Буллинг есть в каждой школе. Как защитить детей?

После трагедии в Казани, где в гимназии злоумышленник расстрелял более 10 человек, вновь заговорили о безопасности в школах. Совершенно очевидно, что для вооруженного человека охранник у входа не является серьезным препятствием. Проблема в том, что он один и у него нет оружия. Единственное, что успеет сделать человек в случае нападения — нажать на тревожную кнопку. Многие уверены в том, что серьезное сопротивление преступнику могут оказать только сотрудники полиции или Росгвардии с табельным оружием. А сколько нужно вооруженных охранников в школе, чтобы дети были в безопасности? Ведь сейчас на окнах нижних этажей нет решеток.

Буллинг в каждой школе

Как считает руководитель тюменской общественной организации «За безопасное детство» Андрей Крамарский, защитить типовую школу от вооруженного нападения очень сложно. Еще сложнее давать советы, как действовать школьникам в случае нападения. Даже у бойцов спецподразделений с боевым опытом, с которыми общался Крамарский, нет каких-то универсальных советов.

По его мнению, для защиты школ нужно уделять больше внимания профилактике преступлений. Причиной вооруженных нападений зачастую становится буллинг, иными словами постоянная травля в школе. Известно, что казанского стрелка тоже травили в школе. Об этом говорят его одноклассники. Если вспомнить массовое убийство в Керченском политехническом колледже, то и ему предшествовал буллинг.

«Я уверен, буллинг есть в каждой школе. Более того, он существует едва ли не в каждом классе, только проявляется по-разному, — считает Андрей Крамарский. — Однако в школах почему-то его упорно стараются не замечать. При этом во многих учебных заведениях есть и социальный педагог, и даже штатный психолог. Чем они занимаются? Нужно как можно скорее разработать комплекс мер по выявлению и профилактике буллинга».

Как «Семья» справляется с буллингом

По словам ведущего психолога регионального центра «Семья» Евгении Писаревой, к ним обращаются за помощью родители в том числе и по поводу буллинга в школах.

«Конечно, легче всего профилактировать, чем разбираться с последствиями, — уверена Евгения Писарева. — Если бы при проявлениях буллинга к нам обращались еще и представители образовательных учреждений, на мой взгляд, работа была бы более эффективной. Мы даем рекомендации родителям, а также педагогам и отслеживаем эти истории, делаем все возможное, чтобы они закончились без каких-либо последствий для ребенка. Говоря откровенно, травля начинается с детского сада и заканчивается уже в зрелом возрасте, в разной степени травля присутствует и в семьях, и трудовых коллективах. Конечно, самый опасный возраст школьный, когда дети отрабатывают навыки социального взаимодействия. Кроме того, у детей в этом возрасте еще неустойчивая психика. В случае постоянного давления ребенок накапливает в себе этот груз и несет его во взрослую жизнь со всеми вытекающими последствиями».

Ведущий психолог центра «Семья» подчеркивает, что жертвами буллинга не рождаются. В случаях травли жертв чаще всего назначают. Наиболее подвержены нападкам физически слабые дети, кто внешне отличается от других, неряшливо одет, плохо учится, не умеет находить общий язык со сверстниками (по школьному опыту Евгении Писаревой, такие дети чаще всего становятся жертвами буллинга, поэтому обязательно нужно развивать коммуникативные навыки у детей). Умных, кстати, тоже не любят.

Из практики: чаще всего травят одного и того же ребенка, а бывает, что агрессор переключается на другого одноклассника. Поэтому родителям не стоит успокаиваться на том, что их ребенка не трогают. «В роли агрессора выступает один школьник, реже их двое», — поясняет психолог.

Бывает скрытый агрессор, он подталкивает других к травле жертвы, а сам остается в тени. В буллинге классическое распределение ролей: агрессор, жертва и свидетели, как мы их называем. Среди них есть те, кто активно поддерживают буллера. Есть те, кому все равно. Есть те, кто жалеет, но не готов заступиться за жертву, ведь ими движет страх, они понимают, что сами могут попасть под агрессию, но таких не более одного или двух на весь класс. Поэтому жертвы остаются в одиночестве и чаще всего молчат о травле.

