Продолжение истории про человека, который жил в заброшенном доме.
Случайности неслучайны. Талантливый тюменский фотограф Надежда Павлючкова в своем блоге на Фейсбуке пишет: «Вчера поздним вечером дождь застал меня в старой Зареке: старый дом, огромный тополь во дворе. Думаю, постою, дождь пережду. Вдруг вижу — едет огромная полицейская машина, и ведь прямо во двор, где я стою! Из открытого окна раздается голос: «Давай сюда», — я, не думая, с разбегу заскакиваю в окно, и какой-то дядька говорит: «Тихо. Пошли наверх, они сюда не полезут».
В общем не полезли, а мы с Володей Коневым обсудили его нелегкую судьбу бомжа, выпили чаю, поговорили про Сурикова, про Костю Одегова, и как Володя у него в фильме снимался, только название забыл. Потом Володя, как настоящий джентльмен, проводил меня до моста".
Под постом — фото Володи. И я понимаю, что это тот самый Конев, о котором мы писали прошлым летом. Судя по тому, как путает события, ещё в прошлом году было понятно, что человек душевно болен. Тогда мы с моим знакомым Николаем отвезли Конева из заброшенного дома по Харьковской, 53 в центр помощи бездомным «Милосердие». Заброшка загорелась в эту же ночь. Из «Милосердия» Конева забрал найденный Николаем сын Алексей, увез в свою деревню.
Казалось бы, хеппи-энд. Николай обещал звонить Алексею, но как-то не случилось. И вот судьба посредством Надежды нас снова свела с Владимиром. Мы с Николаем пришли к нему в заброшку — теперь уже в Заречном. Идет навстречу, улыбается: «Я никуда не поеду». Мы отвечаем, что больше и не повезем — какой толк.
Спрашиваем, как так — почему снова заброшка? Почему не живешь с сыном? Отвечает, что жена сына была против соседства, злая. Я напоминаю — мол, обещали же поселить к деду, отдельно от жены и ребенка Алексея. Владимир говорит, что дед глухой, с ним жить неудобно… В-общем, сбежал из деревни. Зиму провел в приюте в Екатеринбурге, где у него забрали паспорт, украли карточку, на которую приходила пенсия. Там Коневу тоже не пожилось: грубые были товарищи, пришедшие с зоны. А Конев не курит, не пьет, не матерится. Тоже сбежал.
И вот наш герой снова в Тюмени, в доме с сомнительными запахами и жутким беспорядком. Живет в доме один. Конева кормит предприниматель Распутин, сотрудники ресторана «Тургенев» приглашают бесплатно отобедать. Мальчишки из соседних домов принесли два одеяла, сумку конфет. Под ковриком в комнате, где живет, Владимир нашел 5 тысяч рублей разными купюрами… Свободен, сыт, глаза сияют…
Говорю, а как же паспорт? Отвечает, что мысовские полицейские обещали помочь завести новый, но потом отправили в паспортный стол по месту прописки. С карточкой пенсионной тоже ничего не понятно: не блокировал даже. Владимир по-прежнему мечтает попасть в свою комнату в общежитии, в которой он прописан и за которую у него с пенсионной карточки снимают долг — комната все ещё арестована.
Его сын Алексей (Николай с ним созвонился) очень расстраивается, что отец сбежал, но и сам уходил из семьи, работал в Тюмени по разным организациям и снимал жилье — жил неприкаянно, переживал, что разлучен теперь ещё и с маленьким сыном. Владимир нам сказал, что Алексей вернулся в семью, но в деревню к сыну сам возвращаться не собирается. Сын ему дает немного денег.
Спрашиваю, а как же зимой жить в заброшке — без света, воды, отопления? Конев отмахивается: жил же как-то до этого, и нынче проживу. Выходит нас проводить и признается: «Вы простите, что я вас так подвел. Но рад был повидаться».
Николай, когда едем по домам, комментирует: «У него глаза счастливого человека». Не знаю. Пока лето — конечно, можно быть счастливым. Но рассказы про то, как Конев у деревца садится зимней ночью, его кто-то находит и ведет отогреваться, меня приводят в оторопь. Но счастлив ли он будет, если его начнут держать за решеткой в доме для тихих умалишенных — большой вопрос…
Фото Надежды Павлючковой