Александр Филипенко: «Посткризисную пору встретим во всеоружии!»

Мировой кризис не спутал карты правительству Ханты-Мансийского автономного округа. V Международный инвестиционный форум «Югра-2008» принес северному краю десятки миллиардов рублей. Итоги трехдневной встречи на югорской земле подводит губернатор нефтяной провинции Александр Филипенко. — Александр Васильевич, на дворе далеко не самые простые времена. Не думали отложить инвестиционный форум до лучших времен? — Такие вопросы мы себе действительно задавали. Ведь все попытки умеренно оптимистично говорить сейчас о состоянии дел в финансах, экономике воспринимаются с некой иронией. Впору, дескать, надевать на шею спасательный круг и ожидать, куда тебя вынесет волной. А тут разговор о том, как жить дальше… Тем не менее мы решили проводить этот форум. И эти три дня показали: мы не ошиблись. В какой-то мере даже перевыполнили те прогнозы, которые в сегодняшней ситуации предполагали иметь. Только с инвесторами мы подписали соглашений на 30 миллиардов рублей. А если попытаться оценить проект, который мы хотим реализовать вместе с Ивановской областью, — газохимия здесь, в Югре, и текстильные производства в Иваново, то это еще порядка 30 миллиардов. И, главное, там есть инвестор, который готов реализовать столь глобальный проект. Наш форум собрал пять сотен участников. Из полутора десятков российских регионов, из Великобритании, Германии, Канады, Франции, Швейцарии… Это, конечно, существенно меньше, чем мы приглашали. Но дело, наверное, не столько в том, что у кого-то из потенциальных инвесторов не хватило денег на билет, сколько в том, что для многих из них в это неспокойное время само сиюминутное присутствие в местах ведения своего бизнеса уже является чрезвычайно важным стабилизирующим фактором. Правительство Югры, к слову, работает точно в таком же режиме. Мы собираемся ежедневно, «мониторим» и анализируем информацию, принимая контрмеры, чтобы негативные события не приобрели угрожающего характера. — Неприятности обходят Югру стороной? — Мы уже столкнулись с несколькими ситуациями. В результате психической атаки Ханты-Мансийский банк в Нижневартовске вынужден был выдать со вкладов почти два миллиарда рублей для того, чтобы люди успокоились. Что это было? Происки конкурентов, или такая немотивированная реакция людей, смотрящих телевизор, слушающих соседей, или еще чего-то? Подобного рода попытки дестабилизировать ситуацию, приводящие к массовому изъятию денег, чрезвычайно опасны. Хорошо, у нас нет таких банков, которые, среагировав на эту ситуацию, испытывают дрожь в коленках. Слава богу, есть возможности купировать эти вещи, не дав разбалансировать саму систему. Не скажу вам за всю Одессу, но на территории Югры никакой опасности для вкладчиков нет. Это точно! Вместе с тем кризис давно перестал быть чисто финансовым. Он приобрел черты глобального и затрагивает промышленность, потребительский рынок. Именно поэтому недостаточно лишь отреагировать на ситуацию в банковском секторе, что делается сегодня активно, имею в виду интервенции и поддержку со стороны Банка России, Минфина, правительства в целом. Надо найти варианты и возможности для поддержки реального сектора экономики. И не только наших гигантов, корпораций международного размаха, но и огромного количества тех многих мелких, средних предприятий, которые работают на конкретного человека, что называется, на прилавок. Здесь самые короткие деньги — и любые задержки явно не помогают обеспечить условия для подобного рода структур. Более того, стремление предприятий любым образом освободиться от издержек, как правило, ведет к сокращению занятых в производстве, стимулирует негативные процессы, в том числе социальные. И на это также стоит обратить внимание. — Правительство Югры не опускает руки? — Нет, конечно. Несмотря на такую не очень симпатичную ситуацию, мы продолжаем работать с серьезными кредитно-финансовыми институтами, в том числе международными. Хотя инвесторы и те институты, которые помогают им в финансировании проектов, и впрямь действуют очень внимательно, что называется, три раза вприщурку… Не так давно мы подписали очередное соглашение с Европейским банком реконструкции и развития об инвестировании и кредитовании жилищно-коммунального сектора. Только что я прилетел из Южной Кореи, где мы в течение двух суток обсуждали очень серьезные инвестиционные