Я бывший учитель. Бывший по трудовой книжке, но, как мне кажется, в жизни остаюсь им всегда. Может, поэтому для меня важна тема, которая в прессе и на телевидении мелькает довольно часто. Речь идет о нашем языке, о том, как и что мы говорим. Вероятно, многие подумают: «Вот еще одна училка наставляет нас на путь истинный!». Хотелось бы сразу оговориться: ...
Я бывший учитель. Бывший по трудовой книжке, но, как мне кажется, в жизни остаюсь им всегда. Может, поэтому для меня важна тема, которая в прессе и на телевидении мелькает довольно часто. Речь идет о нашем языке, о том, как и что мы говорим. Вероятно, многие подумают: «Вот еще одна училка наставляет нас на путь истинный!». Хотелось бы сразу оговориться: если кому-то покажется, что все, о чем я пишу, слишком едко или нравоучительно, то это совсем не так. Мне хочется проблему рассмотреть с разных сторон. Хочется, чтобы люди, которые занимаются самообразованием, самовоспитанием, могли увидеть себя со стороны, узнать свои промахи и ошибки. Вспомните, как искренне мы хохочем над рассказами юмористов, которые высмеивают несуразицы в разговорах, объявлениях, деловых бумагах. Ситуации часто вполне узнаваемы, но в большинстве случаев мы не относим все сказанное к себе. Я надеюсь, правда, слабо, что приверженцев чистоты (заметьте, не стерильности!) русского языка прибавится после публикации моего скромного сочинения. Часто ведь человек не знает, не задумывается над тем, что делает что-то неверно. Обозначив для себя проблему и пути ее разрешения, он становится на путь исправления ошибок, надо лишь ему помочь в этом. Помните у классика: «В человеке все должно быть прекрасно…», далее он говорит и о мыслях, и о чувствах. А чем мы их выражаем? Правильно, словами. В институте любила преподавателям задавать каверзные вопросики. Но все же и оттуда вышла, как выяснилось, с большими пробелами в знаниях. Помогала мне избавляться от них моя квартирная хозяйка Анна Ивановна — пенсионерка, бывший библиотекарь и учитель русского языка. Она терпеливо, очень корректно исправляла мои ляпы в речи (например, я говорила: «прийти со школы»). Она учила меня чаще обращаться к словарям, если возникают вопросы в ударении, правописании, толковании слов. Я делала это и раньше, но лишь по самой крайней необходимости. Анну Ивановну я вспоминаю с благодарностью и теплотой — помимо вопросов русской речи, она научила меня еще многому, что потом пригодилось в жизни. Думаю, что и сейчас речь моя не безупречна. Есть вещи, в которых я уверена, в чем-то сомневаюсь, чего-то просто не знаю, поэтому постоянно правлю себя по словарям, хотя язык гибок, переменчив, многообразен, нормы меняются. И все же основная, общеупотребительная лексика, думаю, доступна всем. Начну со случая, который мне рассказала девочка из моей группы во время учебы в институте. Было это много лет назад во время тотального дефицита и очередей. Моя приятельница стояла в такой живой веренице для того, чтобы попасть в кулинарию. К очереди подошла женщина и спросила: «Кто в кулинарии, ю последний?» (кстати, в советское время часто говорили «крайний», что неточно, так как крайних, по меньшей мере, двое — первый и последний). Женщине ответили, а одна решила поправить: «Не в кулинари, ю, а в кулина, рию!». Стали спорить. Во время спора подошла еще одна покупательница и громко, чтобы перекричать спорящих людей, спросила: «Кто в кулинарку последний?». Смеху в очереди было! Но смех смехом, а в жизни то и дело сталкиваешься с подобным пренебрежением (или незнанием) норм речи, связанных с ударением в словах. «Зво, нит» вместо «звони, т», «обеспече, ние» вместо «обеспе, чение».