В какой-то момент к автору "не настолько эффектных работ" подошли зрители и спросили, продаются ли они.
Тюменский живописец и график, главный художник театра кукол Сергей Перепелкин со смехом рассказал накануне, 27 октября, на открытии своей персональной выставки в Тюменском драматическом театре, как его приятель, тоже художник, отреагировал на работы, которые увидел несколько месяцев назад в мастерской.
— И у тебя есть время на эту ерунду?!
Несмотря на рост числа ковид-зараженных, непременно увидеть новую «ерунду» Сергея Перепелкина захотели друзья художника, коллеги по цехам театра и живописи, журналисты и зрители. На многолюдном, но не лишенном камерности открытии выставки они успели оценить и фирменную самоиронию автора, и его завидную работоспособность, позволяющую трудиться в театре кукол и находить время на станковую живопись, и глубину представленных художественных высказываний.
«Я очень долго хотела, чтобы выставка Сергея Михайловича появилась в нашем театре, — призналась руководитель музея Тюменского драматического театра Надежда Васькова. — Уговаривала его. Но, оказывается, он свои выставки делает нечасто, раз лет в пять. Поэтому я считаю, что это большое счастье и большая удача, что мы заполучили такого замечательного художника и можем показать его как можно большему количеству зрителей».
Всего на четвертом этаже театра представлено около 60-ти работ художника. Большая часть написана за последние годы, в том числе нынешний, 2020-й, в самоизоляции. Но есть несколько работ и из конца 1990-х.
Названия чаще всего простые, номинативные, даже скучные — «Лодки», «Оттепель», «Снежная зима», «Весна пришла», «Дорога на Сургут», «Роща», «Сосны, освещенные солнцем», «Прогулка», «Остров» и другие. Редкие символичны, как «Ковчег», на котором изображены стилизованные, напоминающие классный советский мультик, пароход и чайки с длинными клювами. Но в сочетании с изображенным названия непонятным образом приобретают состояние притчи.
Например, на картине, названной «Весна пришла», в стилистике, тяготеющей к абстракции, изображена учительница, комично широко, по-мужски, развалившая под столом ноги, взлетевшая занавеска и ворон, по-видимому, экспонат, поскольку стоит на подставке, но мог и влететь в открытое по причине тепла окно. Или «Дорога на Сургут», где, собственно, нет никакой дороги. Только понятно, что эти две сосны и брошенный кабельный барабан на фоне заиндевевших сугробов автор мог увидеть на обочине, направляясь по какой-то надобности на Север, в эту заиндевевшую синеву. А «Остров» — это загадочный, окруженный водой замок. Поэтому названия не так просты, они уже содержат какое-то допущение, пространство для интерпретаций. И так почти во всем.
Выбиваются из общего ряда работы, навеянные прошлогодней поездкой в Венецию. По словам Сергея Михайловича, именно «Ведута I» и стала той картиной, вокруг которой собралась выставка. Завораживающая серая, мерцающая дымка, закрытая, словно защищенная довольно жестким ритмом крупных мазков, в которой угадываются очертания Санта Мария делла Салюте, но словно измененные сном, воображением. Работа в духе какого-то заново решенного импрессионизма. Завершенная, но одновременно содержащая некую недосказанность.
«А Венеция… Слушайте, я понял, почему люди ее без конца рисуют, даже есть отдельный жанр — венецианская ведута, — говорит художник. — Это такое место, где нет вообще ничего пошлого. Там все абсолютно не так, как у всех. Земли нет! Люди… Вот мы идем по Сан Марко, и идет человек в хорошем итальянском костюме, а из рукава торчит крюк! Магазин, где продаются картинки, там стоят скульптуры известного автора, например. Там нет ничего нормального, все ненормально. Людям нравится. И город не сказать чтобы красивый, даже страшноватый местами, но очень необычный».
При этом сам художник вовсе не кажется человеком, способным впадать в меланхолию и экзальтацию. О своей работе он говорит предельно просто, буднично, не скрывая некоторого скепсиса, ну и, конечно, с юмором.
«Я хочу сказать пару слов о том, как я сам ощущаю то, что вы видите, какой-то ключик дать к пониманию, — говорит Сергей Михайлович. — Вот есть такой тюменский скульптор дядь-Гена Вострецов. Человек очень талантливый и очень прямой, который всегда говорит то, что думает. Мне это в нем очень нравится. Он как-то пришел на мою выставку, ходил, ходил и говорит: „Слушай, Сережа, какой-то ты странный художник… И выставка у тебя странная…“ Я у него выпытываю: „Что значит, странная? В каком смысле? По-хорошему странная или по-плохому?“ „Да по-разному, и так, и так…“ — отвечает он. Так вот, что хочу сказать. Я профессиональный художник, но не профессиональный станковист. Что это значит? Я не ощущаю потребности работать над стилем, законченностью полотна, над его красотой. У меня есть какая-то импрессия, какая-то мысль, я ее как-то быстренько — ты-ды-ды — и все, теряю к ней интерес. Поэтому, может быть, они не настолько эффектны, эти работы. Но, надеюсь, что кому-то понравятся. Живопись — это вообще искусство такое, индивидуального потребления. Всем понравиться невозможно. В отличие от театра. Театр все-таки рассчитан на то, чтобы понравиться всем».
