"Огниво" по сказке Андерсена поставили Сергей Грязнов, Антон Нестеренко и Сергей Перепёлкин.
Остроумный, красивый, собранный из множества сочетающихся мелочей спектакль поставили в Тюменском театре кукол.
История Ганса Христиана Андерсена «Огниво» в пьесе Евгения Сперанского не избежала постмодернистской обработки — он несколько видоизменил сюжет, придал персонажам и диалогам привычной нашим дням раскованности, но при этом смог удержаться в пространстве старинной европейской сказки, не скатившись в эстрадное комик-шоу. И постановщики — главный режиссёр театра Сергей Грязнов, режиссёр и актёр Антон Нестеренко, главный художник театра Сергей Перепёлкин — сумели соблюсти пропорции между современной интерпретацией и традиционными, ожидаемыми и обязательными элементами сказки.
Львиной долей успеха спектакль обязан планшетным куклам в полный рост с руками и ногами, каждой из которых манипулируют три актёра, скрытых темнотой чёрного кабинета. В новом спектакле зрители могут ещё раз увидеть, за что тюменских кукловодов хвалят живые классики театра кукол. Оле Лукойе, выступающий в роли рассказчика, обладает пластикой и манерами самостоятельного живого существа. Жесты, шажки, постоянные едва уловимые повороты и изгибы тела кукол принцессы (Евгения Глухих), солдата, ведьмы, королевской четы компенсируют недостаток мимики. Даже собаки — а они в этой истории играют куда более важную, чем у Андерсена, роль — обладают не только симпатичной мультяшной внешностью, но и выразительным языком тела.
Дети воспринимают сказки несколько иначе, чем взрослые. Им нужно дорасти до определённого возраста, чтобы без пояснений воспринимать, например, любимый режиссёрами театр в театре, улавливать разницу между трубочистом, который поёт песенку, размахивая щёткой и тем же трубочистом, изображающим жителей сказочного города или управляющим куклой. Кажется, постановочной группе удалось доступно описать процесс появления народной сказки (ведь Андерсен когда-то написал свою сказку на основе фольклора, подчеркивает заведующая литературной частью театра Любовь Чмутина). Трубочисты, встретив ночного сказочника Оле Лукойе (Вадим Ерёменко), похожего на самого Андерсена, а может, сами играя в него, сочиняют историю, по ходу дела поправляя и дополняя её, пока она не обретёт устраивающий всех счастливый и поучительный финал.
В современной обработке сказка утрачивает первоначальную жестокость — ведьма вовсе не страшная, а скорее забавная и хитрая старушка (тут четырёхлетний зритель выбирается из-под кресла, куда заблаговременно спрятался, опасаясь жуткой колдуньи), а солдат (Антон Нестеренко) лишается жадности и жестокости, присущих ему в первоисточнике. В кукольном театре он не отрубает старухе голову, чтобы добыть огниво, а по ошибке отдаёт своё, обычное. Придя в город с ранцем полным денег, солдат не бахвалится, покупая любовь повес, а просто делает всем горожанам подарки, заходя в каждый открытый магазин, как Пеппи Длинныйчулок, одаривавшая детей своего маленького городка мешками леденцов, куклами и дудками. Мальчишка, который у Андерсена приносит солдату на место казни огниво за четыре монеты, в спектакле становится другом солдата и помогает ему бескорыстно.
Собак с глазами размером с блюдце или колесо солдат нейтрализует при помощи доступной каждому зрителю спектакля любезности. Стоит вежливо обратиться к каждому из подземных чудовищ, сделать комплимент, назвав жуткого бульдога красавицей, и собака действительно оказывается «милочкой», кроткой «крошечкой» и верным другом.
В спектакле много замечательных маленьких находок, подобные можно увидеть в спектакле Антона Нестеренко «Бобик в гостях у Барбоски». Но если в первом спектакле трюки следовали один за другим как в параде-алле, то в «Огниве» они используются с чувством меры, чтобы поставить удачный акцент в сценическом действии. Пугающие в темноте светящиеся глаза псов составляют комический контраст с истинным обликом и характером собак. Ведьма превращается при помощи эффектного «колдовства», которое ребёнок при желании может повторить дома: трубочисты складывают трясущиеся лохматые метёлки в некую материальную нестабильность, серый шум, кудлатое облачко пыли, под прикрытием которого одна кукла занимает место другой. Разнообразие приёмов «смонтировано» в одно непрерывное повествование: смена живого плана кукольным, переключение кукольных планов — с крупного Оле Лукойе на более мелких кукол из «Огнива» и даже совсем крошечных копий собак, летящих в вышине, сцены с включённым светом и эпизоды в темноте, преображение декораций из труб на крыше в дома сказочного города. При этом нет ощущения разнобоя, всё соразмерно какому-то базовому течению времени и масштаба, согласованному со зрителем.
Спектакль не злоупотребляет слащавостью и патетикой, столь часто делающих детские спектакли невыносимыми для родителей. Зато есть соразмерный современному взрослому юмор, комические ходы как в тексте пьесы, так и в сценических решениях, которые заставляют родителя не терпеть до конца спектакля, «сопровождая» ребёнка, но увлечённо следить за действием, удивляться находчивости артистов и без всякой снисходительности искренне смеяться над отчаянной и беззлобной, в сущности старушонкой Анны Ганичевой, над бессловесным, но тщательно исполненным палачом, судорожно обмахивающим королеву алебардой, над взаимоотношениями короля (Юрий Фёдоров) и королевы (Наталия Гуцан), над характерами Крошки (Александр Ганичев), Милочки (Алексей Усов) и Красавицы (Юрий Фёдоров). Так что сказке тюменского театра кукол удалось сохранить особенность, присущую историям Андерсена — это произведение, умеющее быть интересным не только детям, но и взрослым.
