует, что последствием штурмов нередко становятся перевороты. «Муниципальный переворот» состоялся. Сразу после выборов сургутская пресса стала рассуждать о мотивах, побудивших нефтяников взять власть в свои руки. Была известна позиция Владимира Богданова по этому поводу. Когда у Богданова спрашивали: «Почему нефтяники не участвуют в муниципальных выборах?», — он отвечал, что в городе есть мэр, есть чиновники, пусть они и рулят, и достаточно того, что «Сургутнефтегаз» платит налоги, причем немалые. Значит, что-то изменилось в отношении «основного налогоплательщика» к распорядителям бюджета.
Налоги на самом деле были немалые: бюджету небольшого города Сургута завидовали даже края и области и практически все миллионные мегаполисы, за исключением разве что Москвы и Санкт-Петербурга. При уровне бюджетной обеспеченности, достигшей в 2001 году $ 1 800 на одного жителя, местная власть без особых усилий могла поддерживать свой имидж благодетеля, радетеля за интересы горожан. При таких ресурсах можно было закрыть глаза на некоторые вольности при обращении с бюджетными средствами и почти повальное увлечение муниципальных чиновников бизнесом — как от имени администрации города, так и в частном порядке. Но уже тогда, во времена процветания и роста на бюджетных дрожжах, кое-где зазвучали сомнения: а насколько адекватно реальное благополучие города и его людей тем доходам, которые извлекаются на территории? Почему огромные деньги направляются на жилищное строительство, а «социальная очередь» из бюджетников, «внеочередников» и «первоочередников» на получение жилья продвигается безнадежно медленными темпами? Почему в городе, который называют «оазисом благополучия», до сих пор существуют позорные «балочные пятна» и целые районы разваливающихся деревянных двухэтажек? А на этом фоне огромные деньги вкладываются в уставные фонды акционерных обществ, на поддержку экономически инфантильных предприятий и пр.
Явное несоответствие уровня и качества городской жизни уровню доходов, конечно, замечали и сами нефтяники. Наверное, замечал и сам «генерал» Владимир Богданов, ведь для этого ему было достаточно выглянуть из окна своего кабинета: микрорайон нефтяников — пожалуй, самый неблагополучный с точки зрения качества жилья (здесь много деревянных двухэтажных домов, которым по 30 лет и больше).
Кто в доме хозяин?
Сургутская пресса приписывает мэру Александру Сидорову попытку установления своих правил игры со вновь избранной Думой. Речь идет об одной примечательной встрече, состоявшейся в бизнес-центре «Сургутнефтегаза» спустя полтора месяца после выборов. Руководители «Сургутнефтегаза», избранные в городскую Думу, были вызваны в кабинет генерального директора. Там к тому времени уже находился мэр Сургута Александр Сидоров. Встреча не носила официальный характер. Скорее, она носила характер знакомства. Разумеется, ни о каких негласных правилах игры речи не шло. Но почему эта неофициальная встреча прошла не в здании мэрии, а в офисе «Сургутнефтегаза», да еще в кабинете генерального директора, являющегося для всех депутатов работодателем и прямым начальником?
«Ничего такого мы не обсуждали, — вспоминает один из участников встречи. — Просто сидели, пили чай, мирно беседовали. За свою жизнь я один единственный раз пил чай с генеральным директором. Это было во время той встречи с мэром. Но мэр сидел рядом с генеральным директором, а мы сидели напротив. Этим все было сказано».
Эх, ухнем!
Однако уже с первых месяцев работы сургутской Думы третьего созыва стало ясно, что новой Думе не во всем «по пути» со старой мэрией. Сургут всегда славился своими амбициями, выросшими на толстом бюджетном кошельке. Город находился в перманентном состоянии стройки и долгостроя. Доля капитальных расходов бюджета достигала 42 процентов от всей расходной части. Нефтяники понимали, что с введением нового налогового кодекса доходы города упадут, а как говорят в Сургуте, «хотелки» по-прежнему весьма амбициозны. К тому же «Сургутнефтегаз», как налогоплательщик, утратил свои позиции в пополнении городской казны, уступив «Тюменьэнерго». Правда, бюджет города более чем на 70 процентов стал пополняться за счет налогов с физических лиц, а «Сургутнефтегаз» оставался и остается самым крупным и самым «платящим» работодателем. И нефтяники решили взять ответственность за дальнейшую судьбу города на себя и как можно скорее справиться с инерцией жизни на широкую ногу. Социальные программы, не требующие больших капитальных расходов, проходили через «нефтяную» Думу без особых проблем, чего не скажешь о финансовоемких проектах.
