Дойти до президента! Правила жизни краеведа Владимира Калининского

В сообществе краеведов и любителей истории хорошо знают Владимира Калининского. Сотни его публикаций об интересных исторических фактах гуляют по просторам интернета. Владимир Васильевич за 30 лет собрал уникальный материал о знаменитом купце и меценате Андрее Текутьеве. Родом они, кстати, из одних мест: Андрей Текутьев родился в Борках, а Владимир Калининский — в деревне Шешукова, недалеко от села. Этой деревни уже нет на карте. Оба из крестьян, да и по характеру они похожи — волевые, с жесткой хваткой, принципиальные и всегда готовы биться за правду. В этот раз корреспондент «Вслух.ру» приехал в гости к краеведу, чтобы поговорить не о Текутьеве, а о нем самом. Узнать его правила жизни. 5 марта Владимиру Калининскому исполняется 65 лет.

Где искать клад

Любовь к истории Владимиру Калининскому привил его дед. Он много рассказывал внуку о себе и своих братьях, как один из них воевал за белых, а другой за красных. Рассказал, как они жили и выживали. Больше всего запомнилась история про клад в Черном озере, который, кстати, так и не нашли.

«Деревню основали ямщики, — говорит краевед. — По данным переписи 1927 года в деревне насчитывалось 36 семей Шешуковых, по линии матери я тоже Шешуков. Деду рассказали зажиточные односельчане, что два брата, тоже Шешуковы, перед коллективизацией продолбили во льду на озере Черное лунку и бросили на дно чугунок с царской чеканкой. Сам дед даже не пытался искать сокровища, и советской власти ничего не сказал. Говорил, мол, все деньги потратят на красные флажки, разные этикетки и тома Ленина. Озеро сохранилось, правда, обмелело. Раньше оно соединялось с Турой. Думаю, что даже если все озеро осушить с металлоискателем, ничего не найти из-за большого слоя ила».

В деревне жили ловлей рыбы на Туре. Собеседник вспоминает, как сам с дедом ходил с неводом.

«Заходишь зимой во двор к деду, а у него все мороженой рыбой завалено! Ее прямо штабелями складывали. Где-то в трех километрах от нашей деревни на Туре заводь (мякоть по-деревенски) была, и в нее с болот вода чистая шла весной. Так вот, когда начинался замор, вся рыба стремилась туда, потому что задыхалась от нехватки кислорода. У этой заводи и сейчас рыбу ловят, кто знает об этом».

Ходил к ветеранам со школьной тетрадкой

Борковский краевед до сих пор не может объяснить, что его сподвигло еще в 5-6 классах ходить в гости к старожилам со школьной тетрадкой и записывать их истории, особенно нравилось фиксировать истории участников войны. Предполагает, что где-то на уровне подсознания понимал, что потом поздно будет. Дед его пришел с войны весь израненный и почти ничего не рассказывал.

Дед Григорий с дочерью Надеждой

«Однажды дед не выдержал и рассказал один случай, — продолжает Владимир Васильевич. — Говорит мне, мол, представляешь — идем мы в наступлении шеренгой, плечом к плечу, и стреляем из автоматов. И одному бойцу осколком снаряда голову сносит, а он продолжает идти и стреляет еще в течение нескольких секунд. Такое, конечно, не забывается. Помню рассказ, как дед получил письмо от своей дочери Раисы, моей мамы. Но это письмо было адресовано не ему, а брату Александру. Сразу два письма написала — отцу и брату, только адреса перепутала. Дед тогда лежал в госпитале. Он решил, что и его сын в этот же госпиталь попал. Вскочил раненый и начал ходить по койкам всматриваться в лица людей, спрашивать. Многие ведь забинтованы, ничего не видно. Долго так ходил, пока не узнал от дежурного, что здесь нет второго бойца Шешукова. Вдвоем с сыном они прошли войну, оба вернулись домой».

Как книга изменила сознание

Еще в школьные годы Владимир Калининский прочитал книгу «Сильные духом» о легендарном разведчике, нашем земляке Николае Кузнецове. Очень жалеет, что ее нет в школьной программе. «У меня дрожь по телу пошла, такое потрясение после чтения, — признается собеседник. — Очень сильное произведение!»

Владимир Васильевич уверен, что эта книга изменила его сознание, помогла стать сильнее, научила преодолевать трудности.

