Танго называют "жизнью за три минуты". Голландский бандонеонист подарил тюменцам целый вечер в атмосфере аргентинского танго.
Карела Краайенхофа я ждала с таким нетерпением, что отсутствие аншлага на его тюменском концерте поразило меня в самое сердце. В конце прошлой недели тюменцы битком забили зал на «Цыганском счастье» антрепризной Санкт-Петербургской оперетты. Спектакль был сделан с большим уважением к зрителю, но событием года его не назовешь. А тут приехал музыкант, который работал на Бродвее с самим Астором Пьяццоллой, которого Освальдо Пульезе лично приглашал на гастроли в Буэнос-Айрес — и в зале полно свободных мест, и публика не штурмует крыльцо филармонии с требованием хотя бы входных билетов. Один плюс — меломаны с галерки, балкона и лож переместились во втором отделении на нераспроданные места в партере, поближе к музыкантам. Аргентинская гармошка Карел Краайенхоф (Carel Kraayenhof) играет на разновидности гармоники — бандонеоне. «Говорят, у бандонеона столько складок (морщинок), чтобы он чувствовал себя на равных со старыми инструментами», — улыбается Карел. Этот инструмент был изобретен в Германии в конце XIX века и вскоре завезен в Аргентину, где стал лидером танго-оркестров. Не случайно, памятник танго, возведенный в Буэнос-Айресе в 2007 году имеет вид 3,5-метрового стального бандонеона. Краайенхоф начинал музыкальную карьеру как пианист, но переехав в 18 лет в Амстердам начал играть на гармонике: «Я ведь не мог притащить за собой пианино!». Он играл ирландский фолк, пока в 1985 году не побывал на гастролях Пьяццоллы. Карел влюбился в танго, в бандонеон и в 26 лет стал осваивать сложнейший инструмент. Бандонеон играет только мелодию, а не аккроды, как, например, баян. На правой и левой клавиатуре кнопки с разными нотами, причем каждая клавиша дает две разные ноты, в зависимости от того, сжимаются или разжимаются меха — бандонеонисту приходится «делить свой разум на четыре части». Сейчас голландец виртуозно управляется с «дикой аргентинской гармошкой», успевая улыбаться, посматривать на музыкантов, игриво двигать бровями. Чтобы понять, чего стоит эта видимая легкость, достаточно взглянуть на молодого финна Вииле Хилтула (Viile Hiltula), второго бандонеониста. Вииле сосредоточенно всматривается в пустоту, прислушивается к себе и инструменту, он весь собран и напряжен в стремлении не упустить ни одной ноты, вписаться в каждый пассаж мелодии. Временами он как будто вспоминает о необходимости расслабиться — застенчиво улыбается коллегам, поводит плечами, чтобы через минуту вновь погрузиться в дебри танго. В секстете «Каньенге» (Sexteto Canyengue), с которым гастролирует Краайенхоф, состоят также пианист Себастьян Ван Дельфт (Sebastiaan van Delft), первая скрипка Эмма Бридвельд (Emma Breedveld), покорившая публику экспрессивным соло в «Акуле» («Escualo») Пьяццоллы, вторая скрипка Берт Воз (Bert Vos), контрабасист Яап Брандерхорст (Jaap Branderhorst). Жизнь за три минуты Программа «Улица танго» с которой секстет посетит также Екатеринбург (6 февраля), Челябинск (7 февраля) и Нижний Тагил (9 февраля) включает произведения двух композиторов, оказавших влияние на Краайенхофа. Астор Пьяццолла услышал игру начинающего голландского бандонеониста в 1986 году и немедля пригласил его в свое бродвейское шоу «Tango Apasionado». Музыка Пьяццоллы — tango nuovo — отличается от традиционного танго более сложной композицией, обогащена классической полифонией, джазовыми гармониями, художественными приемами, открытыми еще Стравинским. Астор Пьяццола начинал бандонеонистом в известном танго-оркестре Троило. Но делал такие