Нет. Чувствовать себя звездой в Тюмени, а тем более болеть звездной болезнью - смешно. Да, меня часто узнают по голосу продавцы магазинов. Меня "женили" и "разводили", еще я читала на одном форуме: "Правда, что у Кондратович седьмой размер груди?".
Знатоки тюменского радио, слушая ее спокойный голос, правильную речь и умные интервью, представляют себе серьезную брюнетку в очках. Но одна из самых известных радиоведущих города — блондинка, развенчивающая все анекдоты о себе подобных.Сколько лет работаете на радиостанции «Красная Армия»? Почти десять. Я уже лет в семь знала, что хочу в телевизор, на радио или… стать певицей. А в шестом классе, когда появилась радиостанция «Диполь Патруль», окончательно определилась. Готовилась с детства — беру журнал, сажусь в туалет и читаю вслух, представляя себя на радио. Пришла устраиваться на работу в девятнадцать лет. Меня взяли, удивившись отсутствию «тюменского акцента». Как вы от него избавились? У меня его никогда не было. Я с детства слышала грамотную речь, потому что росла в очень интеллигентной семье. Бабушка — Анна Марковна Корокотина, профессор филологии, мама преподает высшую математику, у папы — историко-филологическое образование. Приходилось поддерживать честь семьи, так что стоять с бутылкой пива за углом мне с самого начала было заказано. Как чувствуете себя в реальном мире, где грамотность и хорошие манеры встречаются не всегда?Любой мыслящий человек иногда берется за голову и думает: «Какие все вокруг придурки!». У меня бывают такие приступы, когда случайно слышу, как люди безграмотно разговаривают или, щелкая каналами, попадаю на «Дом-2», где рассуждают о театре в стиле: «Да че там делать?».Каков ваш главный жизненный принцип?Надо общаться с людьми так, будто они могут исчезнуть. Когда вижу, как любящая пара ссорится, например, из-за денег, я думаю: «Вдруг завтра этого человека уже не будет. А ты так с ним разговариваешь». Я поняла это в одиннадцать лет, когда умер мой папа. Он был очень красивый человек, очень добрый и творческий. Он до сих пор остается моим идеалом мужчины, я вспоминаю о нем каждый день. Папа — мой ангел-хранитель. Я знаю, что он смотрит на меня с неба, поэтому живу так, чтобы он мог мной гордиться. В личной жизни вы такой же максималист, как и в русском языке?Увы. Мои родители изначально задали высокую планку. Мама осталась одна в начале девяностых с тремя детьми и недавно сказала нам, что если бы знала, что проживет с отцом так мало, родила бы еще больше детей. Они прожили вместе пятнадцать лет, и, встречаясь вечером после работы, говорили друг другу: «Как я по тебе соскучился».Да, можно сказать, что у меня к представителям сильного пола завышенные требования. Я уже смирилась с тем, что никогда не найду такого мужчину, каким был мой отец. Но несколько «пунктиков» остались. Я, например, не смогу жить с очень хорошим, но необразованным человеком. Один юноша пропал для меня, когда сказал «лЯгешь» и «позвОнишь». По поводу эрудиции у меня особенные требования — мой избранник должен обладать энциклопедическими знаниями во всех областях. Потому что у папы всегда был ответ на любой вопрос. Кстати, мой любимый человек этим качеством обладает. Верно, что люди определяются со взрослением ближе к тридцати?У нас в стране — да. Мне только что исполнилось двадцать восемь, я очень гармонично себя чувствую, но все равно время от времени начинаю задумываться о возрасте. Потому что в России фигово быть женщиной старше двадцати восьми. У нас шестидесятилетние мужики могут спокойно рассуждать, что после двадцати женщина уже старая. Здесь я очень много «должна» к тридцати годам — сделать карьеру, стать красивой, умной, хорошей хозяйкой, выйти замуж, родить ребенка. Причем про замужество и ребенка слышу вопросы с двадцати лет. В общем, социальные нормы давят. Есть какая-то цель, которую вы себе наметили на будущее? Да. Когда-нибудь переехать в Москву или в Нью-Йорк. Я уверена, что рано или поздно буду жить в одном из этих городов. Нью-Йорк вообще очень люблю. Думаю, как только еще раз туда попаду, буду землю целовать. Это город, где любой поломойщик чувствует себя свободным, полноценным гражданином этого мира. В студенчестве я несколько месяцев прожила в Америке, работала продавцом еды в итальянском квартале и зарабатывала в разы больше, чем в Тюмени, где работала по специальности. Я не идеализирую Америку. Просто говорю, что мне там было очень хорошо. Там в воздухе пахнет свободой и твоими неограниченными возможностями. Вы не принимаете участия в профессиональных конкурсах. Это принципиальная позиция? Я не участвую в местных конкурсах, они очень субъективны. Мой коллега Евгений Глебов как-то получил одну из престижных федеральных наград — премию Попова. И в этот же год в тюменском конкурсе не получил ничего. В профессиональном плане я уверена в себе и получу признание на федеральном уровне. Так что надо бы заявиться… Вы — медийная фигура. Чувствуете себя звездой? Нет. Чувствовать себя звездой в Тюмени, а тем более болеть звездной болезнью — смешно. Да, меня часто узнают по голосу продавцы магазинов. Меня «женили» и «разводили», еще я читала на одном форуме: «Правда, что у Кондратович седьмой размер груди?». Отвечаю: «Правда!». Может, это и есть «звезда по-тюменски» — когда о тебе ходят слухи? Кстати, самый нелепый слух — что мой молодой человек по ночам пьяный гоняет на моей машине. Начнем с того, что у меня нет машины.