проекты, их общая оценка — порядка 9 миллиардов долларов. Жизнь действительно не заканчивается. Трезвые люди рассуждают о том, как избежать возможных проблем или избавиться от уже возникших. — Раскройте тайну: каким образом даже в условиях глобального кризиса таежный край привлекает инвесторов? — Любое явление преходяще. Да, мы не можем пока оценить масштабы, глубину этого кризиса. Однако совершенно очевидно: рано или поздно он обязательно закончится. Хорошо бы через год или полтора. Но и это время мы должны жить, и жить таким образом, чтобы во всеоружии встретить посткризисную пору, когда экономика начнет весьма шустро и динамично подниматься. Это очевидно. Таковы законы бытия. Следовательно, единственно верный и принципиальный выход из этой сложной ситуации — работать, и активно работать. В том числе реализуя те проекты, которые позволят, несмотря на все проблемы, более динамично менять ситуацию, пытаться реализовать и поддержать те социально-экономические программы, что есть в регионах. — Именно поэтому заглавной на нынешнем форуме в Ханты-Мансийске стала тема «Региональная Россия. Модель-2020»? — Отчасти и поэтому. Россия традиционно сильна своими регионами… — На чем Югра строит собственную модель-2020? — В подходах она ничем особым не отличается от тех главных позиций, которые изложены руководителями государства в качестве основополагающих направлений развития государства. Мы давно делаем ставку на инновации. К сожалению, наши коллеги из федеральных структур до сих пор воспринимают Югру главным образом как территорию нефтяную. Мало кто готов предположить, что где-то там в тайге те, кто добывает нефть, могут всерьез заниматься еще и высокими технологиями. Все это вроде как положено делать совершенно в других местах. Но я вам честно скажу: если всего этого у нас не будет, то мечтать о каком-то развитии, тем более интенсивном, нет никакого смысла. Югра последние годы стабильно наращивает промышленный и человеческий потенциал. Уже сегодня мы достигли уровня, которого несколько лет назад не могли и предположить. К 2011 году валовой региональный продукт должен превысить 3 триллиона рублей (!) при прошлогодних 1,77 триллиона. Причем около 700 миллиардов из них — это услуги, одно из самых главных направлений, о которых мы говорим. А ведь еще в 2003-м такого объема округ достигал за счет всего ВРП. Именно это направление должно оставаться приоритетным. Формировать его мы можем только за счет еще более качественного образования, научно-внедренческого сектора, активной политики по реализации всех тех инноваций, что попадают в сферу нашего внимания. — А как же нефть, на которой держится вся страна? — От нефти никто отказываться не собирается… На Югру приходится 7,5 процента мировой добычи нефти. Что это в абсолютных цифрах? Более 280 миллионов тонн. Больше, чем в прошлом году, но лишь на самую чуточку больше. Темпы прироста по сравнению с ранними годами существенно сократились. Теперь это наша головная боль: как дальше развивать нефтяную отрасль, во многом определяющую сегодняшнее состояние не только и не столько Ханты-Мансийского округа (нам хватило бы и существенно меньше нефти), сколько России в целом? В этой связи, конечно же, необходим дополнительный приток инвестиций на обустройство месторождений. Но если вы посмотрите на диаграмму, которая показывает возможные сценарии развития нефтедобычи в нашем округе до 2020 года, то увидите парочку линий. Одна такая красивая, но вниз. По такой хорошо на лыжах кататься, вот только в жизни она не нужна. Она стремится к цифре в 220 млн. тонн. И это сразу скажется на ситуации в стране. Дело не в том, что нефть в Югре закончилась или кончается. Мы в июне добыли девятимиллиардную тонну нефти, а вообще за всю историю, с царских времен, в России извлекли из недр 17,5 миллиарда тонн. Сегодня у нас на балансе более 20 миллиардов, это только подтвержденные запасы. Не хочу говорить о потенциальных, геологических запасах. Работы впереди очень много. — Почему тогда появилась столь крутая горка на графике? — Это естественный процесс. Качество запасов меняется. Пора Самотлоров, Федоровки, других месторождений с большими дебитами практически закончилась. В каждую залежь надо вкладывать в три-четыре раза больше, чем прежде. Надо активизироваться по главным направлениям. Это прирост запасов, поиск, разведка месторождений, подготовка и постановка на баланс. К