За сюжеты известных произведений Сурикова брались и другие художники. Но публике все же запомнились картины Василия Ивановича.
_В 1892 году автор нашумевших живописных полотен «Утро стрелецкой казни» и «Боярыня Морозова» Василий Иванович Суриков приехал в Тобольск, откуда извещал родных: «…Пишу этюды в музее и татар здешних, и еще виды Иртыша». Чувашский мыс, где в 1582 году состоялось решающее сражение между дружиной Ермака и воинами хана Кучума, художник изобразил на своем знаменитом батальном полотне «Покорение Сибири Ермаком»._
Художник не должен быть голодным
Как и в случае с Менделеевым, который родился в Тобольске, но босоногое детство провел в Верхних Аремзянах, местом рождения Сурикова часто называют местечко Сухой Бузим под Красноярском. Отец Василия Иван Суриков по молодости служил казачьим сотником, а затем сделался чиновником Енисейского губернского управления. Но, занедужив на канцелярской службе, он попросил о переводе из города в Сухой Бузим.
Связанное с этим сельцом происшествие Василий Суриков запомнил на всю жизнь. Придя в ученический возраст, он отправился с матерью в родной Красноярск, в уездное училище. Прошли собеседование. Вася отправился на уроки, а мать — за покупками. Но строгая дисциплина очень быстро настроила новоиспеченного ученика на бунтарский лад. Собрав пожитки, он двинул домой, в Сухой Бузим, пешком. На девятой версте с ним поравнялась повозка, в которой ехала задержавшаяся в Красноярске маменька. Об этой выходке сын с матерью отцу ничего не сказали. Мальчик вернулся к учебе.
В училище талант юного Васи Сурикова сумел рассмотреть учитель рисования Гребнев. Он сам много работал на пленэре и пристрастил к этому способного ученика. В то время могла появиться первая подписанная Василием акварель «Плоты на Енисее». Тогда же мог быть создан «Синий камень на Енисее», ставший своего рода загадкой. Место, где мальчик мог увидеть сюжет для этой акварели, так и не смогли определить. Скорее всего, пейзаж был создан воображением художника.
Отец художника так и не смог восстановить здоровье. После его смерти семья вернулась в Красноярск, где у Суриковых был дом. Денег не хватало, поэтому решено было второй этаж дома сдавать внаем. С жильцами повезло — ими оказалась семья дочери местного губернатора. Однажды она рассказала отцу, что хозяйский сын очень хорошо рисует. Не долго думая, начальник края взял Василия в учителя для своей младшей дочери. Быстро выяснив, что паренек и впрямь талантлив, губернатор попросил и получил у него 11 работ, которые отослал в Санкт-Петербургскую академию художеств. Из столицы сообщили, что у молодого художника имеются способности к рисованию и он вполне может учиться в академии, но — платно. Но на это денег у семьи талантливого юноши не было. Спас положение золотопромышленник и меценат Петр Кузнецов. Он заявил, что готов за свой счет отправить молодого художника в Петербург.
Благодетель продолжал помогать Василию и во время учебы. Он же купил его первую большую работу «Вид памятника Петру Первому на Сенатской площади». Меценат заплатил за нее немалую сумму — 100 рублей. Половину гонорара Василий тут же отправил домой, в Красноярск.
Во время учебы молодой художник написал несколько работ на библейские сюжеты. После работы «Пир Валтасара» о Сурикове заговорил.
За картину «Милосердный самарянин» художник получил золотую медаль академии и подарил картину своему благодетелю Кузнецову. После окончания академии Суриков оказался в числе лучших ее выпускников, которым предложили большой государственный заказ — участие в росписи храма Христа Спасителя. Так художник оказался в Москве. Для храма он создал эскизы о четырех Вселенских Соборах. После разрушения храма фреска, посвященная Четвертому Вселенскому Собору, чудом сохранилась.
За работу Суриков получил немыслимые для него деньги — 10 000 рублей. Но это оказался не самый большой гонорар художника. Например, если «Утро стрелецкой казни» он продал за 8 000 рублей, то «Боярыню Морозову» — уже за 15 000 рублей, «Переход Суворова через Альпы» — за 25 000 рублей, а «Покорение Сибири Ермаком» — за рекондные для произведения живописи 40 000 рублей.
Интересный факт — при написании «Четвертого Вселенского Собора» в его некоторых деталях художнику пришлось пойти на поводу у заказчиков. Это задело самолюбие художника. За все последующие 40 лет творчества он не написал на заказ ни одной картины. Искусствоведы называют это феноменом Василия Сурикова. Практически все русские живописцы писали на заказ и только так могли обеспечивать свое существование.
