Двадцать пятого марта в Тюмень прибыла Кристина Орбакайте. Концерт состоялся в тюменской филармонии в семь часов вечера, с трапа самолёта Кристина сошла в три часа дня, а уже в половину пятого она давала интервью в студии «Европы Плюс».
— Кристина, вы приехали с новой программой?
— Да, в концерте много новых песен из последнего альбома «Май», есть и старые, те, без которых уже, наверное, нельзя. Вообще-то эту программу мы недавно презентовали в концертном зале «Россия».
— Каким образом готовится концертная программа?
— В больших залах, конечно же, большие декорации, большое количество балета, сюда мы не смогли привезти всё то, что составляет большое-большое шоу, но качество от этого не страдает никак, там в любом случае буду я, будет живой концерт.
Подготовка шоу для телеверсии и больших площадок — это дело серьёзное, работает очень много народу: художники, постановщики, декораторы. Ставят звук, свет и так далее… Это очень большая работа. Сюда мы привезли всё самое лучшее.
— То есть песни, балет…
— В первую очередь, песни. А мы будем просто пританцовывать.
— В интервью артисты очень часто говорят, что работать в большом зале сложно. Насколько?
— Я всё-таки ратую за качество работы, и у нас все концерты проходят только вживую. Для этого всегда высылается так называемый райдер, и мы не едем на гастроли, если нам не предоставляют возможности работать вживую. Фонограмма используется только для съёмок клипов, для сборных концертов, для съёмок, где невозможно поставить живой звук. Но сольные гастрольные концерты проходят только живьём и эти условия выполняются людьми, которые нас сюда приглашают.
— То есть с вами достаточно сложно договориться, чтобы вас привезти?
— Нет, почему! Достаточно легко. Это нормальные гастрольные условия артистов. Какое-то время назад стало распространенно ездить по дискотекам. И это действительно хорошая отговорка — невозможность что-то сделать качественно. Это действительно сложно, но гастролей у нас очень много, мы ездим двадцать — двадцать пять концертов в месяц и это абсолютно реальные условия.
— Если говорить о качестве: ваши клипы отличаются качеством от того, что в массе снимают и крутят на музыкальных каналах. Вы постоянно работаете с одним и тем же режиссёром?
— Нет, я вообще ни с кем постоянно не работаю, ни с композиторами, ни с поэтами, ни с режиссёрами. Я чисто интуитивно подбираю режиссеров для своих клипов. Есть несколько людей, которым я доверяю. Иногда иду на эксперименты.
Я подбираю какую-то песню из своего репертуара и чувствую, какой из режиссёров по стилистике, по своему подходу ко мне и к съёмкам клипа может снять тот или иной клип. Поэтому они все достаточно разные.
— Как выбирается песня, на которую надо снять клип?
— В первую очередь я по какому-то внутреннему чувству продумываю тот или иной клип, который я считаю нужным. Иногда приходится прислушиваться к мнению окружающих, которые пытаются отговорить или предложить что-то своё, но в основном я угадываю сама.
— Вы оговорись, что не работаете постоянно с одними и теми же авторами. Как происходит процесс вхождения песни в репертуар?
— У песни, как и у существа одушевленного, есть своя судьба, абсолютно своя. Какая-то песня идёт в народ, какую-то песню замечают, а какие-то обходят стороной. Некоторые песни абсолютно концертные, некоторые — абсолютно клиповые. У меня есть несколько таких случаев, когда с первого прослушивания песни не вызывают какой-то активной реакции, но только когда я настаиваю, что именно на эту песню надо снять клип, и после того, как вышел клип, эту песню замечают. Поэтому у каждой песни своя жизнь, они и попадают ко мне по-разному. У меня огромное количество кассет, демо-записей, всё это отслушивается. Какие-то песни очень быстро вступают в работу: пишется аранжировка, песня записывается, разучивается, очень быстро оживает. Некоторые песни хранятся какое-то время у меня, постоянно откладываются, дописываются. То есть абсолютно все разные…
— Они живые?
— Абсолютно! Живые…
— Вы в свое время занимались и балетом, и кино, и театром, и музыкой. Список будет расширяться или сужаться?
— Сужаться… Если только к старости! На самом деле, я до сих пор всем этим занимаюсь. Пою, танцую, изредка снимаюсь в кино и в свободное от гастролей время играю в театре. Расширяться… Я стараюсь использовать жизненные шансы максимально. То есть если что-то мне предлагается интересное, то я стараюсь претворить это в жизнь. Не знаю, буду ли книжки писать и акварелью рисовать. Посмотрим, я не зарекаюсь просто с некоторых пор… Мало ли, чего мне там вставит!
— В каких пьесах в работали в театре?
