Как-то раз чемпионку по стрельбе из мелкокалиберной винтовки праведная злость довела до… общественной деятельности. Вооружившись цивилизованными методами борьбы, Анжелика Гембарская в итоге встала на защиту прав малого тюменского бизнеса. Сначала — в качестве главы Института развития бизнеса, после — исполнительного директора местного отделения общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России». В интервью «Вслух о главном» Анжелика Гембарская рассказала о том, чего хочет сама,
что получают предприниматели и что могли бы откорректировать власти.
— Когда мы договаривались об интервью, вы спросили, не по поводу ли я женского форума. Можно поинтересоваться, что это за форум?
— Форум женщин Урала. Он вообще-то называется красивее — ассамблея «Женщины-лидеры новой России». А проводит эту ассамблею организация «Форум женщин УрФО». От Тюменской области в Екатеринбург 1−2 марта поедут представительницы местного бизнеса — победительницы конкурса «Женщина-директор года», дамы-общественные деятели, служащие госучреждений. Руководитель всей этой команды — замгубернатора Наталья Александровна Шевчик.
— А вы едете?
— Да.
— По-моему, какой-то женский форум был летом в Тюмени?
— Постоянно что-нибудь подобное проходит. Поскольку возглавляет женское движение в Тюмени Антонина Ивановна Новицкая, она продвигает такие проекты. Честно говоря, мое личное мнение — гендерный вопрос у нас не стоит на повестке дня. Я и на упомянутом вами Форуме женщин Тюменской области об этом говорила. Заниматься бизнесом одинаково тяжело и мужчинам, и женщинам. Всем нужны знания, определенная подготовка, предприимчивость, интуиция.
— Интересно, существует ли статистика — кого больше в малом бизнесе — мужчин или женщин?
— Среди директоров, конечно, больше мужчин. А вообще, как показывают исследования Всемирного банка, почти 90% менеджмента высшего звена в России — женщины. Директора — да, мужчины, но рядом с ними всегда женщины: финансовые директора, главные бухгалтеры, маркетологи. При этом технический состав, безусловно, традиционно мужской. Знаю, потому что сама по образованию инженер-механик, окончила факультет «Машины и аппараты химпроизводства» нефтегазового университета. Тогда это было мне интересно, но поскольку по не зависящим от меня причинам мне не удалось остаться на Тобольской ТЭЦ, «техническая» тема для меня умерла.
— Как вы вдруг с таким весомым образованием попали в «невесомую» общественную деятельность?
— Жизнь заставила. Я всегда была активна — в школе вечера готовила, стенгазеты ночами рисовала, на лыжах бегала, стреляла — у меня было 1-е место в юношеской сборной Тобольска по стрельбе из мелкокалиберной винтовки и пневматического оружия. Потом институт. Вышла замуж, взяла «академ» — детей воспитывала. Потом завершила образование и планировала работать на Тобольской ТЭЦ, да только тогдашний ее директор (теперь председатель Тобольской гордумы) Виктор Павлович Неймышев… съездил за границу. И увидел, что на такой же, как у нас, теплоэнергоцентрали вместо 700 человек работают всего 300. Наш директор вернулся и уволил полколлектива. Виктор Палыч не учел, что за границей другие технологии.
Я попала в число сокращенных, потому что была молодым специалистом.
Тогда я и сказала Неймышеву: «Вот вы, Виктор Палыч, меня увольняете, а я сделаю так, что через год буду сидеть с вами за одним столом, и вы будете со мной советоваться». Я просто разозлилась! Мне было обидно, что со своим уникальным дипломом, по расчетам которого ТЭЦ меняла сталь на выпарных установках, я своему работодателю оказалась не нужна. Через год, в 97-м, Неймышев сказал: «Хорошо, что я все-таки тебя не оставил, ты бы мне революцию на производстве устроила». У него котировались спортсмены-лыжники и послушные, я же всегда была непослушной.
После сокращения на ТЭЦ денег не было, а заниматься чем-то, двигаться вперед надо было — я и создала общественную организацию. В 97-м я уже работала в городской администрации, мы основали общественную палату общественных организаций и даже выпускали газету «Новости Общественной палаты» — на грант посольства Королевства Нидерландов. Меня потом долго спрашивали, где вы это посольство откопали?!
Мы добились, чтобы Тобольская дума приняла Положение о порядке взаимодействия с некоммерческими объединениями города и советовалась с ними по социально значимым вопросам. Было много интересных проектов, но в общественной сфере двигаться дальше и выше было некуда. Поэтому стало скучно, и я переехала в Тюмень.
