Новый концертный сезон хор "Ренессанс" начал, как и положено, с премьеры. 24 октября в тюменской филармонии звучала " Нельсон-месса ". Одно из лучших произведений Йозефа Гайдна в жанре духовной музыки открыло цикл "Общедоступных концертов", возрождающих традиции Русского музыкального общества, основанного в Санкт-Петербурге в 1859 году Антоном ...
Новый концертный сезон хор «Ренессанс» начал, как и положено, с премьеры. 24 октября в тюменской филармонии звучала «Нельсон-месса». Одно из лучших произведений Йозефа Гайдна в жанре духовной музыки открыло цикл «Общедоступных концертов», возрождающих традиции Русского музыкального общества, основанного в Санкт-Петербурге в 1859 году Антоном Рубинштейном. Хормейстер Анжелика Таланцева не скрывает своей огромной любви к духовной музыке, однако на этот раз концертом дирижировал Антон Шароев, руководитель оркестра «Камерата Сибири», в сопровождении которого звучала месса. Историческая справка Не будучи меломаном и знатоком классической музыки, я отправляюсь «в концерт», чтобы культурно провести время, причаститься высокой культуры и все такое, прочее. Перед концертом справляюсь в Интернете, что такое «Нельсон-месса». Слава «Яндексу», есть ссылка на форум forumklassika.ru, где выложен отрывок из аттестационного сочинения про Гайдна. «В 2007 году Гайдну исполнилось 275 лет. Он стал известным еще при жизни, но именно мессы до сих пор составляют малоизученную главу его творческой биографии. Хотя Гайдн оказал глубокое влияние на развитие жанра. Он создал более 10 месс». Гайдн не присоединился ни к любителям итальянского виртуозного вокала, ни к поборникам строгой старинной мессы, а создал свой стиль. «Он развивает традиции, заложенные Моцартом в „Реквиеме“, и предвосхищает „Торжественную мессу“ Бетховена, музыкант становится философом, обращается к общественным событиям, затрагивает гражданские темы», — сообщает форум. В каталоге, составленном композитором, сочинение обозначено, как «месса под гнетом», «месса из смутных времен» — Гайдн опасался захвата Европы Наполеоном. Название «Нельсон» появляется позднее, в честь победы знаменитого адмирала под Абукиром. Нельсон обладал меньшей огневой мощью, но яростно атаковал неприятеля, получил тяжелое ранение, но продолжал командование. Противник был полностью разбит. В результате этой победы сухопутные войска Наполеона в Египте были отрезаны от Европы. «Месса, посвященная Нельсону, стала пламенной мольбой художника остановить хаос войны». Перспектива воодушевляет: «героический характер и необычное строение», «мягкая печаль» вместо «угрюмой веры», «блестящий оркестр и хор», «торжественность и мощь полифонического письма». В концертеКонцерт в малом зале тюменской филармонии — предприятие неоднозначное. С одной стороны, антураж, подходящий для старинной музыки: витражи, под каменными сводами блестят трубы органа, глядят из золоченых рам портреты великих композиторов кисти неизвестного примитивиста. С другой стороны, если на узкий подиум утолкать камерный оркестр, а в пространство между сценой и зрителями поставить дирижерский пульт, электроорган и 48 хористов, то зрителю первого ряда откроются такие интерактивные возможности, о каких он и не мечтал. Можно, например, наступить ненароком на туфлю певице или слышать, как переминается с ноги на ногу певец. Слишком близким расположением своего кресла к исполнителям я и объясняю тот факт, что грандиозность мессы имени Нельсона осталась не постигнутой. Вместо замысла великого композитора неподготовленное ухо воспринимало лишь дискретный, разваливающийся на тембры и громкости звук. Голоса 48 человек плюс полутора десятков инструментов никак не желали сливаться в один. Или хотя бы в два голоса. На форте хор звучит как разномастная толпа — кто выше, кто ниже, кто