Печататься Павел Грабовский - Павло Граб, Панько, Харько Воля, Харько Вець - начал в 1890-х годах в галицийских украинских изданиях: в газетах и сборниках.
Тараса Шевченко в советских школах проходили, пожалуй, все. Из украинских литераторов кто-то вспомнит Ивана Франко, Лесю Украинку и еще одного украинского поэта, тобольского узника — Павла Грабовского. Его могила находится в Тобольске, наискосок от захоронения лицейского друга Пушкина Вильгельма Кюхельбекера, упокоившегося в древней столице Сибири. Кстати, в советские годы Грабовский был известен не только своими народническими стихами, но и тем, что его сын Борис Грабовский стал одним из изобретателей электронного телевидения.
Гражданин Грабовский
Из творческого наследия поэта Грабовского на ум ничего не приходит. Приятели из этнических украинцев, оказавшиеся в наших местах после начала войны на Донбассе, цитируют: «Рученьки терпнуть, злипаються віченьки… Боже, чи довго тягти? З раннього ранку до пізньої ніченьки голкою денно верти…» Это строки из стихотворения «Швея» о горькой доле представительниц этого непростого ремесла. Вот он весь такой — некрасовского типа.
Печататься Павел Грабовский — Павло Граб, Панько, Харько Воля, Харько Вець — начал в 1890-х годах в галицийских украинских изданиях: в газетах и сборниках. Там же, во Львове, выходили и отдельные книги его стихов. К своим выстраданным произведениям, вообще к поэзии Грабовский предъявляет строгие требования. По его убеждению, поэт должен быть «проводырем громадьским», народным вождем. Как у Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын». Проникнувшись подобными настроениями, Грабовский, конечно, был противником «чистого искусства». Он никогда не стал бы Фетом или Тютчевым. Его поэзия должна была быть с кулаками, а еще лучше — с оружием пролетариата булыжником, да побольше. По его словам, поэзия — «смелый голос за всех обиженных и угнетенных», а большая часть его стихов написана под впечатлением от тюремных застенков.
Фото home.minemshop.ru
Павел Грабовский не только много писал сам, но и переводил на украинский западноевропейских авторов, таких как Ленау, Мур, Скотт, Гольдсмит, Теннисон. По мере изучения языков, знакомил своих читателей и с авторами, писавшими на грузинском, армянском, эстонском, мадьярском.
Будущий поэт и революционер родился в семье сельского пономаря. Павел сызмальства знал бедность и нищету. Большая семья Грабовских жила впроголодь. Спали на полу, укрываясь одним рваным одеялом. Мальчик рано стал задумываться, как писали в сочинениях о нем пионеры, «над тяжелым положением крестьянства и рабочего класса». В школе он зачитывался Тарасом Григорьевичем Шевченко, произведениями Кулиша, Стороженко, Левицкого. Учеником Харьковской семинарии Павел мечтал о поступлении в университет, чтобы получить знания и с их помощью защищать униженных и оскорбленных. Как Тарас Шевченко и Николай Некрасов, он мечтал об освобождении согбенных рабством громадян.
Лет с семнадцати Грабовский начинает интересоваться деятельностью революционных кружков, в том числе «Черного передела», жадно читает запрещенные цензурой издания. В густонаселенном Харькове недостатка в них не было. Часть нелегальной литературы была найдена у Грабовского во время полицейского обыска. Готовящийся встать в ряды бунтовщиков юноша был арестован, исключен из семинарии и отправлен в родное село Пушкарное под розги отца и надзор полиции. Но после разрешения свободного выезда из сельской местности он возвращается в большой свободолюбивый Харьков и отдается кипучей журнальной и общественно-революционной деятельности. Активность Грабовского не осталась незамеченной. Вскоре он был призван на военную службу и отправлен в соседний город Валки, откуда вскоре был переведен в… Ташкент за оскорбление офицера. «Оскорбленный» издевался над одним из солдат. По дороге в далекую Азию, в Оренбурге, Грабовского арестовали за старые дела — за принадлежность к революционной организации.
Дамы сердца — соратницы по борьбе
В 1888 году свободолюбивого поэта выслали на пять лет на берега Ангары. Дожидаясь высылки, в московской тюрьме на Новослободской улице Грабовский познакомился с русской революционеркой-народницей Надеждой Сигидой, которую Павел Арсеньевич позже называл своей «звездой ясной», музой, сестрой. Однако знакомство продлилось лишь четыре месяца. Затем Надежду отправили в женскую тюрьму Казани, которая звалась промеж сиделицами «адом на земле». После очередного телесного наказания заключенной народоволки Елизаветы Ковальской Надежда Сигида вступилась за подругу. Физическому наказанию подвергли и ее, что вызвало бунт заключенных. Протестуя против произвола администрации, донская казачка Надежда вместе с тремя революционерками-украинками Марией Калюжной, Марией Ковалевской и Надеждой Смирницкой трагически погибли, приняв смертельную дозу морфия.
В образе прекрасной женщины, мужественной революционерки, верного товарища Надежда Сигида вдохновляла Грабовского всю оставшуюся жизнь. Ей было посвящено немало поэтических миниатюр Павло Граба.
После Бутырки хлопец отправился в местечко Балаганск Иркутской губернии, тысяч за пятнадцать верст от родной Малороссии. Почти четыре года пребывания в местной тюрьме стали переломными в творчестве Павла Грабовского. Там он написал самобытную поэму «Бурятка», испытал творческие силы в другом ремесле, переложив на украинский язык первую главу «Евгения Онегина» Пушкина, фрагменты «Фауста» Гете, ряд стихотворений пленника Петропавловской крепости, народовольца Петра Якубовича.