— Посмотрела на вашем сайте — Тюменское региональное отделение «ОПОРы России» зарегистрировано в январе 2003-го. То есть мы с вами почти в годовщину беседуем. Мои поздравления. Но ведь и до ОПОРы России вы работали в сфере поддержки малого предпринимательства.
— Да, до ОПОРы у нас был Общественный фонд поддержки предпринимательства Тюменской области.
— …который все время путали с Фондом развития промышленности Тюменской области.
— Да, путали. Мы пытались «отстраиваться» от них тем, что переименовались в Институт развития бизнеса, а потом… у нас возникли небольшие разногласия с учредителями. Нам захотелось разработать для нашего института стратегию. В то время мы участвовали в американской программе комплексной поддержки предпринимателей — IBS, по которой в течение двух лет моделировали на своей базе консалтинговую фирму: все мои сотрудники прошли обучение в Академии при президенте РФ. И по этой же программе у нас была возможность выбрать консультанта по интересной для нас теме — в нашем случае, специалиста, который помог бы со стратегической концепцией. Приехал Нельсон Германос — обалденный бразильский парень с гарвардским образованием и начал разбираться в наших проектах.
В то время мы уже параллельно работали с ОПОРой России — я посмотрела ее устав и подумала: о! это же все наше! зачем плодить еще одну похожую организацию? Мы пришли к руководителю Тюменского отделения Александру Яковлевичу Юффе и заключили соглашение о том, что, подписывая свои проекты, через запятую после «Институт развития бизнеса» отныне будем писать «Тюменское региональное отделение «ОПОРА России». И поделили права, обязанности и расходы.
А под эгидой института мы бы и дальше работали, если бы не Нельсон. (Посмеивается). Нельсон стал копаться в планах, итогах, задумках — наших и наших учредителей. И вынес вердикт: «На самом деле учредителями вы были задуманы как обыкновенное маркетинговое решение, приложение к компании ТюмБИТ». Мы обиделись, потому что не хотели быть приложением. Потому что мы — личности и работали «на убой». Потому что команда молодая, все — социально активные, карьерно ориентированные. Это я оцениваю как плюс. Мы задумались. Месяц, наверное, были в растерянности. Понятно, что стратегию надо строить, исходя из требований учредителей, а учредители хотели, чтобы институт был при ТюмБИТе. Не говорю, что я идеалистка, но все равно — когда мы оговаривали с учредителями принципы и формат работы, все звучало гораздо оптимистичнее. И потом, хотелось результата. Я всегда нацелена на результат: сказывается большой — с 1996 по 2001 год — опыт работы по грантам. Под разные проекты мне в общей сложности удалось привлечь в организацию порядка 80 тыс. долларов. Любая затея у меня до сих пор оформляется по типу гранта — в проектном формате.
— ОПОРА России заявляет достаточно много направлений своей деятельности. Тем не менее чем вам приходится заниматься чаще?
— Первое — это, конечно же, advocasy — то есть продвижение общественных интересов. Это самое главное направление, потому как можно сколько угодно мониторить бизнес, собирать его пожелания, жалобы, обобщать, разбирать законодательные коллизии, но без того, чтобы донести претензии бизнесменов до органов власти и подтолкнуть органы власти к принятию или аннулированию какого-либо решения — эта деятельность не имела бы смысла.
Поэтому я и призываю предпринимательские объединения выходить за внутриотраслевые рамки и рассматривать свою деятельность в контексте влияния на экономику региона. Поэтому ОПОРА и старается работать со всеми уровнями власти. Вот только на прошлой неделе мы были в Екатеринбурге, и нашему отделению поступило предложение от аппарата полпреда президента РФ в УрФО поработать «системным интегратором» по проблематике малого бизнеса по всему УрФО. Я понимаю, какая это бешеная работа, поэтому пытаюсь сейчас получить от аппарата «техзадание»: чтобы было ясно, какой результат они хотят получить.
— А чего вы хотите?
— Мы хотим для начала получать полную информацию о действиях власти по отношению к малому бизнесу. От этого зависит подготовка и продвижение законодательных инициатив, разработка экономических планов и развитие бизнеса как такового.
Пока власть нас периодически удивляет. Вроде договорились на Гражданском форуме — будем работать вместе. С областной думой опять же была встреча 30 ноября — по взаимодействию с общественно-политическими объединениями. И тут, здра-а-авствуйте! 23 декабря, без какого бы то ни было объявления о том, что подобный проект существует, дума принимает областной закон о формах и методах взаимодействия с национальными объединениями и другими общественными организациями. Другие — это мы.
