Истории третьих «Елок» стали как будто более скучными, натужными, хуже сыгранными, менее удачно придуманными и снятыми.
Премьера альманаха «Елки-3» от восьмерых режиссеров — не то чтобы долгожданная, скорее неизбежная — старательно доказывала, что в российских традициях празднование Нового года в перспективе должно стремиться от уютных семейных посиделок под оливье и разговоры о вторых половинах, исполненные ядом и ностальгией в равных долях, к бессмысленным и беспощадным в силу полного отсутствия логики приключениям на просторах уже не только нашей необъятной родины, но и ни в чем неповинного забугорья. А когда еще, если не сейчас? Ведь 9-го января снова на работу…
Понятно, что стремление это не могло уместиться в одном полнометражном фильме, и даже в двух. Так, «Елки» с их обеспеченной неизвестно какими ресурсами бесшабашностью грозят вылиться в частый новогодний лес, присыпанный не то снежком, не то прошлогодним конфетти. И выхода из этого бессюжетного, блескучего кинобезумства не видно. Так годами не снимают с домов и магазинов надписи «С праздником!» — на все случаи жизни. Есть, видимо, потребность: праздник не кончается, но его все больше не хватает.
На этот раз герои сквозной истории уже трех фильмов о елках — Борис (Иван Ургант) и Евгений (Сергей Светлаков), объединенные на билбордах одной мохнатой шапкой — остаются дома одни с детьми, в то время как их любимые Оли устраивают себе поход в спа перед праздником. Детей двое, а свободный папа один — герой Светлакова, пытающийся выяснить у сынишки друга, что такое «фо» и где в доме «анан». В то время, пока папу Женю занимают трудности перевода с младенческого на общеизвестный, другой — папа Боря — лопочет по китайски в телефон, заключает сделку века с Поднебесной. И только в больнице для душевнобольных, куда по ошибке заносит героев, он узнает, что никаких китайцев не существует.
Совершив побег в стиле «Пролетая над гнездом кукушки», герои примчатся домой и вновь «сядут на яйца», как заправские папы-пингвины. Мамы-пингвины, при салонных прическах и макияже, останутся довольны. Им незачем знать, несколько папы ненадежные птицы. Это они всегда успеют выяснить, например, по случайному звонку, как героиня Марии Шукшиной, беспечно отпустившая мужа (Гоша Куценко) «на рыбалку». Это на историю старых знакомцев, как обычно, нанизаны другие сюжетные бусины, на этот раз соответствующие теории соцсетей и пресловутого бумеранга, которым вернется однажды сделанное кому-то добро, причем с неожиданной стороны.
Как ни странно, никто в этой нашей стране не знает о любви больше детей и собак? Так за одной дворнягой, с которой все, в общем-то, и начинается, зрители и будут нестись сквозь шумную новогоднюю Самару и перелетать в Лондон и обратно на перекладных, следом за собачьей принцессой Йоко и ее строгой и современной хозяйкой (Анна Чиповская), не поддающейся на детские провокации и сказочные совпадения. А девочка «старше 9 лет» — завзятая блоггерша (Лера Стреляева) — сделает эту историю достоянием общественности и, кстати, даст повод бодрому в свои 78 лет Валентину Гафту постить проникновенные вирши на страничке в Интернете, что само по себе славно.
Один из самых трогательных эпизодов на счету Новосибирска, где «никчемный» травматолог без мерседеса (Антон Богданов) узнает о возвращении в родной город девушки Маши (Мария Луговая), его большой школьной любви. Он, конечно, находит ее в соцсетях и заводит напряженно-беспечный разговор, приписывая себе в числе прочих заслуг и машину представительского класса. Чужую дорогущую машину он теряет преглупым образов, оставив открытой с ключами в замке зажигания, но и находит также феерически удачно — в горе-угонщиках просыпается совесть, что взяли машину у доктора, который в это время помогал пострадавшему на дороге, и они сами вернули ее в салон. К тому же девушка Маша оказалась вовсе не снобкой и не прочь побродить пешком по заснеженному городу и попить вина прямо из бутылки. Понятно, что эта киношная девушка не могла поступить иначе, ведь праздник бы испортила не только тому парню, но и в премьерной перспективе паре миллионов зрителей, а то и больше. История, прямо скажем, проходная, но Богданов с этой своей проникновенной безыскусностью заставляет и такой материал работать, в отличие от тех же «звезд» первоканального масштаба, съезжающих на скетчах, словно придуманных за две минуты перед съемками.
«Елки-3» — это, конечно, не фильм вовсе, это видеооткрытка от продюсера Тимура Бекмамбетова сотоварищи, ералаш курьезов, претендующих на чувствительность и настраивающих зрителей на такой вот точно бесшабашный и трескучий лад. Практически с тем же успехом «Елки» можно налаживать в качестве новогоднего огонька на одном из центральных каналов. В составе известные ингридиенты: медийные лица, околосемейные анекдоты, старые советские игрушки, влюбленные, в том числе, конечно, собаки, дети, которые и в ответе за большую часть сумбура в жизни взрослых, непременная больница и такой же непременный полицейский участок, где оканчиваются особо отчаянные эскапады, и прочие узнаваемые атрибуты любимого российского праздника.
Истории третьих «Елок» стали как будто более скучными, натужными, хуже сыгранными, менее удачно придуманными и снятыми. Кто знает, может сказалась разношерстная команда авторов, а может это чисто российское проклятие третьей серии, но новогодний дух уже не витал над трудягами артистами этого марафона, требующего какого-то бесконечного горения, вроде бенгальского огня. То ли все мы такие взрослые для праздников, то ли уставшие, в том числе от веселья, то ли вовсе не знаем, чего хотим. Хотя по-своему новая серия все же работает, несмотря на все ее недостатки и сумбур, неровности и банальности. Просто к самому фильму каждый зритель неизбежно прибавляет что-то свое. Вот и получается заемный праздник на фоне крепкой российской традиции. Не мы ее, так она нас поддержит. Благо на следующий Новый год снимут какие-нибудь новые «Елки».