— В девяносто пятом году была премьера спектакля «Понедельник после чуда» Гибсона, мы играли его где-то год-полтора, проехали, кстати, по вашим местам. После этого я поступила в Российскую Академию Театрального Искусства, моя дипломная работа — это «Барышня-крестьянка». Удачный получился альянс. Моя учительница, царствие небесное ей, и мои сокурсники, мы собрались и поставили этот спектакль, до сих пор играем его в Театре Ермоловой в Москве.
— А сейчас в этом плане есть какая-то работа?
— Вы знаете, постоянно со мной какие-то пьесы и сценарии, всё время читаю что-то новое, нахожусь в творческом поиске. Пока ничего не ставится, хотя предложений очень много.
— Есть ли что-то общее между кино, театром и эстрадой?
— Я пытаюсь это как-то совместить, всё дополняет друг друга, всё-всё в жизни очень помогает. Театр для меня был чем-то недосягаемым. Я снималась в кино с театральными актерами, они для меня были гениями и находились где-то за гранью. Когда я попала в театр, мне все казалось ужасно сложным, но помогло именно то, что я на сцене давно, у меня нет боязни зрителя, есть ощущение сцены и так далее. Моё существование на сцене помогло в театре. А театр очень сильно помог в том, что я стала экспериментировать как актриса, полностью раскрепостилась в нахождении образов, опять-таки существовании на эстрадной сцене.
Другое дело, что театр отличается от кино. Ещё Раневская сказала, что неудачно снятый фильм — это плевок в вечность. В кино ты полностью зависишь от режиссера, от монтажа, даже от музыки к фильму. Вот ты сыграл в плохом настроении, и даже если сняли несколько дублей, только режиссер отбирает то, что ему понравится. Тебе, как актеру, этот дубль может и не нравится, но режиссеру он приглянулся. Я даже знаю огромное количество театральных и киноактеров, ненавидящих свои фильмы. Потому что через какое-то время они думают, что сейчас бы они сыграли по-другому.
Плюс театра в том, что если ты чувствуешь, что сегодня что-то не доиграл, не дотянул, реакция зала не такая, какая тебе нужна, то ты на следующий день можешь это сыграть по-другому. И тем самым себя шлифуешь.
— Премьера сильно отличается от того, что идёт впоследствии?
— Что-то забалтывается, что-то забывается, что-то меняется. Наш спектакль со временем ожил. В жестких драматических рамках трудно экспериментировать, но у нас спектакль очень легкий, по повестям Белкина-Пушкина, мы его как-то украсили все. Мы идём на эксперименты, шутим. Это комедия, и через несколько лет игры она стала таким фарсовым вариантом.
— В Интернете есть информация о екатеринбургском театре имени Кристины Орбакайте. Не просветите?
— К сожалению, нет. Я понятия не имею, что они и чем занимаются. Я знаю, что они уже долгое время существуют под этим названием, но я до сих пор с ними абсолютно не знакома, хотя театр и носит моё имя. Кстати, еще вдобавок и главный режиссер театра тезка Владимира Преснякова. Я знаю только, что это необычный театр и довольно-таки странный.
— Кристина, где вы больше всего тратитесь и где и как отдыхаете?
— Да все практически не отходя от кассы, то есть от сцены. Всё время на гастролях, все время голова занята какими-то будущими планами, идеями. Отдыхаем в самолётах, поездах. Это, в основном, сон. Или дома, с детьми. Если удается, езжу к маме на дачу.
Отпуск — это дело такое сверхкрайне редкое и далекое. Очень редко удается съездить в отпуск, и то это получается на неделю, ну или десять дней.
— Где вы себе можете позволить быть собой?
— Вы знаете, я вообще по жизни достаточно открытый человек, я не ношу с собой какой-то груз образа, имиджа и так далее… Я максимально искренна, хотя, конечно, могу иногда замкнуться, помолчать, о чем-то подумать и не раскрываться так просто. Но людям, которые меня хорошо знают, со мной достаточно легко. Мне кажется.
— Пожелайте что-нибудь слушателям «Европы Плюс».
— Слушайте хорошую музыку! Музыка, мне, по крайней мере, очень помогает в жизни и в веселые минуты, когда хочется ощутить какой-то полет, и в минуты, когда хочется подумать и погрустить. Поэтому я желаю вам слушать то, что вам нравится и быть… счастливыми!
О ней говорили, говорят и будут говорить. Кстати, всегда по-разному. Наверное, потому, что она лучше всего того, что о ней сказали, написали и сняли. Так же, как каждый народ имеет право на своего Штирлица, каждый человек имеет право на свою Кристину Орбакайте. И смысл ощущения полета в том, что все открывается для нас в свое время.
PS: А на доске наших гостей она подписалась просто — Кристина.
