Богомяков В. Г. Региональная идентичность «земли тюменской»: мифы и дискурс. — Екатеринбург: Издательский дом «Дискурс-Пи», 2007. Новая книга тюменского философа, профессора ТюмГУ Владимира Богомякова имеет парадоксальное устройство. Судя по названию, это монография, предназначенная для политологов, культурологов, географов, профессионально исследующих региональную идентичность. Метод же и материал работы — то, как и на чем раскрывается этот ученый концепт, — неизбежно выводят ее за пределы академического круга, и куда выводят? — это самый интересный вопрос. Автор исследует наше повседневное существование, его связь с именами, определяющими местоположение жителей «уездного» (откуда все уезжают) городка и его окрестностей. Что значит быть (ощущать себя) тюменцем, «тюменщиком», жителем Тюменской области или тюменского региона, откуда эти имена происходят, с какими из них мы охотнее себя отождествляем? Основную идею книги удобно представить в виде оппозиции: появляются ли многочисленные имена родины лишь под давлением необходимости (неудобно жить в анонимном ландшафте), или они — отражение некой глубинной сути, истинного смысла и предназначения «земли тюменской»? На научных основаниях может рассматриваться только первый вопрос — о конструировании идентичности как осознанной работе по созданию образа места. Исследование второго, «откровения раскрытия и распознания своего истинного имени в момент… отважного рывка навстречу Бытию» (с.9−10) — область, скорее, поэзии. И создается впечатление, что второй, трансцендентный, вопрос интересен автору куда более первого, социологического: результаты опросов, краеведческие экскурсы, цитаты из философских авторитетов, интернет-блоггеров и поэтов сливаются в круговерть темных деревьев, за которыми брезжит настоящий свет, что важно — таинственный. Собственно, о нем и книга, о тюменской тайне: метафизике Тюмени, которая «поможет осознать региональную идентичность во всечеловеческом контексте и причастности к Истине» (с. 137). Очевидно, что писать о таком, не будучи пророком или шизофреником, можно только в первом приближении. Постановка вопроса, описание проблемы окажутся здесь важнее ответа, но именно многообразие мнений о Тюмени, ее описаний и образов вызывает наибольший интерес. Легко представить себе педантов, рационалистически мыслящих исследователей, которые, так и не почуяв подвоха, заявят о несоответствии сочинения Богомякова стандартам научного исследования. Вопросы снимаются, если рассматривать книгу о тюменской идентичности как поэму, к которой каждый из нас имеет возможность дать собственный комментарий. Одной из определяющих черт поэтики профессора Богомякова является жонглирование разными дискурсивными практиками — языками, стилями изложения, в том числе функциональным научным стилем. Этот научный стиль только кажется нейтральным и якобы способным объективно отражать реальность, но на деле он нагружен не меньше, чем все остальные. В одном из стихотворений профессора нагруженность научного языка подчеркивается в сопоставлении с народным рефреном: «Зайцы, кролики и пищухи // Долго числились в отряде грызунов. // Люли-люли грызунов. // Но накопились доказательства, // Которые заставили систематиков // Выделить упомянутых зверьков в отдельный отряд. // Люли-люли отряд… В книге о «земле тюменской» элементы научного трактата, отчасти даже реферата призваны придать исследованию весомости. Сакральный язык науки используется наравне с поэтикой блога, коммента, каких-то еще интеллигентных развлечений для раскрытия этой специфической «тюменской таинственности». Тому же служит и стилистическая неоднородность, копипаст, перенос в книгу живого обсуждения, подробного перечня иных мнений без развернутого авторского комментария — своеобразное продолжение традиции, восходящей к похожим на записные книжки «Аттическим ночам» Авла Геллия. Так что книга в иные времена могла быть названа «Тюменские ночи». Отказ от авторской персонализации становится важнейшим приемом при создании книги. Вы спросите, где же автор? — а он повсюду, «индивидуализированная мифология изолированного субъекта оказывается площадкой явно недостаточной для того, чтобы с нее сделать прыжок навстречу бытию» (с. 104), поэтому требуется представить образ Тюмени, тюменский текст, мнения по поводу, во всей их актуальной совокупности, а кто может сделать это лучше, чем «онтологический пигмей» из Метелева, сам являющийся частью этого мифа? Это было о методе, теперь о материале. «Как было показано Хабермасом, идентичность устанавливается в коммуникативном пространстве» (с. 11), пишет Владимир Богомяков, намечая в восьми главах небольшой книжки основные места памяти Тюмени, рассказики, где соединяются социум и культура, любимых коньков, на которых любят забираться тюменцы — от рядовых граждан до мэра и губернатора, — когда представляются другим и самим себе. Причем речь идет не столько об окаменевших глыбах советско-краеведческой и нефтегазодобывающей идеологии, сколько об их последствиях, растущих на поверхности этого растрескавшегося бетона, нынешних общественных настроениях. Обращаем внимание на результаты опросов — и опять лукавство. Какой-нибудь социолог пошел бы по пути генерализации, релевантность выборки — так было бы правильно. Но создателя поэмы, конечно, интересует всякая экзотическая шушера: панки, богема, наивные краеведы, традиционалисты, криптозоологи, представители, опять же, администрации. Здесь, в поэтических прозрениях и генпланах, намечаются тенденции, в которых будет развиваться тюменская тайна будущего, ее особенный образ, выигрышная картинка, «через Полярную звезду проходит стержень космоземного миропорядка, захватывая сибирские просторы». Сами за себя говорят названия глав, такие как «Тюмень как центр силы», «Тюмень — «матерь городов сибирских»?», лучшая среди них — седьмая, «Поэтическое тело «земли тюменской». Подбор авторов можно оспаривать, но общее движение намечено верно: один из источников тюменской тайны, психоделический ореол тюменского текста напрямую связан с тем фактом, что по-настоящему городом, культурным центром, способным к самосознанию и рефлексии, Тюмень становится в 1961 году, когда Гагарин в космос полетел, и нефть в Западной Сибири, наконец, открыли. В качестве открытого финала рецензии вполне подойдет, например, цитата из блога филолога Артема Кушнира, где про обсуждение книги с участием автора сказано: «Хватит бездельничать, садитесь и пишите книги». C этим нельзя не согласиться.
