Интернет-газета "Вслух.ру" и еженедельник "Вслух о главном" принимают участие во всероссийской акции "Читают все!", организаторами которой выступили газета "Книжное обозрение" и Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям.
«Не утоливший жажды», книга воспоминаний Александра Гордона об Андрее Тарковском, вышла в этом году в издательстве «Вагриус». Автор — не тот Гордон, что по ночам вел на НТВ интеллектуальные беседы с деятелями науки и культуры, а кинорежиссер и сценарист, вгиковский друг Тарковского и муж его сестры, Марины. Название книги — прямо отсылает к стихам Арсения Тарковского:
Я тень из тех теней, которые, однажды
Испив земной воды, не утолили жажды
И возвращаются на свой кремнистый путь,
Смущая сны живых, живой воды глотнуть…20 лет прошло со дня смерти Андрея Тарковского, режиссера, еще при жизни признанного гением, но мир все еще готов жадно глотать любую информацию о нем. Книга Гордона задумана именно как противовес изданиям, повествующим о Тарковском «на кухонно-бытовом» уровне. Некоторых авторов «привлекают отдельные высказывания, сделанные в „узком круге дневника“ (Прим. — дневника Тарковского, „Мартиролога“), — сетует Александр Гордон. — Эти отрывки цитируются тенденциозно и целенаправленно. И вот уже перед вами настоящий монстр, завистник и мизантроп, недоверчивый маргинал, ходящий по трупам…» За режиссера должны говорить его фильмы, уверен Гордон, однако это вовсе не означает, что в его воспоминаниях нет историй из жизни семейства Тарковских и эмоциональных описаний событий, важных для героев. Но мудрость автора в том, что он не оценивает людей, а рассказывает об их поступках. Худсовет Мосфильма присуждает «Зеркалу» вторую категорию, Лариса Кизилова, вторая жена Андрея Тарковского, на глазах у немецкого журналиста вырывает из «Мартиролога» неугодные ей страницы. Делайте выводы сами. Свои воспоминания Гордон пишет простым языком — так, что даже люди, не «потянувшие» ни одного фильма Тарковского, получат вполне четкое представление о личности режиссера, о его взглядах на кино и его подходе к съемкам, об истории создания лент и его взаимоотношениях с коллегами. Автор пользуется архивами, дневниками, приводит воспоминания людей, общавшихся с Андреем Тарковским в разное время: в Советском Союзе и в период его жизни за границей. Это итальянский режиссер Донателла Бальиво, сделавшая несколько документальных фильмов о Тарковском, Отар Иоселиани, Фридрих Горенштейн, Эрланд Юсефсон. Вот, например, Андрей Тарковский в Италии читает лекцию студентам киношколы. «Кино — это не фотография, не живопись, — говорит он. — По глубине и тонкости проникновения во внутренний мир человека я ставлю его в один ряд с музыкой и поэзией, где-то посередине». А вот те, кого Тарковский называет поэтами: Брессон, Довженко, Бергман, Бунюэль, Мидзогути, Куросава. Вот читатель узнает о третьем «варяжском сыне» Тарковского, о его планах снимать по Томасу Манну и Гофману, о надежде победить рак с помощью волшебных сил природы, в антропософской клинике… Запавшие в память события, неистребимые воспоминания. «Жизнь после жизни» — этой главой заканчивает свою книгу Александр Гордон. Наверное, он прав, когда пишет, что его мемуары не могут претендовать «на полную биографию великого человека». «Он, как гениальный ребенок, был уязвимым и беззащитным, наивным и доверчивым, порой ошибающимся, а порой и жестоким и несправедливым. Но я всегда поклонялся ему и всегда его любил», — признается Гордон, и читатель понимает, откуда придыхание, к которым автор порой говорит о Тарковском. Это — преклонение мастера перед великим мастером — бывает несколько высокопарно, но зато от души.