Дикторы и Центрального, и региональных отделений телевидения в ругаемое ныне время застоя были эталоном русской речи. Теперь же такие перлы можно услышать: «преми, ровать», «бульдозера», «трактора»! Часто, не зная точно нормы в каком-либо случае, я опрометью бегу к словарю. Для меня было в новинку, что следует говорить: «небо проя, снилось», «роса заи, скрилась», «подро, стковый клуб», «му, скулистый торс», хотя допустимо и «мускули, стый», «брелоки», а не «брелки». Я ничуть не в обиде, что узнала что-то новое. Еще в детстве родители говорили мне: «Не страшно не знать — стыдно не пытаться узнать!». Обычно в качестве довода правильности речи людям, считающим, что можно говорить так, как хочешь, я привожу их собственное имя. Ведь если тебя зовут Ива, н, вряд ли тебе понравится, когда скажут И, ван? Конечно, в том случае, если ты не болгарин. Там как раз с таким ударением произносят это имя. А с другими именами еще интереснее — попробуйте перенести ударение в собственном имени, чаще всего полная тарабарщина получается. Однажды вела спор с молодым человеком, который на мое замечание о том, что он настаивает на совершенно определенном произношении своего имени и фамилии, сказал: «Это же фамилия! Имя! При чем здесь все остальные слова?» А в чем разница? Ты можешь защищать свое имя и фамилию, а у предметов, понятий, действий тоже они есть. Только вот беда — не могут за себя постоять! Еще одно распространенное мнение: «Подумаешь, сказал не так! Все же понятно!» А если бы сказал правильно, хуже бы поняли? Вряд ли. Просто позиция «сойдет и так», мягко говоря, несолидна, неубедительна, незрела. Вовочка, отвечая урок, рассказывает учителю: «Наступила осень, птицы улятели».Учитель: «Как, почему „улятели“?!» Вовочка: «Дык, Марь Ванна, клявать им нечего, вот и улятели!» Этот анекдот напомнил мне еще один интересный пласт в разговорной речи. Чудеса словообразования (а иногда словообрезания) и употребления различных выражений я наблюдаю в обыденной жизни нередко. Слова «потудова» и «посюдова» я впервые услышала, приехав жить в Ситниково. В моей родной Омской области так никто не говорил. Есть очень простая замена этим словам: «тут», «там», «здесь», а иначе вполне правомерно говорить «потамово» и «поздесево». Но до такого пока еще никто не додумался. Или «налаживать», «вылаживать» и тому подобное вместо «накладывать», «выкладывать» как вам нравится? Глагол «класть» — это вообще особый случай, об этом позже. Хотя еще в школе должны были научить его употреблению. Я не против диалектных слов. В каждой местности они есть. В конце 80-х годов мой папа ездил на курорт в Львовскую область, где его соседом по комнате был мужчина из глубинки европейской части России. Он писал письмо жене, диктуя сам себе вслух: «Отпиши, как живешь, как дети, как ты со скотиной обряжаешься». Забавно, правда? Но какое интересное слово! Там так говорят. Здесь я, например, узнала что «фамбары» — это рюши, воланы на одежде, «яниться», «квелиться» — капризничать, недомогать. Без таких слов язык был бы скучен, однообразен, сух. Ну, а как ответить на вопрос: «Кого вы тут делаете?» Мне все время хочется сказать: «Крокодильчика!» И почему «кого», а не «что»? Зачем нужно писать: «Отчет за май месяц»? Разве слово «май» в данном тексте обозначает год, неделю, день? Разве май — это не пятый месяц года? А теперь о двух глаголах, которые употребляются неправильно. На самом деле таких слов гораздо больше, но слова «класть» и «надеть» часто встречаются в обыденной жизни, причем в неверных формах. Помните, в фильме «Доживем до понедельника» герой Вячеслава Тихонова делает публичный разнос учительнице начальных классов за слово «ложат»: «Нет такого слова в русском языке!» Вот и сейчас компьютер подчеркнул мне его при печати. В жизни же сплошь и рядом мы сосуществуем с «несуществующим» словом (извините за