"Caotica Ana" - это прошлогодняя мировая премьера известного испанского режиссера Хулио Медема. Это фильм-притча о молодом беззаботном существе, поставленным перед необходимостью познать свою суть.
Название вчерашней тюменской премьеры первого в этом году «неправильного» фильма, открывшего одноименный фестиваль, «Caotica Ana» Хулио Медема, с испанского на русский переведено, пожалуй, приблизительно и обтекаемо, — «Беспокойная Анна». Но «неправильный», то есть единственно верный подход к иностранному фильму, это, конечно, оригинальный звук и в лучшем случае знание языка, или субтитры как вариант. Такой подход дал возможность тюменцам в какой-то степени избежать «произвола» переводчиков. Потому что Анна была именно хаотичная, беспорядочная. По тексту — у главной героини фильма, молодой девушки, идущей по пути инициации духа, внутри, сразу под тонкой кожей, — хаос, бездна опыта многих женских судеб. На языке кино — abismo."Caotica Ana" - это прошлогодняя мировая и нынешней осени российская премьера еще одного известного испанского режиссера Хулио Медема. Под парой к «еще одному» имею в виду Педро Альмодовара. Упомянуть маэстро здесь уместно еще и потому, что как Альмодовар, так теперь и Медем все глубже увязают в «бездне» женской сущности."Беспокойная Анна" - фильм-притча о молодом беззаботном существе, внезапно поставленном перед необходимостью познать свою суть. А суть женщины, матери хороших людей, — это вереница из многих и многих женских фигур. Применительно к психоаналитической модели познания самого себя — коридор из многих дверей, за каждой из которых, по мнению режиссера, находится гиперболизированная жертвенная смерть. Кино изобилует, с одной стороны, хирургически точными, с другой — эмоционально субъективными экстатическими образами внутренней жизни женщины. Каждый эпизод этого гипнотического сеанса, от десяти до нуля, можно интерпретировать как достаточно широко, так и очень узко. От биографии молодой художницы, прототипом, побуждением к созданию образа которой стала умершая сестра режиссера — Анна. До политического манифеста против произвола тиранических государств в защиту изгнанников, а конкретно жителей Сахарской республики, или вскользь упомянутых иракцев. Несомненное достоинство фильма — свобода, с которой автор изъясняется на языке образов, вызывающих сильные эмоциональные реакции на уровне каких-нибудь мурашек. Крик, агония смерти, смех, девушка, испражняющаяся на лицо властному, жестокому мужчине, — архетипическому врагу, антогонисту, парение между бездной неба и бездной моря, следы на мокром песке, женское тело, неприкосновение.
