Хотя август уж слишком похож на осень, "Вслух о главном" продолжает летние путешествия по окрестностям Тюмени. Тех, кому надоели собственный диван и дача по выходным, мы приглашаем на прогулку. В этот раз мы отправились по Московскому тракту с городскими инспекторами по охране памятников истории и культуры.
Хотя август уж слишком похож на осень, «Вслух о главном» продолжает летние путешествия по окрестностям Тюмени. Тех, кому надоели собственный диван и дача по выходным, мы приглашаем на прогулку. В этот раз мы отправились по Московскому тракту с городскими инспекторами по охране памятников истории и культуры. Перевалово «Окрестности Тюмени — не мой профиль, но всегда было интересно побывать в деревнях, где родились известные в Тюмени купцы и меценаты, осмотреть их заимки, — говорит старший инспектор городского управления по культуре Валерий Чупин. — В Перевалово, например, родился Прокопий Иванович Подаруев, миллионер, трижды избиравшийся городским головой в 1870−80-е годы. Мы хотим посмотреть храм, построенный на средства купца, если удастся — его могилу, он был похоронен в 1900 году на территории церкви». Шестнадцать километров, отделяющих село Перевалово от Тюмени, делают его привлекательным местом жительства и для горожан. На въезде в деревню нас встречают внушительные особняки, усадебные комплексы из красного кирпича или покрытые светлым сайдингом. Первые кварталы похожи на «тюменскую Рублевку», дальше начинается более привычный сельский пейзаж — с традиционными домами, обшитыми деревом, массивными бревенчатыми амбарами, нарядными палисадниками. На пересечении улиц Трактовая и Советская делаем первую остановку. У инспекторов срабатывает профессиональный инстинкт: Артем Еманов выбегает из машины с фотоаппаратом и, несмотря на дождь, начинает фотографировать роскошную усадьбу, которой, по виду, не меньше ста лет. Деревянный дом почернел от времени и похож на крепость, два корпуса повыше — как башни, а между ними — одноэтажная перемычка. Карниз крыши поддерживают кронштейны, на фасаде накладные деревянные украшения. На заднем дворе виднеются крепкие хозяйственные постройки. «Как вам живется в таком красивом доме?» — интересуется инспектор у девчонок, гуляющих под мелким дождиком. «Хорошо живется. А внутри у нас вообще евроремонт!» Девочки еще маленькие, они не знают, что евроремонт теперь есть по всему миру, в любом его уголке найдутся дома с пластиковыми окнами, идеально ровными навесными потолками, гипсокартонными перегородками. «…Но в природе нет ничего идеально ровного, — горячится Чупин, пока машина, подрагивая, катится по проселочной дороге. — Если тебе лицо сделать идеально симметричным, ужас что будет! Ручная работа, как и природа, не дает идеально ровных, одинаковых вещей, поэтому резьба, сделанная мастером, всегда отличается от гладкой штамповки современного станка». Нынешние станки выпускают сотню стандартных деталей, пока мастер едва справится с одной. Индивидуальное строительство до того дорого, что у домов с собственным лицом практически нет шансов появиться. Выходит, вместе с памятниками архитектуры мы сохраняем не просто старинные бревна и кирпичи, а совершенно иной подход к вещам, к миру. Подход, который теперь практически невозможно воспроизвести. Мы делаем круг по деревне и останавливаем прохожего. «Где у вас церковь? «- выглядывает из окна Чупин. Дядька в спортивном костюме указывает направление, продолжая разглядывать нас. «Подаруева-то знаете?» — спрашивает инспектор, как о старом знакомом. Дядька кивает, как будто речь и вправду о знакомом. «Там вроде могила его должна быть?» Прохожий не уверен, но показывает нам дорогу и на старое кладбище тоже. Церковь Николая Чудотворца стоит разрушенная — без купола, без перекрытий, на полукруглых окнах кое-где видны остатки фигурных решеток, штукатурка ободрана, топорщится в небо поросль сорняков. Вокруг храма недавно выстроен решетчатый забор, надо думать, не за горами реставрация. На церковной территории виднеются четыре деревянных туалета. До старого кладбища так и не доехали, зато, покружив по деревне, увидели дома из толстенных бревен, которые лет 150 простояли и еще столько же простоят. На улице Садовая остановились в изумлении около пряничного домика. Резные окна, витые опоры ворот сделаны и раскрашены по сказочным образцам. Углы отделаны рельефными «изразцами» из цемента, белые стены украшены зеленой нарисованной каймой и фризом из белой керамической плитки с голубыми цветами. Под крышей надпись: «