сожалению, в течение последних пяти-семи лет эта работа ведется крайне неудовлетворительно. Сам процесс вовлечения новых участков недр в хозяйственный оборот идет вяло. Здесь есть взаимная ответственность и центра, и нас, на местах, и всех заинтересованных в этом бизнесе структур. Вместе с тем наши расчеты показывают, что, выйдя на ежегодную добычу в 280 миллионов тонн с небольшим, мы вполне можем удержать эту полку в равновесии как минимум до 2020 года. — Что, на ваш взгляд, следует сделать для поддержания добычи? — Необходимы решения, которые кардинально повысят привлекательность этого бизнеса. На протяжении последних лет нефтяной бизнес оставался привлекательным только в представлении дилетантов. В стране создали образ жирных котов-нефтяников! На самом деле государственные изъятия из доходов нефтяных компаний столь существенны, что сегодня, а может быть, и позавчера назрел вопрос снижения налогового прессинга и прочих доналоговых сборов. Руководством страны принят ряд решений в этом направлении, которые должны помочь нашим добывающим предприятиям выправиться. Шаг существенный, но недостаточный для мотивации работать со старой нефтью, с уже истощенными месторождениями. Сейчас активно нарабатывается — и, по сути, наработан — второй пакет мер, для того чтобы сделать реальным режим реинвестиций получаемой нефтяниками прибыли в конкретные проекты, особенно с учетом сегодняшней ситуации на финансовых рынках. Дифференциация налогообложения по качеству залежей позволит нам ввести более 17 тысяч простаивающих ныне скважин — готовых, пробуренных, но так называемых нерентабельных, которые в сегодняшних условиях якобы не отрабатывают полученные доходы. Чтобы их ввести, надо изменить налоговый режим — подчеркиваю! — для этих скважин. Тогда мы сможем сделать реальной ту картинку, которая наблюдается в большинстве добывающих стран мира: скважина там работает до тех пор, пока нефть есть в залежах. Снизив государственные изъятия с заброшенных скважин, мы получим, особо не напрягаясь, дополнительно 4 миллиона тонн в год. А если дифференциацию углубить, то это добавит до 20−30 миллионов тонн в год, компенсировав естественное падение на других месторождениях. Не стоит забывать и о молодой нефти на новых небольших месторождениях. Здесь нужны такие понятные и испытанные методы, как налоговые каникулы: ввести, например, мораторий на изъятие налогов в течение пяти лет, чтобы инвестор мог обустроить месторождение и создать всю сопутствующую инфраструктуру. Выбор, я думаю, очевиден: либо вообще не с чего брать налоги, либо потерпеть некоторое время и брать налоги с конкретного продукта. — Так, может, федеральные чиновники правы: зачем вам высокие технологии, сорок лет качаете, вот и качайте дальше свою нефть… — Во-первых, без высоких технологий современная добыча нефти невозможна. Научные центры нефтяных компаний укомплектованы не хуже космических центров. У нас в Ханты-Мансийске давно работает НИИ информационных технологий, оснащенный одним из самых мощных в стране суперкомпьютеров. С помощью спутника наши ученые заглядывают в недра. И потом, мы должны думать о комплексном освоении иных природных ресурсов, думать о завтрашнем дне, о наших потомках, которые также будут жить на этой земле. Другого варианта для динамичного развития просто нет. Наша актуальная задача, которой мы занимаемся, — это некая нефтяная конверсия, или, как умный человек сказал, диверсификация экономики. В наших условиях, когда нефть превалирует над всем, трудно вслух произносить это словосочетание… Здесь опять же существует два варианта такой конверсии: падение цен на нефть и собственно добычи само по себе сократит долю ТЭКа в валовом региональном продукте, но вряд ли кого такая конверсия порадует. Мы придерживаемся второго пути: усложняем экономику за счет продолжения нефтяной тематики, от собственно сырой нефти переходя к более высоким переделам за счет активного развития ненефтяных секторов. Именно на этом пути, согласно оптимистическому варианту нашей стратегии-2020, предполагаем сократить долю нефтянки в ВРП с нынешних 85 до 45−48 процентов при сохранении добычи нефти на существующем уровне. В одиночку, собственными силами, без инвестиций, нам этот путь не пройти. — И много требуется инвестиций? — В прошлом году Югра освоила почти 380 миллиардов рублей прямых инвестиций, в этом — перешагнем планку в 400 