Субъективно: Полбочки дегтя в "Алябьевскую осень"

Фестиваль «Алябьевская музыкальная осень» завершается 5 октября концертом Национального академического оркестра народных инструментов России им. Н. П. Осипова под руководством Владимира Понькина. Этот уникальный оркестр (ни в одной стране народные инструменты не получили такого развития, как в России) был основан в 1919 году. Первый концерт Московского Великорусского оркестра народных инструментов состоялся в Московском саду «Эрмитаж». Оркестром руководили талантливые музыканты: братья Николай и Дмитрий Осиповы, Виктор Смирнов, Виталий Гнутов, Виктор Дубровский, Николай Калинин. За дирижерским пультом оркестра стояли выдающиеся дирижеры современности Николай Голованов, Николай Аносов, Александр Гаук, Геннадий Рождественский, Вероника Дударова, Владимир Федосеев и другие. С оркестром сотрудничали лучшие представители русской вокальной школы Надежда Обухова, Надежда Нежданова, Иван Козловский, Сергей Лемешев, Ирина Архипова, Артур Эйзен, Людмила Зыкина, Борис Штоколов, Ирина Богачева, Евгений Нестеренко, Зураб Соткилава, Дмитрий Хворостовский и многие другие. Финал блестящий, равно как и начало фестиваля — концерты квартета имени А. П. Бородина и английского пианиста Фредерика Кемпфа. Но три концерта в середине «Алябьевской осени» вызвали больше дискуссий, чем однозначных восторгов. Алена Баева и «Камерата Сибири» Следуя традиции фестиваля, 26 сентября филармония включила в программу концерт тюменского оркестра «Камерата Сибири», старейшего и постоянного участника «Алябьевской осени». Как рассказал «Вслух о главном» дирижер и бессменный руководитель оркестра Антон Шароев, перед выступлением музыканты «Камераты Сибири» репетировали на износ, в усиленном режиме и даже достигали порой серьезного прогресса. К сожалению, на концерте показать свои успехи оркестру не удалось. Напряженный, разлаженный звук, несвоевременно вступающие инструменты: от Пятой симфонии Шуберта осталось впечатление расползающегося на лоскуты ветхого платья, которое лишь усиливалось видом исцарапанных старых инструментов, и особенно — побитого жизнью контрабаса. Чтобы понять разочарование, охватившее слушателей, надо учесть: музыкальный аппетит публики к третьему дню музыкальной осени был разбужен двумя блестящими концертами. Но организаторы фестиваля припасли в рукаве козырь. Появившись на сцене, Алена Баева произвела фурор. Что чувствует талантливый и признанный солист, выступая на провинциальном фестивале с откровенно слабым оркестром? На лице Алены Баевой ничего не отражалось. То есть, вообще ничего — ни удовольствия, ни раздражения. Нежный и равнодушный цветок. Она вышла на сцену с непроницаемым лицом и стала играть так, будто ее смычок длиннее и тоньше, чем у всех, кто в этой песочнице играл до нее. Она не боится скрипки, в то время как музыканты оркестра, казалось, неуверенны в каждом своем движении. Четвертый концерт Моцарта для скрипки с оркестром превратился в удовольствие даже для тех слушателей, кто в филармонию попал случайно и до тех пор нервно скрипел подошвами по паркету. Баеву было приятно слушать. На Баеву было приятно смотреть. Молодая скрипачка пленяет красотой Лолиты, красотой Одри Тоту, несмотря на мятое платье и неудачно подобранные к нему туфли. На ее лилейной шее, под щекой красный синяк, почти ссадина. К этой незаживающей ране она терпеливо прикладывает скрипку много лет, с тех пор, как мама обнаружила у нее абсолютный слух. К ее шее льнут скрипки Страдивари, Руджери, Карло Танони. Ее лицо умеет скрывать чувства. Лариса Луста 27 сентября с большой сцены филармонии звучал старинный романс — жанр по сути камерный. Однако обладательницу звучного меццо-сопрано Ларису Луста трудно смутить масштабом зала. «Чужие