Недавно у известного Тюменского писателя, Букеровского номинанта, автора нашумевшей трилогии "Слой" и романа "Край" Виктора Строгальщикова, вышел в свет новый роман "Стыд". И, хотя, произведения Строгальщикова расходятся по всей стране, тюменцы читают их с особым интересом, поскольку и места, где происходят события и действующие лица, и предприятия ...
Недавно у известного Тюменского писателя, Букеровского номинанта, автора нашумевшей трилогии «Слой» и романа «Край» Виктора Строгальщикова, вышел в свет новый роман «Стыд».
И, хотя произведения Строгальщикова расходятся по всей стране, тюменцы читают их с особым интересом, поскольку и места, где происходят события, и действующие лица, и предприятия легко узнаваемые. А порой у литературных героев даже подлинные фамилии и должности, что, согласитесь большая редкость для художественных произведений. Писатель не отказался от встречи с корреспондентом «АиФ» и согласился поговорить и о книге «Стыд», и о стыде как таковом, о капитализме и реалиях жизни…
Бизнес — вне морали«В рыночном бизнесе дружбы не бывает. Она не предусмотрена уставом».
Из романа «Стыд».— Виктор Леонидович, новая книга — продолжение вышедшего больше трех лет назад и напугавшего общественность романа «Край». Столичная пресса даже нарекла его «энциклопедией русских страхов». Но и эта книга — не успокаивает. Мало того, в ней еще постоянно звучит бьющая по нервам тема стыда. И это слово, очень редко употребляемое в последние годы, вынесено в заголовок. Что вдруг? — Да не вдруг. Открою тайну, сначала родилось это заглавие, а потом уже я сел писать роман. Сейчас многие говорят, что вот, мол, если раньше у нас была хоть какая-то идеология, то сейчас нет никакой. Но лично я не видел разницы между появившимся во времена Хрущева моральным кодексом строителей коммунизма и десятью библейскими заповедями. А получилось так, что, выбросив на свалку истории кодекс, все забыли про первоисточник, с которого он был списан. Идею заменили на деньги, посчитав, что рубль все разрулит. Не получилось. Бизнес как таковой — вне морали. Все бизнесмены, сохранившие в себе хотя бы остатки человеческого стыда, на моих глазах потерпели финансовый крах. Вперед вырвались те, кто отбросил все это. Обществу нужно развиваться очень долго, чтобы, как в благополучной Швейцарии, наш бизнес оброс моральными ограничителями, в том числе и законодательными. И огромный разрыв между прорвой бедноты и достаточно жирной прослойкой богачей объясняется, прежде всего, отсутствием стыда. И мне стало вдруг стыдно, что мы потеряли стыд.— Но и раньше равенства не было. При всем при том, что его провозглашали официально. Разве не так?— Так. Не было равенства. Но в прежних начальниках стыд — был. Да, они пользовались благами и привилегиями. Рядовой гражданин, скажем, ходил в кроличьей шапке, а начальник — в норковой. Но у него была одна норковая шапка, а не десять. Да, рядовой ездил на «Запорожце», а начальник — на «Волге», но у него была одна «Волга», а не 20. И были границы, которые начальники не переступали. Они брали в спецраспределителях недоступные многим деликатесы, но несли их в портфелях. Им и в голову не пришло бы нести в пластиковом пакете эту икру и сервелат, демонстрируя свою «крутость». Фальшь, вроде бы стыдно, а взял. Но стыд этот был, отчасти, запрограммирован партией и государством. И пересекать эту установленную границу было опасно — за это лишали партбилета и должности. Сейчас некая государственная идеология просматривается, но, в то же время, пока я ни в одном выступлении президента страны не слышал ничего об установлении в обществе неких морально-нравственных правил. В том числе пределов стыда. Это пока вне политики. В людях много злости*«Моджахеды под Ишимом, на южной границе России, грабеж поездов, создание буферной зоны, партизаны в лесах, блокпосты русской армии, вертолеты ооновцев…».
Из романа «Стыд».— Вам не кажется, что вы сгущаете краски? Я читаю про страшные события, которые происходят в тех местах, где я живу. Гражданская война, распад страны, деградация людей — и все это на соседних улицах и в рядом с Тюменью расположенных городах. Сознание не принимает эти картины. Откуда у вас это предчувствие катаклизмов?*— Из-за большого количества злости, которое постепенно аккумулируется в людях. Бытовой злости, я же с людьми встречаюсь и вижу. И никакие социальные программы количество этой злости, к сожалению, не уменьшают. Что-то исправляется, но количество недовольных несправедливостью жизни не сокращается. Где выход? Жесткая авторитарная власть, которая всех придавит? Полная свобода, когда все это выскочит наружу и выльется в то, о чем я написал? Другие варианты решения, которые только рождаются и почти не видимы?