миллиардов. Не отказались бы еще от 200−250 миллиардов рублей, чтобы продолжать активно двигаться вперед. — Чего вы ждете от иностранных инвесторов? В какие отрасли желательно, чтобы они инвестировали деньги? — Да нам без разницы, если честно. Наш рынок весьма разнообразен и мощен по своему инвестиционному потенциалу, как говорится, на вкус и цвет… Инвестор сам может выбирать, что ему больше нравится. Начиная с услуг для населения и заканчивая крупными инвестиционными проектами. Если говорить о приоритетах, конечно же, это переработка всего и вся, чем мы обладаем. Это нефте- и газохимия. То, что не только имеет высокую добавленную стоимость, но и можно легко преобразовать в конкретный товар, положив его на прилавок. Надо закончить проекты по сверхчистым материалам, доинвестировав туда недостающие полтора миллиарда рублей. Это весьма небольшие деньги для подобного проекта. И тогда мы сможем приступить к формированию новых главных переделов: не просто сверхчистый кварцевый концентрат, а уже конкретная продукция из этого материала. Это энергетический сектор, он и так достаточно мощен: 10 тысяч мегаватт! По выпуску электроэнергии мы являемся безусловными лидерами в Российской Федерации. Более того, в ближайшую пятилетку планируем нарастить генерирующие мощности в полтора раза, а в обозримой перспективе — даже удвоить. Уже начаты крупные проекты по развитию Сургутских и Нижневартовской ГРЭС, строительству станции в Нягани. Намечено сооружение небольших газотурбинных электростанций суммарной мощностью в 2,5 тысячи мегаватт. В ближайшее время мы приступаем к созданию в Приуралье проектов современных ГРЭС на бурых углях. И все это не только потому, что генерация — хороший бизнес. Но еще и потому, что мы вошли в фазу дефицита энергопотребления, чего никогда на нашей энергоизбыточной территории не было. Мы крайне заинтересованы в быстром создании новых генерирующих мощностей в совокупности со всеми сетями. — Последнее время много говорят о проекте «Урал промышленный — Урал Полярный». — Этот проект также чрезвычайно важен. Все прекрасно знают, что такое Южный и Средний Урал. С петровских времен это опорный край державы! Правда, за несколько столетий они изрядно изработались, практически утратив собственную ресурсную базу. До 90 процентов сырья наши металлурги завозят начиная с соседнего Казахстана и завершая теми же соседями, но уже из-за речки — из Южной Америки и Австралии. Наш Приполярный Урал гораздо ближе, при этом от Южного он не отличается, разве что еще более насыщен. Различные угли и металлические руды… Не хочу перечислять всю таблицу Менделеева, говоря о его богатствах. У нас на западе автономного округа более шестисот километров Уральских гор. Сегодня мы заняты тем, что проектируем железную дорогу вдоль восточного хребта, которая откроет доступ в доселе заповедные территории. Активно подтверждаем и переводим все эти запасы в конкретные цифры, ставим их на баланс, потому что только такие аргументы убедительны для инвесторов. Это лесопромышленный комплекс. Югра обладает поистине неисчерпаемыми лесными ресурсами: расчетная лесосека — порядка 30 миллионов кубометров в год — используется от силы на 10 процентов. И связано это только с одним. Срубить можно очень много и быстро, чем мы и занимались в преддверии рыночной экономики, когда валили по 16 миллионов кубометров в год. Правда, не все успевали вывозить, многое так и оставалось вдоль железных дорог. Тем не менее задание Родины выполняли достойно. Сегодня важно не просто срубить, а продать да не прогореть на следующий день, и никакие другие схемы, кроме как глубокая переработка древесины, уже не проходят. Конкретных проектов здесь превеликое множество: современные лесопильные мощности, различные плитные производства — OSB, MDF, ДСП, фанера. Все они нужны как на внутреннем, так и на мировом рынке. Прорабатываем проекты по выпуску целлюлозы, бумаги, картона. Один из будущих комбинатов дошел до стадии технико-экономического обоснования, его цена порядка 2,5−3 миллиардов долларов, и мы также готовы сотрудничать с инвесторами. Чрезвычайно интересен для нас рыбный проект, потому что мы безвозвратно теряем биологические ресурсы. Это системный проект, который начинается с рыборазведения и формирования системы воспроизводства запасов в естественных условиях, во всем Обь-Иртышском бассейне. В следующем году запустим крупный рыборазводный