Суриков же никогда более не нуждался в деньгах. Его картины покупали за ту цену, которую называл он сам.
Над своими большими полотнами художник в среднем работал до пяти лет, тратя гонорары за предыдущие работы. При этом не отказывал себе в поездках по стране и за границу, дал детям хорошее образование. Ему хватало еще и на лучшие заграничные холсты и краски. Он не занимался преподавательской деятельностью, хотя мог и ему не раз предлагали этим заняться. Совершенно искренне Суриковал всегда отвечал, что у него нет времени и много замыслов, которые он хотел бы воплотить на холстах. Учеников он не оставил. И не слишком об этом жалел. Впрочем, иные знатоки уверяют, что его манера видна в картинах более поздних художников. Другие считают, что это скорее совпадение.
Живя в двух эпохах
Со своей будущей женой Елизаветой Шаре, француженкой по отцу, Суриков познакомился в Петербурге. Всю жизнь он считал, что ему очень повезло. Елизавета стала художнику близким другом, родила ему двух дочерей, Ольгу и Елену, окружила заботой, создав комфортные условия для творчества. Но она рано ушла из жизни, когда дочери были еще маленькими. Смерти жены Суриков не мог простить себе всю оставшуюся жизнь.
Дело в том, что после окончания работы над «Боярыней Морозовой» он решил показать жене родные места. Дальняя дорога на лошадях, пароходами по рекам жарким сибирским летом плохо сказалась на здоровье Елизаветы, имевшей от рождения порок сердца. Вернувшись из Красноярска, она тяжело заболела. «Тяжко мне, брат Саша, — писал Василий в Красноярск. — Жизнь моя надломлена; что будет дальше, и представить себе не могу».
После ухода Елизаветы неутешный вдовец ежедневно ходил на кладбище, заказывал в храмах бессчетные панихиды, без устали читал Библию, размышлял о православной вере, совсем забросил работу. Все для него умерло с Елизаветой, он почти не виделся с людьми. Одни лишь дочери еще держали его на этом свете. «Он нас кормил, и одевал, и водил гулять, и мы трое составляли тесную семью», — вспоминала потом дочь Ольга.
Многим, и поклонникам его таланта, и собратьям-художникам, казалось, что больше Суриков ничего не напишет.
Спас же художника брат Александр. Никогда не выезжавший прежде из Красноярска, он прибыл в Москву, чтобы утешить брата, занялся племянницами и уговорил его вернуться на родину. В Сибири Василий медленно и тяжело, но все же приходил в себя. Шло время. Дочки начали посещать Красноярскую гимназию, а Василий Иванович понемногу углублялся в работу. В памяти всплывыли задуманные ранее вещи, приходили и замыслы новых полотен.
Написать картину «Взятие снежного городка» посоветовал ему брат. Вообще, «городок» — это старинная народная сибирская игра. Где-то на большой поляне или на берегу реки обычно строили снежную крепость, снабдив ее стеной с зубцами и воротами. Над воротами устанавливали снежные же фигуры пеших и конных казаков, непременно с ружьями за плечами. У самых ворот лепили правдоподобные снеговые пушки, позади ворот — «угощение из снега» — снежки. Все это обильно поливалось водой, чтобы приморозить. Игроки делились надвое: нападающие на крепость и ее защитники. «Захватчики» должны были верхом на лошадях ворваться в ворота городка и разрушить его. «Осажденные» с трещотками, хворостинами, метлами в руках отгоняли, пугали лошадей нападающих. Все трещало, кричало, народ палил холостыми из ружей. Накал битвы нарастал, и она продолжалась до тех пор, пока какой-нибудь всадник не пробивался в ворота, и не занимал крепость. Тогда все сбивалось в одну большую кучу. Все, и защитники, и нападающие, стремглав кидались в погоню за победителем, с гиканьем стаскивали его с коня и «мыли в снегу».
Художник, коренной сибиряк, конечно знал, о чем речь. И, как всегда, хотел написать эту вещь с натуры. Была проведена большая подготовительная работа. Городок обычно «брали» в последний день Масленицы. Загодя Суриков с братом отправились в соседнее село, где и уговорили молодежь наладить игру. Как тогда водилось, задорного народу собралось много, настроение у всех было подходящее. Опытный художник выбрал для картины самый энергичный, боевой момент, когда под ликующие крики односельчан верховой казак «берет городок». Все тогда удалось как нельзя лучше.