мы», «Гони, ямщик!», «Не жалею"… Забытые песни звучали для тюменской публики вкупе с почти утраченным стилем их исполнения — «жизнью за три минуты». Певице удалась роль роковой красавицы, вокруг которой кипят страсти и поминутно «разбиваются сердца». Этот образ сопутствует ей по жизни, ведь Луста — видный персонаж светских хроник Северной столицы, обладательница званий «Женское лицо Санкт-Петербурга» и «Одна из самых красивых женщин России». Открывающее плечи платье, белые, летающие в такт музыке, руки, роскошные длинные волосы — на сцене воплотилась героиня светских салонов и русских романсов начала прошлого века: «В заброшенном саду, на каменой скамье рыдала я… О розах, о весне». Часть зрителей эта игра в жанр скорее оттолкнула: «Раздувание страстей и манерничанье!». Вполне обоснованная для современного восприятия реакция. Однако если рассматривать творчество Луста в контексте истории русской эстрады, все становится на свои места. Певице одной из немногих удается передать отголоски великой традиции городского романса, зародившегося еще в XVIII веке, с цыганских хоров, преемственность которого поддерживала целая плеяда знаменитых артистов — Варя Пядня, Изабелла Юрьева, Александр Вертинский, Алла Баянова. Здесь важен и театральный талант, и верно взятая интонация — выпускнице Санкт-Петербургской консерватории помогает классическое образование и победное участие во многих российских и международных певческих конкурсах. 50 процентов успеха Ларисы — концертмейстер. Заслуженный артист России Михаил Аптекман, кстати, бывший аккомпаниатор Аллы Баяновой, продемонстрировал талант импровизатора, чутко подхватывал настроение песен. Аптекман и Луста — гармоничный дуэт профессионалов, имеющий свою аудиторию. «Так поступают не все женщины» Уже второй год музыкальная антреприза, удачно использующая имена Моцарта и Покровского, приводит тюменцев в недоумение. В прошлом году спектакль «Mozartime» с участием артистов Московского государственного академического камерного музыкального театра под руководством Б. А. Покровского поразил своей двойственностью. С одной стороны, неряшливые декорации, костюмы из подбора, неловкое заигрывание с публикой, с другой — профессиональные, обаятельные, прилично поющие артисты. Ровно та же картина ждала 1 октября слушателей музыкального спектакля «Так поступают не все женщины», созданного на основе почти одноименной оперы Моцарта. Офисные стулья в мятых чехлах. Аляповатая накидка на концертмейстере, наряженном старухой. Клоунские костюмы на девушках в возрасте и лысых мужчинах с напомаженными ушами. И без того легкомысленный сюжет популярной оперы (женихи испытывают верность невест, соблазняя их в костюмах чужестранцев) превратился в парад натуралистичных шуток про то, что ниже пояса. Красноухий баритон прочувствованно исполняет арию топлесс. Служанка Деспина щеголяет в чулках на подвязках. Чресла Фьордилиджи и Дорабеллы украшают гигантские замки, в щели которых недвусмысленно вставляются большие ключи с красными набалдашниками. При этом «ведущие солисты театра Покровского» вызывают симпатию. Поют они, на вкус неискушенного слушателя, хорошо, играют с огоньком, как для родных, как на дружеском капустнике. И несмотря на нелепый грим, одежду и режиссуру, очевидно, что это люди профессиональные, неглупые, свое дело знают. И что они сделали одну непростительную ошибку — доверили режиссуру и сценографию Михаилу Кислярову. Постановщик решил избежать кринолинов, париков и треуголок, в которых артисты сфотографированы для афиши и программок, заменив их дешевым клоунским тряпьем, рваными тельняшками и пилотками. За это неплохо бы постановщика облить дегтем, вывалять в перьях, намазать ему уши красной помадой и в таком виде носить по улицам города.