Школа выживания для геолога

«После школы я закончил ПТУ, до армии успел поработать на практике в Сургутской нефтеразведочной экспедиции, — вспоминает собеседник. — Прибыли мы как-то для разведки очередной скважины, а она не готова. Мне начальник отряда геофизической партии говорит, мол, иди, разберись, а то у нас график, нам через три дня на следующую буровую лететь. Иду на буровую, интересуюсь, где мастер. Его буровики батей звали. Я же не знал тогда, что он участник войны и Герой Социалистического труда Нажметдин Уакпаевич Жумажанов! Говорю ему, мол, так и так, ждать не можем, уже шесть часов прошло, когда закончите? Думаю, что если бы пошел мой начальник, сразу бы его послал подальше. А он хитрый оказался, решил подставить под гнев „генерала“ студента. Я до сих пор удивляюсь и восторгаюсь тактичностью человека, который прошел и огонь, и воду… Жумажанов очень вежливо мне объяснил, что у них там что-то сломалось, не могут поднять бурильную трубу из скважины. Ну и заверил, что через пару часов передадут нам скважину. Свое слово ветеран сдержал».

Говорят, что профессия геолога является одной из самых романтичных. За недолгую работу на буровых Владимир Калининский познал ее сполна.

«Настоящую школу выживания я прошел во время очередной командировки на закрытую буровую площадку, — вспоминает собеседник. — Мы должны были подготовить для транспортировки по воздуху ГАЗ-66 с геофизической станцией и ЗИЛ-131 с кунгом: разделить их, обвязать тросами. Нас доставили на вертолете. Обещали забрать на следующий день. С собой мы взяли одну булку хлеба, пакет с чаем и пачку сахара. Мой напарник старше меня, ему около 30 лет. С собой он еще взял мелкокалиберную винтовку ТОЗ-8. Не знаю, что бы с нами было без этой винтовки.

Быстро все сделали, заночевали в пустом вагончике. На площадке вообще ни души, никаких дорог на большую землю, рядом только река. Прождали вертолет весь следующий день. За нами так никто и не прилетел. Начали экономить наши и без того скудные припасы. Пробовали хоть что-то съедобное найти в лесу, но нет ни ягод, ни грибов. Сильно хотелось есть, но мы не падали духом. Напарник все время шутил, пытался и себе, и мне поднять настроение.

Охотиться мы начали на третий день по вечерам, потому что боялись, что вдруг прилетит вертолет, а нас нет. Сели в машину, поехали по лесу. Я до сих пор удивляюсь, как мой напарник смог остановиться и, держа руль одной рукой, выстрелить из мелкашки и попасть в куропатку. Я сразу понял, что он попал. Но птица была ранена, пыталась улететь. Я рванул за ней так, как никогда не бегал. Уже не помню, как поймал, наверное, прямо на лету.

Мы приготовили шикарный обед. Потом нам еще удалось подстрелить пару куропаток. Я забирался на вышку и смотрел на реку, в надежде увидеть речное судно. Постоянно думали, что вот-вот услышим шум винтов вертолета. Просидели мы на буровой площадке подобно Робинзону Крузо целую неделю. Отрастили себе бороды! За нами, а вернее за грузом все-таки прилетел вертолет. Поражаюсь, почему нас никто не искал. Никто даже не извинился. Начальство старалось не замечать, что был какой-то инцидент и мы оказались на грани выживания".

Стой, стрелять буду!

Потом армия. Владимир Калининский попал по призыву в войска связи, служил после учебки в Монголии.

«Ту ночь в учебной части в Чите я никогда не забуду. Стоял в карауле на охране дивизионного узла связи, как положено, с автоматом. Увидел, как прямо на охраняемый объект и в мою сторону уверенно идет человек в военной форме. Кричу: „Стой! Кто идет?“. Он, молча, продолжает идти. Опять кричу, он не реагирует! Когда остается 2-3 метра, я снимаю автомат с предохранителя, еще раз кричу „Стой! Стрелять буду!“ и стреляю у него над головой. Сделай он еще шаг, и я бы точно в него выстрелил. Ведь за мной важный стратегический объект. Даже страха не почувствовал. А вот парень испугался. Заставил его лечь на землю лицом вниз. Так и не понял, кто это был. На выстрел прибежал дежурный офицер с нарядом, парня увели, а мне потом дали увольнительную в город».