Впрочем, народники вызывали сочувствие не только лирическим настроем. Известие о бунте политических ссыльных в соседнем Якутске, когда заключенные оказали вооруженное сопротивление тюремным властям и были либо убиты, либо позже повешены или приговорены к бессрочной каторге, заставило Грабовского написать обращение к обществу. Это воззвание было напечатано во Львове, где печаталось многое им написанное. За это Павел Арсеньевич лишился всех прав и был сослан во все ту же Якутию, в ее известный пребыванием Чернышевского Вилюйск.
Этот городок помнит многих политических, особенно их неудачные побеги, и знаменит был тем, что единственным приличным зданием там была местная тюрьма. Впрочем, этим отличались многие подобные поселения. Но вопреки обстоятельствам в Богом забытом Вилюйске истерзанное сердце поэта узнало новую любовь. Чувства пробудила жена некого поселенца Гаврилова Ольга Зернова.
Стихи, посвященные ей, отличаются глубиной и искренностью, такие строки пишут на века. И они невероятно трагичны, тем более, что эта вторая любовь вечного каторжанина едва не стала причиной его гибели. Сильным чувством к жене товарища по кандальному несчастью отличается эмоциональное стихотворение «Тяжело дышать»: «Не судите меня, не позорьте меня…»
«Передам кое-что из писем и окурков…»
Какое-то время Грабовский жил в Барнауле, не раз пробовал бежать, но всегда неудачно. В 1896 году на российский престол взошел новый император, что, по обычаю, вызвало очередные послабления для разного рода ссыльных и заключенных. В честь воцарения Николая II с амнистией повезло и «политическим», в том числе и Грабовскому, которому было дозволено поселиться в Тобольске. Это уже не якутская тьмутаракань, а губернский город, пусть и не в центральной России. В то время там выходило несколько газет, среди которых был и «Сибирский листок». Он издавался с 1890-го по 1919-й годы, а его первым редактором был член «Земли и Воли», народник Александр Сыромятников. Конечно, в его газете печатался и Павло Грабовский, хотя «Листку» дозволялось публиковать лишь статьи на торговые и финансовые темы. Для Грабовского сотрудничество с газетой было возможностью прокормиться.
Ссыльный поэт стал душой тобольского общества. Он любил хорошую музыку, играл в шахматы. Благодаря своему опыту и авторитету во многом повлиял на молодых тоболяков, призывая их к гражданственности и сознательной политической жизни. А еще в этот период в жизни пламенного революционера появилась его последняя любовь.
Анастасия Лукьянова была сиротой. Родители умерли, и она попала на воспитание к родным. Позже те смогли отправить девушку на учебу в Москву. Там она посещала лекции по акушерской специальности, а еще кружки народовольцев. Тогда Анастасия и попала в поле зрения жандармского управления. Тоболячку обвинили в принадлежности к террористам и выслали домой под контроль местной полиции.
Вернувшись из Москвы, Анастасия начала подрабатывать. А потом встретила Грабовского. 30 июля 1900 года, в подгорном храме в честь Андрея Первозванного в Тобольске Анастасия Лукьянова и Павел Грабовский обвенчались, о чем была сделана запись в паспортной книжке, заверенный священником Андреем Катаевым и печатью церкви.
В глубоко личном стихотворении «Я люблю тебя, а не знаю — за что» автор признается, что именно эта женщина умела сочувствовать и сопереживать ему, а главное — стала надежной поддержкой во время неизлечимой болезни…
Поздней весной 1901 года Грабовские перебрались жить в нагорную часть Тобольска, в дом Филимонова, ныне — ул. Свердлова, 7. 8 июня 1901 года у супругов родился сын Борис, названный в честь украинского издателя и друга Грабовского Бориса Гринченко. Впоследствии отпрыск поэта станет одним из изобретателей электронного телевидения.
Дом, где жили Грабовские в последние годы Павла Арсеньевича, до сих пор стоит. На нем установлена мемориальная табличка, посвященная поэту. Дому — более 120 лет. Он был построен из метрового обхвата бревен, внутри сохранились толстые и широкие половицы, которых не увидишь в современных жилищах тоболяков.
Умирая, Павел Арсеньевич завещал похоронить его рядом с могилами декабристов на Завальном кладбище и положить в гроб прядь волос, которую подарила ему некогда на прощание Надежда Сигида.
В своей биографии Павел Грабовский, из 38 лет опущенной ему жизни 20 проведший в заключении, писал: «В горе и нужде началась моя жизнь, в горе и нужде закончится. Но не нужно мне никаких приманок и лакомств — только бы дали возможность работать для родного края, посвятить ему те слабые силы, которые еще остались в моем искалеченном, изувеченном теле».
В 1902 году, за пять дней до смерти, нетвердой уже рукой Грабовский пишет последнее письмо Борису Гринченко: «Я тяжело заболел, нет надежды прожить зиму… Умирая, прикажу женщине передать Вам кое-что из писем и окурков… Бывайте здоровы, да и силы писать нет более. Вскоре надеюсь смерти. Украины так и не увижу».
С 2014 года, в рамках Тобольской городской программы «Благодарные потомки», захоронение Павла Грабовского находится под опекой воспитанников здешнего детского дома. Сиротское учреждение находится напротив кладбища, где поэт нашел свое последнее пристанище. В честь Павла Грабовского названа улица в Тобольске, Киеве, Львове, Харькове, Донецке, Мариуполе, Вилюйске.
При подготовке публикации использовались источники: П. Грабовский. С банкета людоедства, ukrinform.ru; studebooks.net; rulex.ru.
Фото автора