толстый, кто громкий. На пиано все аккуратно, только если не слишком долго. На затяжном пиано в части Credo хористы, подобно музыкантам в «Прощальной» симфонии Гайдна, срываются один за другим, и музыка становится похожа на ткань, покрытую «затяжками». Послушав немного все эти Gloria и Sanctus (Kyrie и Benedictus не исполнялись), я погрузилась в наблюдение за маэстро. Дирижер сидел на стуле, стул вместе с пультом стоял на небольшом деревянном постаменте. Обычно Антон Шароев экспрессивно дирижирует руками, лицом, головой, всем телом. Теперь для выражения музыки освободились еще и ноги: он их вытягивал, складывал, прятал под стул, раскидывал в стороны, притоптывал, а сам порой наклонялся так, что, казалось, ищет что-то на полу. Хор допел «Agnus dei, donna nobis pacem» и удалился. Оркестр принялся играть «Прощальную». Уже много лет это коронный номер «Камераты Сибири». Обычно артисты уходят со сцены один за другим, задувая свечи на пюпитрах. Но в малом зале это было бы неудобно, поэтому они просто переставали играть и ждали конца симфонии. Потрясающее везение видеть музыкантов оркестра в длительном бездействии. Ведь пока четыре… три… два музыканта еще играют, остальные выключаются из Гайдна, включаясь в какую-то тайную, неведомую публике жизнь. Альт и виолончель усмехаются, переглядываются. Как всегда, впрочем, — они успевают обмениваться улыбками даже во время напряженного концерта на большой сцене. Другая виолончелистка, похожая на Лору Палмер, всей своей фигурой выражает недовольство и усталое равнодушие. Обиженно глядит в пустоту рыжеволосая скрипачка. Кажется, перед концертом кому-то здорово влетело. Задумалась о чем-то высокая блондинка, альтистка… Новое лицо — в оркестре пополнение? Завороженно, округленными глазами следит за маэстро органистка. Антон Шароев рассказывал, что первая скрипка оркестра легче других поддается его дирижерскому гипнозу, но теперь очевидно, на кого он оказывает самое сильное воздействие… Исполнение, вопреки надеждам, не впечатлило. Грянули, конечно, мощно — с удовольствием, с облегчением: знакомый материал, в котором уверены, не то, что в новой мессе. Но если, предположим, в клавире стоит «громко», оркестр пилит смычками изо всей силы, так что получается «истошно». А если, скажем, «тихо», то это синоним дребезжания, ноющего, неуверенного звука. Однако непрофессиональные, профанские совершенно претензии к качеству исполнения не означают, что от концерта я не получила удовольствия. В исполнении знаменитых оркестров, сплошь состоящих из виртуозов, музыка звучит как… река. Не спотыкается, не разрывается, не распадается на ручьи. Так что ты сидишь в кресле и ушам не веришь: как мог один человек создать этот мощный поток высокоорганизованных звуков! В концертах тюменских творческих коллективов такое целостное и впечатляющее ощущение появляется не всегда. Возникло — считай, повезло. Не возникло — никто не удивится и деньги за билеты обратно не потребует. Потому что в маленьком и родном коллективе все как на ладони. Видно, как люди стараются, переживают за свой концерт. Видны маленькие удачи, которые оцениваются не по гамбургскому счету, а с учетом «исторических особенностей». И видно чудо музыки. В «маленьком» оркестре можно слышать все ингредиенты музыки и проследить, как из скрипа каждого отдельного инструмента складывается гармония. Вот почему концерт приносит удовольствие, даже если кажется, будто играют или поют неидеально. Слушателю дают большой урок, возможность понять устройство музыки и оценить усилия, которые исполнители прикладывают к ее созданию. За этот урок, за усилия, за музыку Гайдна, которая звучала специально для пары сотен тюменцев, мы — я и все другие слушатели — долго аплодировали хору «Ренессанс» и оркестру «Камерата Сибири» стоя.