Любой «генерал» мог быть вызван на «ковер»
«Кто поджег фитиль народных бунтов и погромов: формально — профсоюзы с коммунистами, но откуда у нищих оружие, куча денег, листовки и газеты, грузовики и автобусы?».
Из романа «Стыд».— В вашей книге все конфликты решаются радикальными способами. Сегодня мы в реальной жизни видим, что борьба между менеджментом крупных нефтяных компаний и рабочими порой бывает весьма острой. Как и кто должен не допустить крайностей? — Бизнес при капитализме — это непрерывная война между работодателями и наемными рабочими. У нас, в отличие от Запада, нет развитого, мощного профсоюзного движения. А это и есть та третья сила, которая должна уравновешивать полярные интересы рабочих и хозяев. А у нас пока, если и появляются профсоюзы, то либо как некая формальность, либо радикалы — «все сметем, отдай нам наше, а там хоть трава не расти». Но, кроме профсоюзов, противоречия между бизнесом и работниками никто не сможет отрегулировать. И это должны понять и те, и другие, и, конечно, власть. И решать эту проблему нужно немедленно. Иначе могут взяться за ее решение радикалы с лозунгом — спасай Россию от нехорошего, «ненашего» капитализма. И тогда опять же читайте «Край» и «Стыд».
«Сибнефтепром» владел этим городом как собственной усадьбой и в пропаганде не нуждался". Из романа «Стыд».— Мы с вами жили во времена всесилия КПСС. Разве эти «промы» тогда не «владели» городами? А сейчас, по-моему, местная власть вполне может повлиять на политику градообразующей компании.— Раньше за райкомом или горкомом КПСС стоял окружком и обком партии. И их влияние было огромным. Любого нефтяного «генерала» секретарь горкома мог вызвать на «ковер» — и попробуй не явись. Сегодня региональное влияние на деятельность крупных добывающих компаний минимально — все рычаги у федеральной власти. Не говорю уже про местную власть. Сейчас мэра города президент работающей в нем нефтяной компании может не принять, сказать, что занят.
Столицей области будет Сургут?«Два десятилетия спорившие за главенство своих регионов Тюмень, Ханты-Мансийск и Салехард стали нынче тихими вассалами Сургута».
Из романа «Стыд».— Поэтому так безропотно у вас в романе власть взял Сургут? Это гипербола? — Это прогноз. Когда наша область объединится…— А она объединится?— Конечно. Так вот, из ряда соображений она, во-первых, не будет называться Тюменской, а, скажем, Западно-Сибирский край, или еще как-то. А во-вторых, столицей этого края или области не будет ни Салехард, ни Ханты-Мансийск, ни Тюмень — только Сургут. Без вариантов.— И все-таки, проблемы нынешнего этапа жизни всей нашей страны, которыми нашпигованы ваши романы, вы показываете на примере Тюмени. Почему бы не изменить хотя бы географическую привязку? — Мне это предлагали и критики, и издатели. Но я отвечаю вопросом — а зачем? Я — тюменский писатель, без пафоса добавлю — патриот своего края. Регион наш уникальный и по тому вкладу, который он вносил в экономику СССР, а теперь России, и по гамме интересов, которые здесь сталкиваются. Пусть Тюмень станет таким же известным литературным понятием, как, скажем, Вологодчина или Красноярский край. Вместо послесловия
Писатель и власть
Недавно Владимир Путин встречался с писателями. И те просили у президента господдержки для молодых литераторов. Уже после интервью я спросил у Виктора Строгальщикова, как он к этому относится?
— Я всю жизнь свои личные и финансовые проблемы решал сам. Что касается госзаказа на художественную литературу — это бред. Не верю, что власть даст денег и ничего не потребует. Не верю, что писатель, взявший деньги от власти, не будет чувствовать себя обязанным. Все равно внутренняя зависимость будет. А вот против того, чтобы существовал госзаказ на документальную прозу — ничего не имею. У нас в области уже существует система грантов. Правда, там 1−2 темы. Почему бы не сделать 10−20, чтобы у писателя был выбор? Не такие уж огромные деньги на это требуются. А писать есть и о ком, и о чем. Почему бы, к примеру, не заказать писателям серию книг про великих тюменцев.