Эта история с некоторыми отличиями повторилась, когда Владимир Калининский уже был на пенсии и работал охранником в Тюменском технопарке. Перед началом форума «Инфотех» дежурил недалеко от входа и увидел, как через узкий проход между зданием технопарка и палатками на площади, минуя зону досмотра, пытается пройти женщина. Как после выяснилось, это была заместитель губернатора Наталья Шевчик. Молодые сотрудники полиции как-то сразу опешили, не знали, как поступить. Наступила небольшая пауза.

«Я ее останавливаю и уверенно говорю: «Наталья Александровна, мы знаем кто вы, но правила одни для всех. Пройдите, пожалуйста, через рамку!». В конце концов мне ее удалось убедить. Думаю, что Наталья Александровна хотела проверить, как работает охрана, можно ли пройти «незамеченным» на этот форум всероссийского уровня.

«Был у директора совхоза как кость в горле»

После армии Владимир поступил в Тюменский сельскохозяйственный институт и стал агрономом, работал в Урае, приехал туда в 1982 году.

«В совхозе было тепличное хозяйство, мы выращивали огурцы, помидоры, лук на перо, цветы еще садили для начальства, — рассказывает Владимир Васильевич. — Помню, когда приезжал в Тюмень к своей тете, она работала в теплице на улице Одесской, где сейчас стоит крупный торговый центр. Там я впервые в Сибири увидел, как растет виноград. Он только-только созрел. Большие такие гроздья с наливными ягодами. Рука сама потянулась, хотел сорвать одну виноградинку, но тетя запретила. Я удивился, спрашиваю: „Кому это все?“. Ответ меня тогда сильно поразил: „Это не для людей“. С наивным удивлением пытаюсь уточнить: „А для кого тогда, если не для людей?“. Не сразу до меня дошло, что виноград в теплице выращивали для партийной верхушки. Вместо сочных ягод пришлось проглотить горечь реальной жизни. Нас же тогда всех воспитывали как Павку Корчагина. Жили и работали ради общего блага, а тут такое…»

Владимир Калининский в годы учебы в институте

В Урае был совхоз, свой молокозавод, теплица. Больше гектара в закрытом грунте.

«Мы брали повышенные планы, росла урожайность, а толку-то! — восклицает Владимир Васильевич. — У нас в теплице поспевали огурцы, и в это время, в мае-июне, в Урай на баржах завозили огурцы из Таджикистана. Поэтому наши огурцы в магазин уже не брали. В первый год думал, что это такая нестыковка. На следующий год опять наступаем на те же грабли. В теплице скопилось несколько тонн огурцов, их у нас не принимают. Все магазины затарены перезрелыми огурцами из Таджикистана. За день на жаре все моментально портится. Не выдержал, пошел к самому главному, начальнику нефтегазового управления. Записался к нему на прием. Прихожу, а секретарша не пускает. Пришлось через нее прорываться. Захожу в кабинет к «генералу», не снимая пальто. Начинаю говорить, при этом стараюсь держать себя в руках. Как так! Для чего мы тогда берем повышенные обязательства, если все это потом пойдет на корм свиньям?

Как раз в те времена началась реализация горбачевской продовольственной программы. «Генерал» мне тогда так ничего и не ответил, дескать будем думать, но и не уволил. А в совхозе у директора я был как кость в горле. После сенокоса все до куба линейкой измерю, взвешиваю, трактористам начисляют все до копеечки, при мне они хорошо зарабатывали. А это не нравилось руководству. Пытался еще пресечь махинации с землей. У нас по бумагам осваивались новые земли для сельского хозяйства, местному предприятию ПМК-8 платили деньги за корчевание пней и вспашку земли, а на деле не было ничего. Я отказывался подписывать документы. Это же подсудное дело! Предлагал управлению поручить освоение новых земель трактористам совхоза, потому что ту же работу они сделают и быстрее, и дешевле.

Почему пчелам запретили лететь

Это только со стороны кажется, что у агронома работа простая — об урожае заботиться. Не раз Владимир Васильевич попадал в сложные ситуации, из которых выходил благодаря своей смекалке и уверенности.

«Для опыления растений в теплице мне нужно было доставить из Тюмени в Урай четыре улья пчел, — рассказывает агроном. — С пчеловодом из Мальково уже обо всем договорились. От меня требовалось только довезти ульи до аэропорта в Плеханово и погрузить их в вертолет. Пчеловод подготовил улья для транспортировки. Я без проблем поймал попутку, нанял водителя ГАЗ-66, и мы поехали. Это было в 1983 году. Казалось бы, ничего сложного. Благополучно довезли улья до аэропорта. Показываю на проходной документы. Охранник, как узнал про пчел, наотрез отказался пропускать. Сказал еще, чтобы мы отъехали от ворот чуть ли не на километр. Иду разбираться с руководством аэропорта. Они тоже отмахиваются, хотя рейс уже оплачен.