Как понять, что ваш ребенок стал жертвой

Евгения Писарева называла основные тревожные звоночки: ребенок стал плохо учиться; не хочет ходить в школу; приходит домой с грязными вещами; порвана петелька-вешалка на верхней одежде; постоянно пропадают канцелярские товары (У ребенка перед уроком тайком похищают или открыто забирают ручку, начинается урок, все начинают писать в тетрадках, кроме одного. Учительница спрашивает: «Почему не пишешь?» Возникает повод для насмешек. Учительница еще, не разобравшись, ставит двойку. История с похищением ручки может продолжаться долго.); ребенок вздрагивает, когда кто-то поднимает руку, боится повернуться спиной к одноклассникам; начинает жаловаться на повышенную температуру или боли в животе (чаще всего это не симуляция, а психосоматика, у ребенка от переживаний действительно может заболеть живот или подняться температура); ребенка исключили из чата класса; день рождения, а ребенок никого не хочет приглашать в гости; ребенок перестал ходить на прогулки, у него пропали друзья; ребенок больше времени стал проводить в интернете.

Что делать?

Чаще общайтесь с детьми, не ограничивайтесь дежурными вопросами, попросите рассказать, как прошел день в школе и так далее. Если ребенок неохотно рассказывает о том, как прошел день, это повод беспокоиться. Можно поинтересоваться у родителей одноклассников, через их детей узнать, что происходит в классе, пообщаться с классным руководителем. Если ничего не меняется, тогда уже следует разговаривать с завучем и директором школы. Не решается проблема в школе, обращаться в департамент образования. Да, кстати, на любом этапе можно обратиться за консультацией к специалистам регионального центра «Семья». Вам обязательно помогут решить эту проблему. Практика уже наработана.

«У меня был случай, когда жертва буллинга и агрессор ходили в одну и ту же спортивную секцию, занимались вместе у одного тренера, — говорит Евгения Писарева. — Так вот, в школе была травля, а на тренировках — нет. В спортзале они хоть и не дружили, но общались и даже работали в одной паре. А все потому, что у тренера была жесткая позиция — никакой травли, только уважительное отношение друг к другу. И все его слушались. А вот в школе этот момент почему-то упустили. Если администрация школы займет такую же жесткую позицию неприятия любого унижения чести и достоинства, то никакого буллинга не будет».

Как защитить детей от буллинга?

• Необходимо обучать педагогов, чтобы они могли сами выявлять факты буллинга и сообщать о них администрации школы, побороть буллинг в одиночку невозможно.
  

• Чаще говорить с родителями на собраниях о буллинге, объяснять, чем он отличается от обычного конфликта и рассказывать, что делать.
  

• В случае выявления буллинга учитель обязан поставить в известность администрацию школы. Если информация поступила от родителей, классный руководитель тоже должен сообщить администрации. Ни в коем случае нельзя замалчивать проблему.
  

• Администрация школы не имеет права перекладывать ответственность за буллинг на педагога. Это серьёзная проблема, с которой одному человеку не справиться.
  

• В случае выявления буллинга в школе следует сразу собирать консилиум, включать в рабочую группу и классного руководителя, и социального педагога, и школьного психолога, возможно, привлекать кого-то из родительского комитета. Лучше пригласить кого-то извне, обратиться за помощью к опытным специалистам. Нужна индивидуальная работа и с агрессором, и с жертвой, и откровенный разговор со свидетелями буллинга на классном часе, разговор с родителями на собрании.
  

• Проводить в классах тестирование по выявлению буллинга. Практика уже наработана и дает результаты.
  

• Вписать в устав школы запрет на унижение чести и достоинства человека. Дополнительно можно прописать в уставе, кто и за что отвечает в случаях проявления буллинга.
  

Детский психолог Александра Гилберт работает в Санкт-Петербурге. В северную столицу она переехала из Тюмени. Имеет большой опыт работы с жертвами буллинга.

Как она пояснила «Вслух.ру», у каждого человека есть врожденные особенности психики. Агрессор или буллер (тот, кто занимается травлей) — это ребенок, который имеют врожденную волевую сенсорику. При этом у таких детей слаба этика отношений. В свою очередь у жертвы буллинга сильной стороной является этика отношений, в то же время хромают дисциплина и волевые качества. Отсюда и возникает конфликт. Волевой сенсорик видит перед собой «неправильного» ребенка и пытается его «исправить», как он умеет.

«Основной задачей образования и семьи должна стать помощь ребенку осознать свои врожденные характеристики и максимально раскрыть параметры своей личности. Нужно дать ему понять, что другой ребенок может быть не таким как все, но без него не обойтись во взрослой жизни, — уверена психолог. — Есть люди, которые принимают нестандартные волевые решения, становятся большими управленцами. В то же время есть такие люди, которым нам бы хотелось отдать своего ребенка в ясли и быть уверенным, что он будет окружен заботой и вниманием. Есть и такие, кто становятся изобретателями. Они могут быть не очень общительными, но способны понять причинно-следственные связи и совершить важные открытия, например, разработать новые лекарства и так далее. К сожалению, институт образования и семьи не преследует эти функции, чаще всего потому, что многие сами об этом ничего не знают».