Первой «жертвой» новой Думы стал план привлечения иностранного кредита в $ 20 миллионов на инвестиционные проекты. Нефтяники посчитали его непонятным. Непонятность заключалась в категоричном нежелании администрации Сургута хотя бы «на ушко» открыть источник кредита. При этом предполагалось заложить муниципальное имущество города на один миллиард рублей. Большинство Думы проголосовало против «темного» кредита. И тут же было принято решение о привлечении кредита ЕБРР на реконструкцию объектов ЖКХ. Таким образом, новая Дума показала, что она за инвестиции, но понятные и прозрачные.
Следующим шагом к финансовому отрезвлению Сургута стало решение о прекращении финансирования строительства объездной дороги. Не получил одобрения депутатов и проект реконструкции городской площади, согласно которому предлагалось разместить под землей торговый центр, гаражи, боулинг-клуб и фонтан под стеклянным куполом. А решение о нецелесообразности организации троллейбусного движения в Сургуте породило прецедент: мэр Сургута наложил на него свое вето. Вето было преодолено, но вопрос вынесли на городской императивный референдум, первый в истории Сургута. Референдум не состоялся из-за недостаточной явки горожан, но его результаты показали, что большинство сургутян против расходов бюджета на организацию троллейбусного движения.
Пожалуй, нефтяникам, долго наблюдавшим за процессом использования их налогов, стала очевидна главная болезнь городской финансовой политики: бюджет распределялся зачастую не исходя из просчитанных потребностей города, а исходя из потребностей потенциальных бюджетополучателей в деньгах. Сама система «раздачи слонов» носила явочный характер: предприятия, учреждения, организации подавали свои заявки на бюджетное финансирование, а чиновники распределяли деньги по принципу разумной достаточности. В то же время нефтяники «Сургутнефтегаза» все свои потребности удовлетворяли исключительно на тендерной основе. Придя в городскую Думу, они попытались «навязать» чиновникам систему муниципального заказа, предполагающую равный доступ предпринимателей к бюджетным подрядам и закупам. Процесс этот шел крайне тяжело: большая часть бюджетных средств продолжала расходоваться по договорам «с друзьями», минуя конкурсную комиссию. Открытые конкурсы вообще были редкостью, закрытых было больше, а большинство закупов осуществлялось «у единственного источника».
«Мы никогда не ставили своей целью работать на публику, „вытаскивать грязное белье“, хотя многое, наверное, можно было бы вытащить, — говорит депутат сургутской Думы, начальник отдела охраны природы и борьбы с коррозией ОАО „Сургутнефтегаз“ Любовь Малышкина. — Главное, чтобы изменилась политика бюджетных трат. Взять хотя бы озеленение города. Ежегодно заключаются договоры, и все услуги почему-то покупаются „у единственного источника“. Причем в качестве „единственного источника“ выступают шесть предприятий — ООО, ЗАО и так далее. Они что, пальмы выращивают или другие экзотические растения, что-то еще делают такое, с чем другие не справятся? А раз „у единственного источника“ — значит, неимоверная накрутка цены. Тот же Сургутский лесхоз содержит городские леса на два порядка дешевле, чем „исполнители по договору“ содержат зеленые насаждения в городской черте. Мы работаем с лесниками и знаем калькуляцию на создание лесных культур, сколько стоит вырастить дерево „из зернышка“. Да, в городе красиво, в городе цветы, но никто не пытается спросить, за какие деньги все это делается, какова эффективность расходования бюджетных средств. И я думаю, такая ситуация и по другим направлениям деятельности городских департаментов».
Нефть и политика
Понятно, что массовый поход нефтяников «Сургутнефтегаза» в городскую Думу — лишь первый шаг к установлению контроля над городом. Не случайно в числе первых политических инноваций нефтяников стали изменения в Уставе города, предполагающие работу трех «освобожденных» депутатов и освобожденного председателя Думы (на заседаниях Думы Сургута до сих пор председательствует мэр). Формально инициатором этих изменений выступил мэр Сургута, но они соответствуют стратегическим планам нефтяников. И далеко небедные руководители нефтяной отрасли вовсе не шутили, когда на колкие вопросы журналистов отвечали, что сами готовы работать на освобожденной основе за муниципальное жалование. Работа на освобожденной основе позволит углубиться в городские проблемы и, самое главное, — в городские финансы. А должность председателя Думы — хороший трамплин для предстоящих в 2004 году выборов мэра. И сегодня ни у кого не возникает сомнений в том, что нефтяники «выберут своего мэра».
Кандидатуры уже наверняка имеются.