тавтологию). Итак, в «чистом виде» — только «класть»! С приставкой или оборотным — ся можно и «ложить» — положить, уложиться, выложить, ложиться. Но не в коем случае «налаживать», «вылаживать», «подлаживать» — только «накладывать», «выкладывать», «подкладывать», что я уже упоминала выше. А глагол «надеть», похоже, вообще мало кому известен. Вместо него говорят «одеть», но одевают кого-то, а вещи только надевают. Своим ученикам я читала стихотворение Елены Благининой, хорошо иллюстрирующее игру этих двух слов: Мама песню напевала, одевала дочку. Одевала — надевала белую сорочку. Хотелось бы, чтобы эти два слова, звучащие в повседневной жизни многократно в течение дня, употреблялись правильно. Есть еще одна крайность в нашем языке, пришедшая из времен собраний и совещаний. Это «казенщина» — привычка так заорганизовать словесный поток, что не сразу поймешь, о чем идет речь. Один из преподавателей института, говоря о таком «деловом стиле» в языке, рассказывал, как солидный дядя с портфелем совершенно серьезно спрашивал у ревущей девочки: «По какому вопросу плачешь?"Всевозможные дилеры, маркетологи, супервайзеры заполонили делопроизводство, страницы печати, телевидение да и всю нашу жизнь. Не спорю, современная действительность такова, что появление западной терминологии вполне объяснимо и необходимо, понятно, что многим из этих слов просто нет аналогов в русском языке. Кажется, что родному слову нет места в современном деловом мире и просто в жизни. Еще одна вещь огорчает и возмущает — грубые выражения, мат, заполонившие нашу действительность, ставшие, по-моему, национальным бедствием. В дореволюционные времена вера во Христа не позволяла употреблять подобные слова, и хотя они, конечно же, существовали, явление не носило такого массового характера. Сейчас же большая часть населения от ребенка до старика, от деревенского мужика до олигарха и депутата Думы не стесняется в выражениях даже в публичных местах. Здесь, как мне кажется, проблема уже не языковая, а этическая. Недостаток воспитания выплескивается на нас потоком нецензурщины, и редко кто осмеливается поставить заслон подобному хамству, да это и небезопасно для здоровья. Зато часто выпускники школы, в совершенстве владеющие матерщиной, косноязычны при обычном общении, не могут связать и двух слов, употребляя лишь простые, нераспространенные предложения, упоминавшиеся уже слова-паразиты («ну», «вот», «это самое»). Конечно, не все молодые люди такие, слава Богу. Все же общий уровень знания русского языка, к сожалению, падает. Дети все меньше читают, и языковые, и поведенческие установки берут не из «классиков и современников», а на видео, DVD, на телевидении. Не самые лучшие воспитатели и учителя в наши дни, как я думаю. Много лет назад, когда я начинала работать в школе, преподаватель физики и математики говорила «резетка» вместо «розетка», «бо, льшая и меньшая половина» (что это за половины такие, если одна больше, а другая меньше?). Думаю, не помешало бы знание норм русского языка учителю, преподающему точные науки. А уж что говорить о психологах, социологах, юристах? В древних школах учили логике, риторике (правда, только мальчиков), учили краткости изложения и точности мысли. Как мне кажется, именно этого не хватает в программах для общеобразовательной школы. В гимназиях, лицеях такие занятия проводятся. Хотелось бы, чтобы и в сельских школах, если не в обязательном порядке, то в виде занятий по интересам самые пытливые ребята получили бы возможность научиться правильно и убедительно говорить и писать. А в нашей сельской школе в учебном плане сокращено время на обучение русскому языку (впрочем, математики и многих других предметов тоже). Сделано это с формулировкой «оптимизация учебного процесса»,