«Мне хотелось передать в картине впечатление своеобразной сибирской жизни, краски ее зимы, удаль казачьей молодежи», — говорил Суриков. Как уверяют исследователи, всю силу своего восхищения богатырской удалью, красотой русского человека вложил он в эту картину. Писали, что именно эта работа возродила Сурикова. Она получила широкую известность, побывав на выставках в Москве, Петербурге, Париже. Более того, «Снежный городок» до сих пор путешествует, ее выставляют в разных городах мира.
За сюжеты таких известных произведений Сурикова, как «Боярыня Морозова», «Покрение Сибири Ермаком», «Переход Суворова через Альпы», брались и другие художники. Но публике все же запомнились картины Василия Ивановича. Кажется, секрет его успеха удалось разгадать. Дело в том, что по сути Суриков жил… в двух временах.
Говорят, что пожив в Москве, художник заметил, что земляки-красноярцы ему напоминают москвичей, но не современников, а предшественников, обитавших, к примеру, в XVII веке.
Вернувшись в Москву из Красноярска, он понял, что преодолел не только 3 000 верст, но и как минимум несколько сотен лет. Так, вероятно, художник смог приоткрыть дверь в прошлое и поэтому его картины на исторические темы кажутся такиеми правдоподобными. По мнению красноярского искусствоведа Светланы Хустик, Василий Суриков и сам был из той эпохи. Именно это помогало ему искать и находить нужных натурщиков, писать не людей в старинных костюмах, а действительно персонажей эпохи, которую изображал. И вот это его «пребывание в двух временах» уникально и неповторимо.
Однако, по ее мнению, историческая правда в картинах художника уступает место художественной задумке. Например, в картине «Утро стрелецкой казни» Суриков изменил угол кремлевской стены, сделав его менее крутым, чтобы стена шла параллельно отряду петровских преображенцев. Так, по замыслу художника, наиболее явно видно противопоставление хаоса старой Руси новым порядкам, вводимым Петром. Хотя сам Суриков никогда не говорил, на чьей он стороне — стрельцов, идущих на казнь, или царя. Он вообще был далек от политики.
Впервые эту картину должны были показать в Петербурге на Девятой выставке художников-передвижников 1 марта 1881 года. В этот день на Екатерининском канале от взрыва бомбы террористов погиб Александр Второй. Выставка, где доминировало «Утро стрелецкой казни», была немедленно закрыта. Хотя, как заметит пытливый читатель, никакой казни на полотне нет. Она могла там появиться стараниями Ильи Репина, который советовал Сурикову вписать в холст пару-тройку висельников. Василий последовал было совету товарища, но его набросок довел до обморока не вовремя вошедшую в мастерскую няню дочерей. Висельники испарились, а в споре двух мастеров кисти выяснилось, что на репинском полотне «Иван Грозный убивает своего сына» слишком много крови. Суриков настаивал, что публику не следует поражать обилием этой жидкости, уж пусть больше думают об истории своего Отечества.
Вершиной творчества Василия Сурикова называют «Боярыню Морозову». По мнению искусствоведов, и в этой работе художник отошел от исторической правды. Известно, что боярыню везли на санях, привязанную к стулу. Так и было на набросках, но стул мешал добиться нужной динамики, и Суриков усадил Морозову прямо в сани.
Но любимой работой самого художника был «Меншиков в Березове». Как рассказывал сам Василий Суриков, ее сюжет он увидел и случайно, и явно: в один из дождливых дней зайдя домой, он застал за столом жену и детей, сидящих у окна. Тут и родился образ сосланного в березовскую глушь Александра Меншикова. А лучшей натурщицей, с которой Суриков рисовал младшую дочь Меншикова, смертельно больную Марию, стала жена художника, которая в то время уже неважно себя чувствовала.
Одно из последних полотен художника — «Благовещение» — хранится в Красноярском художественном музее имени Сурикова. Как писал сам Василий Иванович, «в вере Христовой все предусмотрено, ничего без ответа не оставлено. Чего же искать в так называемой философии? Вера есть дар, талант, не имеющего этого дара — трудно научить. Вера есть высший дар из всех даров земных. Никакой изобретательный гений земли не сравниться с ним».
Василий Иванович умер в 1916 году в Москве.
В Тобольском предместье «Ермаково поле», как раз напротив Чувашского мыса, связанного со знаменитым полотном Сурикова, установлен памятник художнику.
_При подготовке публикации использовались источники: «Василий Иванович Суриков» Ольга Дианова, pravmir.ru; открытые источники._
_Фото Аркадия Елфимова. Репродукции с портала gallerix.ru_