Потом очень аккуратно прошли поправки в областной закон о малом бизнесе. Мы не трогали его, потому что ждали, когда примут соответствующий федеральный закон. Мы с Павлом Петровичем Митрофановым в январе встречались, спрашивали: как так? Он ответил: а кто вам мешает, если вас не устраивает закон, внесите в него поправки.
— На пресс-конференции по итогам прошлого года Павел Митрофанов сказал, что в Фонд поддержки промышленности уже редко обращаются предприниматели с жалобами на административные барьеры. Отношения бизнеса с властью улучшились?
— Не обращаются, значит, не видят смысла. Хотя, надо признать, в последнее время стало меньше жалоб на контролирующие органы. Мы потратили почти три года, чтобы донести до предпринимателей тот факт, что есть законы, которые их защищают.
Второе — все-таки работал координационный совет при Сергее Ивановиче Сметанюке (Прим. — федеральный инспектор по Тюменской области): на «разбор полетов» вызывались и пожарные, и милиция, и другие контролирующие органы — они чувствовали, что за ними есть общественный контроль.
Конечно, отношение правительства к бизнесу изменилось — хотя бы в том плане, что стало меньше объектов для лицензирования и сертификации. Но и бардака стало больше. Лицензия была своеобразным щитом от проверяющих. Без сертификатов как, в принципе, оценить качество работы? Да никак. Вот почему предприниматели сейчас объединяются в ассоциации. Например, «Кванта+» стала инициатором создания ассоциации «Качество+», пытается объединить фирмы, которые пропагандируют себя как производителей качественных товаров и услуг — и этим в некотором смысле защищают свой бизнес.
— Давайте поговорим о том, какие конкретно услуги могут получить тюменские предприниматели, обратившись в ОПОРу России?
— Однозначно — это все виды юридических услуг, вплоть до представления интересов в суде. Мы специализируемся именно в предпринимательском праве, и участие в солидных советах помогает нам собрать информацию по спорам с контролирующими органами.
Кстати, бывает, что предприниматели приходят к нам не только с серьезными проблемами, но и с забавными, я бы сказала, просьбами — например, помочь получить 120 миллионов. За такими деньгами обычно хотят в банк — говорим. Но у нас такой проект! — отвечают. Текст есть? — Нет, но мы такое будем строить! — А земля есть? — Нет, а где берут?.. Очень весело.
Опять — учить и учить. Сейчас все занятия в нашей Школе успешного бизнеса — это сплошной разбор вопросов, с которыми к нам идут предприниматели. Практикум.
И вы наверняка слышали, что помимо Школы успешного бизнеса мы предлагаем предпринимателям получать знания и в рамках международных программ эффективного производства — на стажировках за рубежом. Такие стажировки оплачивают сами предприниматели. Выбирай одно из 63 направлений, пиши заявку, вопрос о поездке решается в течение полугода.
Иностранных экспертов также можно пригласить и к себе на производство — по голландской программе NMCP (сейчас она называется PUM), которую курирует Министерство труда Голландии. Я, кстати, предложила нашему облсовпрофу сделать подобную программу. Это же здорово! Есть определенный ресурс «мозгов», кадров, которые уходят на пенсию. Они привыкли жить в бешеном ритме и потом болеют оттого, что никому не нужны. Моя бабушка, к примеру, 40 лет была директором инкубаторной станции, которая снабжала цыплятами всю Башкирию. Как вышла на пенсию, сразу заболела и через 10 лет умерла. Потому что не реализовала себя до конца.
Министерство же труда Голландии собрало своих пенсионеров — получилась база более чем из трех тысяч специалистов, — распределило их по сферам знаний, опыта и навыков и предлагает всему миру получить консультацию этих экспертов. Визит консультантов на предприятие финансирует Голландия, принимающая же сторона оплачивает только проживание, питание эксперта и дорогу до места работы. В течение 10−14 дней эксперт сначала делает заключение о состоянии дел, а затем выдает фирме конкретные рекомендации. Недовольных работой голландских экспертов среди тюменских предпринимателей пока не было. Было одно недоразумение: приехал эксперт по пластиковым окнам, а надо было по деревянным. Ну, тут уж как заявку написали.
— По-вашему, знания каких экспертов могла бы предлагать Тюменская область?
— В основном специалистов нефтегазовой отрасли.
— Но ведь технологии в этой сфере быстро устаревают.
