Письма, сложенные в треугольники, пожелтевшие, хрупкие от времени, отец хранил в специальной папке, каждое, чтобы не пропала бесценная память, перепечатывал на машинке.
Лучшее, что каждый может сделать в память о Великой Победе, это не забывать. Благодарность за нее должна передаваться из поколения в поколение, как генный код. «Вслух.ру» и «Вслух о главном» продолжают цикл публикаций, посвященный юбилею Победы. Приглашаем всех принять в нем участие. Письма с фронта и из тыла, открытки, воспоминания — все это и есть настоящая, не книжная история, которую пишем сегодня мы все вместе.Письма с фронта, похоронка да пара фотографий — вот и весь памятный багаж, что остался в нашей семье от моего дедушки. «Красноармеец Геннадий Прокопьевич Сысолятин, уроженец Омской области Исетского района д. Сунгурово в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, был убит 25 августа 1942 года. Похоронен в лесу Сосновый бор восточнее города Зубцова Калининской области…» — так написано в извещении. Провожали его на фронт 29-летняя жена, моя бабушка Пелагея Семеновна, двое сыновей — 10-летний Валентин, мой отец Георгий, которому исполнилось пять лет. Дочь Галина родилась почти сразу же после начала войны — 29 июня. Примечательно, что Геннадий и Пелагея поженились за 15 лет до войны. Да и поженились-то не то чтобы от великой любви — она пришла несколько позже, — а от горького одиночества да сиротства. Поле тогда было 15 лет, мужу ее — 17. Но сложилось хорошо — и хозяйство завели в Исетском районе, и дети один за другим пошли. Правда, в Тюмень переехали перед войной в силу обстоятельств, так уж вышло, что остались практически в чем были. И вроде только-только вновь стали раздышиваться, а тут война… Сейчас, примеряя на себя эту ситуацию, думаю, как непросто далось это расставание. В тот день в Тюмени у водонапорной башни на Дзержинского собралось много народу, поначалу даже играла гармошка и пели частушки, кто-то просто стоял и разговаривал, все тихо-смирно. Но когда прозвучала команда «По машинам!» и заиграл марш «Славянка», «все в один миг как заревут…» — вспоминал отец. Этот плач, слившийся в щемящий гул, он запомнил на всю жизнь. Письма, сложенные в треугольники, пожелтевшие, хрупкие от времени, отец хранил в специальной папке, каждое, чтобы не пропала бесценная память, перепечатывал на машинке. Их ждали: когда приходил фронтовой треугольник или почтовая карточка, в доме был праздник. Вся семья усаживалась вокруг Валентина, который читал письма вслух. Большой героики в письмах нет. Да и не в характере деда было хвастаться и выпячивать грудь. Кроме того, каждый боец знал, что о военных событиях и передвижениях писать было просто нельзя. Каждое письмо дышит думами о доме и семье. Бытовая жизнь, нормальная, человеческая — вот что волнует красноармейца Сысолятина: хватает ли денег на самое необходимое, здорова ли жена после родов, какие оценки получает старший в школе. И параллельно настоятельно советует: «Сын Валя, достаньте в библиотеках книжку „Мальчик из Уржума“ и прочитайте ее внимательно». Что ж за книжка такая зацепила солдата, что пишет он об этом из дальнего далека…«Здравствуйте, дорогая жена Поля и дорогие мои дети Валя и Гера, и дорогая моя малютка дочь. Шлю я вам свой сердечный привет и желаю всего лучшего в вашей жизни. А я нахожусь пока жив и здоров, известный вам муж и отец Геннадий Прокопьевич Сысолятин». «Добрый день, веселый час, пишу письмо и жду от вас, прошу не забывать меня, пишите все, что вы хотите, все будет мило для меня».«Получил от вас письмо, которое писано 9 февраля, написано хорошо, но очень мало, на одной страничке. Я только начал читать, и уже конец. Мне хочется узнать от вас побольше… Вожу клуб и кино (дедушка служил в автобатальоне. — Прим.), веселю бойцов на фронте, письма часто писать некогда, пишите вы чаще, мне будет веселее».«Поля, если тебе трудно жить на Городище, далеко от завода и вообще ото всего, то просись к сестре к той поре, когда ты будешь убирать картошку. Я тебе только так предлагаю, делай, как тебе удобнее, и чтоб Валя мог учиться».«Валя, дорогой мой сын, учись лучше, нажимай на последнюю четверть, а весной помогай матери… Читай книжки, газеты, пиши письма чаще и на этом повышай свои знания. Привыкай работать, тебе выпала как раз моя доля, гулять много не придется. И если благополучно закончится война и если я приду жив и здоров, то, конечно, вам будет легче».«Это письмо, Гера, тебе. Мой дорогой любимый сын, ты еще, поди, не забыл меня? Напиши мне письмецо. Гера, помни, что наше дело правое, мы победим, враг будет разбит и победа будет за нами. Учись, Георгий. Читай книги, слушайся мамки, расти и будь счастливым…»«Поля, я бы много тебе написал и поговорил бы с тобой, но теперь не могу при всем желании… Я должен теперь решить свою судьбу сам собой. Но, Поля, только прошу, не смущайся и не волнуйся обо мне, не плачь. Ждите меня только с победой». В тот день, когда пришла похоронка, бабушка стирала белье на речке. Она увидела идущую к ней почтальонку и сразу же все поняла. Бросила тряпки, подалась к ней, и они без слов обнялись и заплакали. Тогда почтальонки делили горе с каждым, кому приносили извещение, вспоминал отец. И как только сердца на всех хватало? Красной папке суждена долгая жизнь. Много длиннее человеческой, так получается. Эти письма — то, что стоит передавать по наследству. Как память. И как напоминание.