В какой-то момент к автору «не настолько эффектных работ» подошли зрители и спросили, продаются ли они. А недостаток восхищения с лихвой восполняли гости.
«Чем интересны работы Сергея Перепелкина, так это тем, что нет одинакового приема, хочется переходить от одной к другой и размышлять, разгадывать художника, — отмечает Александр Новик, председатель областного отделения Союза художников России. — Автор везде ищет какой-то свой композиционный, световой ход, сталкивает живопись с графикой, создает образы, которые удивляют, потому что там есть характер. Он заявил о себе как о мощном театральном художнике, но хочется пожелать, чтобы он продолжал работать и над станковой живописью. Спасибо за выставку!»
«Никакой коронавирус, никакая другая напасть не может помешать людям, которые захотят прийти на твою выставку, — заверила друга и коллегу Ольга Трофимова, главный художник Тобольского драматического театра. — У меня не так много слов, чтобы выразить, как мне нравятся недавние твои работы. Такой мощный отбор из всего неважного, случайного! Ты оставил главное».
Любовь Чмутина, долгое время руководившая литературно-драматической частью театра кукол, обратилась к виновнику торжества так: «Был, знаете, такой фразеологизм „человек Ренессанса“. Человек, в равной степени обладающий многими талантами. Я не буду говорить, что это относится к Сергею Михайловичу — он не любит таких высокопарностей. Тем более, что одна из его важных черт — самоирония. Но когда говорят, что сложно переключиться с одного вида искусства на другой, мне кажется, что ему — легко. По крайней мере это так выглядит. Он равнозначно талантлив и в живописи, и в сценографии. А сцена в театре кукол немаленькая. Но он и в драмтеатре ставил, и в Ангажементе. А попроси его Большой театр в Москве, он и там сможет работать, не растеряется. Креативен во всем. Надо сказать, что его работа над спектаклем как правило начинается с разговора с завмузом. Они решают, какая музыка будет звучать в спектакле. И от этого — все остальное. Находят контрапункт в музыкальном и художественном оформлении. И получается гармония, и создается мир. И вот это у него получается! И получается не просто так. Потому что он пишет искусствоведческие, театроведческие статьи, прозу, пьесы, песни — слова и музыку. Мы надеемся, что в скором времени появится его чудесная песенка, посвященная нашему театру кукол. И человек занимается вот этим всем, потому что иначе не может. И дарит это нам. Видите, засмущался, ему это все не нравится… Но пусть его таланты и дальше позволяют нам общаться друг с другом по поводу его очередных произведений».
«Я не могу говорить как специалист по поводу живописи, но очень люблю Сережу как человека, — признался Владимир Орел, актер Тюменского драматического театра, Народный артист России. — Он человек очень мягкий, но с чувством собственного достоинства, профессионал, многостаночник».
А коллега художник Олег Федоров заявил: «Хочу сказать, что Сергей — нереализованный рок-н-рольщик. И это чувствуется в его работах. Там есть этот накал, как у настоящих рок-н-рольщиков — Deep Purple, Led Zeppelin. Им сейчас за 70, за 80, но они по-прежнему парни, а не пенсионеры. И я хочу сказать Сергею, что к нему слово „пенсионер“ тоже не имеет отношения (через несколько дней Сергей Михайлович отпразднует 60-летие. — Прим. ред.). … Вижу много новых работ. По-хорошему уже завидую. Потому что от них есть ощущение цельности, мастерства, хотя не об этом речь. И помимо вот этой интонации иронической, которая всегда была ему присуща, там читается несколько отстраненный взгляд на этот мир, на реальность, появляются новые оттенки. Размышление о жизни не только как о празднике, который всегда с нами, но и как о драме, если не о трагедии, в общем, о процессе довольно сложном. Меня поражает и восхищает, точно так же, как и в работах Чемакина Саши, вот эта завершенность там, где, казалось бы, два-три пятна, мазка… И самое важное: Сергей — художник думающий. Это не такое частое явление, потому что есть художники изображающие, есть выражающие свои чувства, эмоции. А есть размышляющие, как Сережа. … В общем, не буду говорить долго. Продолжай свою рок-н-рольную жизнь!»
А на вопрос, откуда взялось название выставки «Ковчег и другие средства спасения» (как вариант «Ковчег и прочие плавсредства»), Сергей Перепелкин ответить не смог. «Просто так пришло. Не требуйте объяснения, — попросил он журналистов. — Вообще все изобразительное искусство устроено следующим образом: приходит какая-то изначальная мысль, импульс, человек начинает и делает эту работу. Потом про этот импульс забывает. И когда начинает объяснять, что означает изображенное, как правило, это уже не имеет отношения к делу. Просто так это работает».
— То есть, никакого спасения нет?
— Спасение в творчестве, — подсказал Олег Федоров.
_Выбрать плавучие средства спасения, подходящие лично вам, нужно успевать до Нового года. Столько проработает выставка Сергея Перепелкина в драмтеатре._
_Фото Екатерины Христозовой_