— Все равно управленец — он и в Африке управленец. Грамотный менеджер может организовать любой бизнес-процесс: были бы деньги и нужные люди. Думаю, хозяин мастерской по деревообработке ничего бы не потерял, если бы на неделю пригласил к себе в учителя директора российского деревоперерабатывающего завода. Не надо изобретать велосипеды. Я вот с этими «велосипедами» каждый день сталкиваюсь. Мы не начинаем ни одного проекта, пока не соберем полный пакет документов по теме.
— И над какими проектами вы работаете сейчас?
— Ой, их — множество. Например, проект российско-германской консалтинговой фирмы Haensch Qualitaetsentwicklung GmbH по внед-рению экологического менеджмента на предприятиях Тюменской области за счет германской стороны. Желание поучаствовать в программе выразили семь предприятий. В принципе, это сложно — учиться внедрять процессы, потом их выполнять, затем проходить аудит. Зато в итоге предприятия получат международный сертификат и после этого могут выходить со своей продукцией на международный рынок. Это тем более важно, что России «светит» ВТО. Кстати в рамках российско-германской же программы есть проект получения предприятиями сертификата ИСО 9000 в кредит.
Еще один проект — подготовка к заседанию Российского топливного союза, которое должно пройти в Тюмени 1 апреля. Затем — конференция уральских предпринимателей. Для этого сначала нужно провести подобные конференции в субъектах УрФО. Потом — публичный проект — несколько переговорных площадок по темам: земля, недвижимость и строительные технологии. Строительную деятельность перестали сертифицировать, и мы боимся, что дома будут падать. Хотим, чтобы Союз строителей взял на себя какую-то ответственность за качество объектов, сдаваемых строительными организациями-членами союза. Утвержден план работы с администрацией Тюмени — по сопровождению согласительно-разрешительных процедур — конкурсов, тендеров. Еще хотим совместно с Ассоциацией «Качество+» выступить инициаторами областного экологического форума. Это только малая часть наших планов.
— Анжелика Фратовна, вот скажите, вы — постоянный участник Гражданского форума, дискуссий на тему гражданского общества, гражданских свобод, инициатив, темы среднего класса. Как вы определяете эти понятия для себя?
— Средний класс в моем понимании — это прослойка людей, которые могут себе позволить на заработанные деньги купить хорошее жилье, выучить детей в хороших учебных заведениях, съездить с семьей отдохнуть за границу, иметь в семейном гараже не одну приличную машину. При этом средний класс — это никак не средний бизнес, и еще не факт, что это — гражданское общество. В России запрос на гражданское общество формируют пока исключительно общественные организации, работающие в социальной сфере.
И в нашем «гражданском обществе», к сожалению, происходит формализация отношений с общественными организациями — есть главный, который говорит, какую работу и как делать. Я имею в виду Общественную палату РФ, закон о которой рассматривается в Госдуме. Туда попадут руководители послушных общественных объединений или структур. Я по этому поводу придерживаюсь мнения директора ГТРК одного из северных городов. Он говорил: да, меня финансирует горадминистрация, но я ее критикую. И сначала меня вызывали на ковер. А потом поняли, что чем больше разумной критики той структуры, которая СМИ финансирует, тем выше рейтинг этой структуры, — потому что реализуется свобода слова в действии. Мэр говорит: «Я хорошо это сделал». А ГТРК — не хорошо. Нет, хорошо — и мэр публично объясняет, почему. И СМИ здесь — не организация, которая у администрации под боком и ходит на задних лапках и денежку просит, а структура, выражающая мнение народа.
В противном случае СМИ в угоду власти понижают ее же, власти, рейтинг.
Общественные организации пока еще шевелятся, что-то делают. Обычно — в Европе и особенно в США — деятельность таких организаций хотя бы отчасти финансируется государством. И дело тут не в деньгах — мы сами зарабатываем. Дело — в господдержке. Поможет нам власть — еще больше сделаем.
Напоследок хочу сказать по поводу Тюменской ТПП. Торгово-промышленная палата сегодня, считаю, не выполняет необходимые функции. Была бы наша Торгово-промышленная палата более собранной, могла бы стать «мамой» для местных предприятий, через нее бы выстраивался диалог с властью. И не нужны были бы тогда предпринимателям гражданские форумы и разнообразные консультационные советы. Членам палаты неплохо было бы потрудиться над реализацией уже разработанных планов, поднимая, таким образом, престиж ТПП в глазах предпринимателей и руководителей предприятий. Иначе приходится сталкиваться с мнением руководителей области, что Тюменская ОПОРА выполняет некоторые функции ТПП. Под лежачий камень вода не течет, работать надо.