аранжировки, что Троило восклицал: «Остановите Астора, он превращает мой оркестр в симфонический!». В 1954 го¬ду Пьяццолла выиграл стипендию на обучение в Париже у Нади Буланже. Услышав в его исполнении танго, Буланже воскликнула: «Вот настоящий Пьяццолла! Вам нельзя это бросать!». Так Астор стал писать танго, предназначенные для концертов, а не для танцевальных вечеров. «Под его танго танцуют, но это постановочная хореография, — говорит Краайенхоф. — В бродвейском шоу мы тоже работали с танцорами, а также с певцами танго». В 1988 году, вернувшись из Нью-Йорка Краайенхоф создал секстет «Каньенге» по образцу аргентинских sexteto tipico: две скрипки (в некоторых номерах вторая скрипка менялась на альт), контрабас, фортепиано и два бандонеона — солирующий и аккомпанирующий. Слово «каньенге» означает специфический ритм танго. Ансамбль услышал другой знаменитый автор танго Освальдо Пульезе и пригласил на гастроли со своим оркестром в Аргентину и Уругвай. Секстет обрел популярность в Латинской Америке, США, Малазии, Турции, Европе. Консерватория Роттердама в 1993 году пригласила Краайенхофа возглавить Департамент аргентинского танго. Как истинный преподаватель, Краайенхоф способен за несколько минут объяснить, чем стиль Пьяццоллы отличается от музыки Пульезе. Последний относится к более традиционной школе танго, его музыка ближе танцевальной культуре, не даром Карел сравнивает ее с фламенко. Лирические отступления в танго Пульезе непременно возвращаются к отрывистому ритму, к четкой пульсации, сотрясающей весь орекстрик, а особенно бандонеонистов, на коленях которых подскакивают, икая аргентинские гармошки. В концерте прозвучали многие произведения Пульезе, в том числе «Barra querida», «La cancion de Buenos Aires», «Еmancipacion», «Аrrabal» и знаменитое танго «Recuerdo». Карел Краайенхов не просто исполняет музыку мэтров танго, но и считается одним из лучших интерпретаторов Пьяццоллы в мире. Тюменцы, в прошлом году познакомившиеся с творчеством московского ансамбля «Пьяццолла-студио», теперь могли сравнить музыкальные трактовки. Скажем «Escualo» исполняется голландским секстетом более агрессивно, скрипка дает рваный, шершавый, резкий звук, теряя в чистоте мелодии, но обретая огромную экспрессию. Хитроумная аранжировка «Milonga del angel» отличается развязностью, фамильярностью старого знакомого, который может себе позволить изменять букву, оставаясь верным духу произведения. Из репертуара Пьяццоллы звучали и «Пьяницы» («Los mareados»), и пьеса «Adios Nonino», заставившая плакать невесту наследного принца Оранжского прямо на свадьбе, и известнейшее «Libertango». Кроме того, секстет «Каньенге» исполнил произведения Анибала Троило, Роберто Алвареса из оркестра «Color Tango», а также кубинское болеро «Ты останешься в моем сердце», которое Карел Краайенхоф сочинил в память о своем отце, умершем два года назад. События жизни, переживания, новые впечатления исполнителей и сочинителей танго немедленно отражаются на их музыке. Поэтому Краайнхоф уверен — быть хорошим бандонеонистом недостаточно, надо пожить в Аргентине, выучить язык, узнать нравы, а еще лучше — завести там роман, чтобы эта страна и культура проникли тебе под кожу, стали частью тебя. У Карела, кажется, тоже был роман в Аргентине. Но сейчас он женат, жена наполовину индонезийка, однако любит танцевать танго, да и сам он «танцует немного». Бандонеонист настолько сроднился с танго, что книгу о своей жизни назвал «Жизнь за три минуты» («Het leven in 3 minuten»). Это общепринятая поэтическая характеристика танго, ведь в короткую пьесу вмещаются страсти и эмоции, достойные целой судьбы.