Александра Гилберт называла виды буллинга, с которыми ей приходилось сталкиваться по работе.

1. Словесное давление. Злые шутки, издевки, оскорбления, насмешки повторяются изо дня в день (самое ужасное то, что для ребенка такое поведение по отношению к нему становится нормой, и он переносит его во взрослую жизнь, сам начинает поступать точно так же). Детский психолог уверена, что словесный буллинг остается без внимания учителей. А раз никто не вмешивается, значит, это нормально.

2. Сплетни, слухи о конкретном ребенке.

3. Бойкот. С ребенком не разговаривают, не считают нужным общаться, все проходят мимо, подчеркнуто делают вид, что его нет. При этом ребенок получает сильнейшую психологическую травму.

4. Физическое насилие. Это крайняя степень буллинга. Ребенка бьют, толкаю, плюют на него, портят его вещи, прожигают сигаретой куртку, закидывают в портфель мусор, разбрасывают его вещи по классу.

Буллинг учителя

По словам Александры Гилберт, учителя зачастую сами поступают неправильно, невольно занимаются буллингом детей. Нередко можно услышать такую фразу от педагога: «Ты что здесь, самый умный?» Она направлена на то, чтобы унизить ребенка, вызвать стыд. Такими, казалось бы, ничего не значащими фразами учитель задает тон, что неуважение — это норма.

Еще одна расхожая фраза учителя: «Если ты не замолчишь, пойдешь к директору!». Учитель не может сам справиться с детьми и начинает проявлять агрессию. «Где здесь уважение?, — возмущается психолог. — Я тебя понимать не хочу, пусть с тобой разбирается кто-то другой».

При этом школьный психолог зачастую не может помочь ни учителю, ни жертве буллинга, потому что психологи в школах — это молодые специалисты, у которых нет ни методики, ни навыков по работе с глубинными травмами. По мнению Александры Гилберт, всю необходимую методику образованию должны предоставлять ведущие специалисты России.

Начинать нужно с отбора учителей

По мнению детского психолога, буллинг в школах можно победить только изменением всей системы образования. Начинать ее нужно с обучения и отбора учителей.

«Педагог не просто обучает предмету, — говорит Александра Гилберт. — Учитель начальной школы — это человек, чья оценка важна наравне с родительской, и эта оценка оказывает влияние на всю нашу последующую жизнь. Еще одна важная миссия учителя — сформировать в классе единую семью».

Тут не обойтись без помощи психолога, но проблема в том, что не каждый учитель готов работать над собой. С другой стороны, школьный психолог и так загружен работой. Александра Гилберт считает, что в каждой школе должен работать не один, а пять психологов.

Не справиться без идеологии

Еще один важный аспект для решения проблемы буллинга — в школе нужна идеология.

«Не справиться с буллингом, пока в школе нет идеологии, — уверена психолог. — Идеологии уважения, основанной на таких принципах: „Как здорово увидеть свои сильные стороны и найти им применение!“, „Как здорово, что мы все такие разные и мы вместе!“ И так далее. Если этого нет, дети будут познавать мир как сумеют. Волевых сенсориков нужно направлять в позитивное русло. Например, создавать внутри школы различные волонтерские организации, в которых волевой сенсорик мог бы проявить свой напор. Нужно чтобы все четко понимали — школа ответственна за все, что происходит внутри нее. Если мы не хотим буллинга, нужен контроль поведения на переменах. В качестве стражей идеологии создайте комитеты внутри школы, внутри классов, пусть их возглавят волевые сенсорики».

По мнению детского психолога, в школах нужен и этический кодекс. Каждый должен знать, что делать, если кого-то обижают, как добиться справедливости, если кто-то поступил неправильно. Нужны четкие инструкции. Нужны и группы поддержки, чтобы помогать жертвам буллинга. Такие дети не должны оставаться один на один со своей проблемой".

Совершенно очевидно, что всю систему разом не перестроить. Поэтому если конфликт с буллингом не решается, Александра Гилберт рекомендует забрать ребенка из школы на домашнее обучение, как минимум на три месяца. Переходить в другую школу следует только после работы с психологом.

Фото pexels.com