завод, он будет производить по 45 миллионов мальков муксуна, осетра, прочих благородных рыб. Прежде всего, для того чтобы наши друзья на Ямале имели возможность кушать вкусную рыбу, ну и нам достанется. Такова уж специфика: ценные породы рыб мигрируют на тысячи километров, зарыбляя огромные водоемы, они уходят в Обскую губу и возвращаются обратно. Проект этот равным образом предполагает развитие товарного рыбоводства — садкового и пастбищного, благо рек и озер у нас несчитанное количество, а также создание четырех рыбоперерабатывающих заводов. Вложив 7,5 миллиарда рублей, мы можем сформировать существенную добавку в структуру нашей экономики. — На минувшей неделе Дума Югры узаконила окружную программу развития туризма в северной автономии до 2013 года. В Ханты-Мансийске завершили свою работу 8-я специализированная выставка «Югратур — 2008» и представители Северного форума, обсуждавшие развитие туризма в экстремальных условиях… — И это еще одно чрезвычайно важное для нас направление. К сожалению, до неприличия огромное количество ресурсов до сих пор вывозится из автономного округа. Мы являемся серьезными инвесторами других территорий, начиная соседями и заканчивая уже какими-нибудь экзотическими островами, потому что практически все жители округа ежегодно разъезжаются и развозят с собой деньги. В этой связи мы самым серьезным образом занимаемся как формированием торговых розничных сетей, так и организацией досуга и отдыха. Мы реализуем мощный проект «Курорты Югры»: первые объекты уже работают и весьма востребованны. Активно развиваем въездной туризм со всей сопутствующей инфраструктурой. Выездной туризм и без нас как-то развился. Только на выхлоп, что называется, в Югре работают более ста туроператоров. А вот на въезд значительно меньше. Потому и приняли комплексную программу. У нас существенная нужда в гостиничной сети, в том числе VIP-уровня. Особенно в преддверии Всемирной шахматной олимпиады, целого ряда чемпионатов мира, которые настоятельно подталкивают нас к тому, чтобы сотрудничать с бизнесом, увеличивая, как бы это сказали в больнице, плотность коечной сети. Готовы принимать инвестиции и в социальной сфере. Из здравоохранения, например, последние годы пытаемся сделать полноценную отрасль экономики, как это ни парадоксально звучит, особенно в российских условиях. Сформировали ряд центров высоких медицинских технологий. И если раньше мы ездили лечиться, менять запчасти в организме за пределы округа, то сегодня уже к нам едут, и весьма активно. Более 5500 пациентов из других регионов, в том числе из столиц, пролечатся нынче в этих центрах. А мы продолжаем формировать сеть здравоохранения, строим мощный онкологический центр, развиваем кардиохирургию, офтальмологию, нейрохирургию… Не хочу все перечислять, но это то, что мы вполне обоснованно предлагаем как инвестиционный проект. Частный бизнес реально может поставить его на окупаемую основу. Тем более что жителям Югры мы оказываем государственную поддержку, одновременно развивая страховую медицину. Я могу говорить до бесконечности долго. Но не потому, что так много знаю, а потому, что столь много надо нам сделать. И сделать не ради абстрактных тонн нефти, руды, как это было совсем недавно, а ради конкретного человека, живущего на этой суровой земле. Для меня качество жизни заключается в простой вещи: как мы живем и как долго мы живем, а все остальное, что называется, по пути и по дороге. — Глобальный кризис уже сказался на нефтяных ценах, которые резко пошли вниз. Как на этом фоне смотрится бюджет нефтяной Югры? — Пока у нас нет настроения пересматривать планы, которые мы для себя нарисовали. Прогноз социально-экономического развития округа и бюджета на 2009−2011 годы предполагает реализацию всех тех обязательств, что заложены в наших долгосрочных социальных программах. Как будут разворачиваться события, посмотрим. Конечно, я дал поручения, и некие варианты так называемого мобилизационного развития событий просчитываются. Но это как в анекдоте: все три пакета положено держать в сейфе, доставая их по степени развития ситуации. Более того, бюджет-2008 мы скорректировали в сторону увеличения и доходов, и расходов. И скорректировали осознанно. Даже если ситуация начнет ухудшаться, тех заделов и резервов, которые мы создали, должно хватить, чтобы полным рублем профинансировать все наши обязательства.«Тюменские известия»