Выяснил, в чем проблема. Оказалось, что за несколько дней до моего приезда в Плеханово тоже привезли улья для транспортировки. Когда грузовик заехал в аэропорт, один из ульев от тряски открылся, и из него вылетел рой пчел. На два дня они парализовали работу аэропорта. Звоню своим в управление, они — в Плеханово. Там ни в какую не хотят снова связываться с пчелами. Конфликт решался на уровне Главтюменьнефтегаза и Управления гражданской авиации области. В конце концов на следующий день в аэропорту дают добро на перевозку. Помню, в вертолет загрузили еще чью-то «Ниву», хотя должны были везти только пчел. Улья вошли впритирку, их пришлось ставить друг на друга. Веселое было время".

Как пробиться к чиновнику

Когда Владимир Калининский работал в подсобном хозяйстве Судостроительного завода г. Тюмени в Криводаново, ему еще раз пришлось прорываться через секретаршу. На этот раз к заму председателя горисполкома Юрию Куталову. Это уже было на закате перестройки.

«В те времена активно привлекали городских жителей к уборке овощей, — рассказывает Владимир Васильевич. — Людей на чем-то надо возить. Автобусов не хватало, и их брали со всех предприятий. И в Криводаново забрали автобус. На нем возили школьников в Чикчу. Родители в шоке. Это было в пятницу, а в понедельник детям из Криводаново не на чем в школу добираться. Это сейчас у всех машины, а тогда все за головы схватились. А на заводе не посмели возразить властям.

Мамы пришли ко мне за помощью. Куда деваться? Поехал на Первомайскую, 20. Поднимаюсь к заму Куталову. Объясняю секретарше суть проблемы, настаиваю на том, что дело не терпит отлагательства. А у нее один ответ: «Он занят. Вас не примет». Понимаю, что другого выхода у меня нет, иду к двери чиновника и открываю ее. В этот момент молодая секретарша со всей силы цепляется за дверь и пытается ее закрыть. Я рванул дверь так, что она чуть с петель не слетела. Хватаю за плечи секретаршу и отодвигаю в сторону. Потом я перед ней долго извинялся. Не ожидал, что она проявит такое упорство.

Зашел к Юрию Куталову, за пару минут объяснил суть проблемы, мол, вы что творите, на чем дети в школу поедут. Он записал номер автобуса и заверил, что наш автобус они брать не будут. Не понимаю, почему этот вопрос не могли решить на заводе? Достаточно было одного звонка. А деревенские жители с подсобного хозяйства ко мне не раз за помощью обращались. Я ведь в подсобном хозяйстве с пьянством боролся, причем довольно эффективно. Сразу не увольняли, давали людям время одуматься. Большую роль в этом сыграли жены работников, подтверждали на собраниях, что муж с работы пришел пьяный. Люди реально бросали пить, благодарили".

Дошел до президента

После перестройки и распада Союза Владимир Васильевич одним из первых взял землю и стал фермером. Тогда это было очень сложно, потому что все были против частных земледельцев: предприятия отказывались продавать технику, были проблемы со сбытом продукции, не давал работать местный совхоз, да еще бандиты наведывались, полагая, что фермеры зарабатывают миллионы рублей. Пришлось первому борковскому фермеру ружье покупать, чтобы себя и свою семью защитить.

Была еще долгая эпопея с улицами в Борках. Осенью грунтовку улиц разбивали грузовики, дети не могли дойти из школы до дома — застревали в грязи! Потом Владимир Васильевич ходил доставал детские сапоги из раскисшей глины. Писал письма и в район, и в область, и даже президенту страны. Встречался лично с областными депутатами и отправлял письма депутатам Государственной думы. Целая улица в селе была только на карте. В конце концов через несколько лет упорных боев удалось добиться строительства улицы Северной с водосточными канавами и асфальтом.

Сейчас борковский пенсионер отстаивает доброе имя мецената Андрея Текутьева, потому что он тоже боролся с несправедливостью. Архивного материала, в том числе ранее неизвестных тюменцам фактов из жизни знаменитого купца, хватит на целую книгу. Она, кстати, уже написана. Осталось только опубликовать. Владимир Васильевич намерен довести начатое дело до конца.

Фото автора и из архива Владимира Калининского