Первая встреча в часовне в честь преподобномученицы Елизаветы, что в окружной клинической больнице. Современные ботинки с тупыми носками, которые предпочитают тинейджеры, неумело повязанный платок.
Первая встреча в часовне в честь преподобномученицы Елизаветы, что в окружной клинической больнице. Современные ботинки с тупыми носками, которые предпочитают тинейджеры, неумело повязанный платок. И естественная неловкость, свойственная всем, впервые пришедшим в храм. «А почему ты решила помогать больным?» — спрашиваю Александру. Она смотрит удивленно: «Так ведь больные нуждаются в утешении, — а потом, задумавшись, добавляет: — Впрочем, сегодня все нуждаются в утешении».Дорога от дома до физматшколы, где она учится, составляет 40 минут. Почти через весь Ханты-Мансийск. Это время для того, чтобы подумать, считает Саша. Потом будет ежедневная суета: из школы — в Центр искусств, где она обучается по классу фортепиано (ужасно, кстати, любит сольфеджио), уроки, помощь по дому, встреча с друзьями. А пока — она едет по спешащему городу — и думает. О себе, о том, как живет. Она вглядывается в лица: «по ним многое можно прочитать». Кто-то обижен, кто-то светится радостью — столько событий происходит в жизни каждого человека ежедневно. А кому-то просто хочется поделиться, ведь у всех своя история. Саша заметила, что в основном это старики — им не хватает общения. А Саше не хватает их жизненного опыта. И если случается такая встреча, то девочка слушает, а старики делятся. И получается вот такой круговорот жизни. И в больнице ей больше всего нравится общаться с пожилыми. Она часто вспоминает дедушку с больными ногами, который лежал во 2-й хирургии. Саша носила ему освященную воду, литературу. А он рассказывал: о себе, своей жизни и даже пел (голос у него сильный, протяжный, и поет он от всего сердца).Конечно, идя в часовню, Саша не представляла, с чем столкнется. Она сначала хотела научиться оказывать первую медицинскую помощь. А потом ее папа узнал, что в окружной клинической больнице есть часовня. И тогда она пришла туда в первый раз. Ботинки с тупыми носками, растерянный взгляд. Ей предложили отнести больным воду, крестики, литературу. Ничего особенного. А потом она поймала себя на мысли, что больные ее ждут. Знаете, как бывает перед сложным решающим моментом в вашей жизни? Ведь многие пациенты готовятся к операции, тяжелому лечению, кто-то ждет результатов анализов, которые определят всю последующую жизнь. И тогда каждая встреча и каждое слово становится ценным, важным. Когда уходит суета — время растягивается в бесконечность. И, кажется, человек вдруг начинает глубинно понимать: для чего он живет. Детство Саши прошло во Вьетнаме. Там работали родители по контракту. Микрорайон, в котором жили русские и в котором практически все знали друг друга. И вдруг Пятигорск. Полдня в школе — и ни одного знакомого. Другой мир, в котором так легко потеряться. Саша трудно пережила эти перемены в своей жизни. Зато теперь она точно знает, как тяжело человеку быть одному и что все мы нуждаемся порой в помощи и поддержке. К Ханты-Мансийску она привыкла быстрее. Здесь она впервые увидела, какой бывает настоящая зима. Огромные сугробы снега. Бери и лепи снежки и снежную бабу и гуляй под кружащими по ветру снежинками, они такие хрустальные и красивые, что хочется нарисовать. Здесь у нее скоро появились друзья. Новые интересы — художественную школу пришлось оставить. Зато появилось новое увлечение — фотография."Ну, типичный ботаник", — подумает читатель. Физматшкола, музыка, фотография, рисунки. Саша задумывается: «Если другу надо помочь, можно и уроки пропустить. Миг прошел — и его не вернуть, то, что связано с жизнью, — не исправить. Как важно, чтобы тебя кто-то понимал».Саша тоже ищет смысл жизни. Впрочем, как все молодые. Придя в часовню, она в первый раз исповедалась. «Было тяжело, надо было пересмотреть всю жизнь».Как редко нам удается в круговороте дней заглянуть в свое сердце. А потом увидеть и глаза идущего тебе навстречу человека. В этом году в жизни Саши Олейник многое изменилось. Она поступила в физматшколу, заканчивает «музыкалку». В часовню теперь заглядывает редко: некогда. «Я бы хотела вернуться — хорошо там, тепло», — говорит она на прощание. И я знаю: так и будет.
