О том, что такое двойная бухгалтерия в образовании, как правильно заниматься профориентацией детей и почему нереализованные знания абстрактны, в интервью с депутатом.
_Депутат Тюменской областной думы Виктор Буртный очень много времени, помимо парламентской работы, уделяет образовательной деятельности. О том, что такое двойная бухгалтерия в образовании, как правильно заниматься профориентацией детей и почему нереализованные знания абстрактны, в интервью с ним в рамках совместного проекта еженедельника «Вслух о главном» и областного парламента «Дума в лицах»._
— Как вы оцениваете современное состояние российского образования? Мнения на эту тему высказываются разные, но, как правило, вывод один — оно стало хуже, чем было в советские времена.
— По моим личным ощущениям, современное образование похоже на двойную бухгалтерию. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что система меняется и это видно. Для меня, как для человека, который смотрит на систему образования как на одну из стратегических областей по обеспечению конкурентоспособности страны, очень важно, что стяжка между реальным сектором экономики и образованием потихонечку сужается.
— А почему двойная бухгалтерия?
— Федеральные государственные образовательные стандарты очень хороши и описывают идеальный образ и компетенции будущего выпускника. Но этот образ еще далек от реальности. По большому счету основная цель ФГОСов — таким образом синхронизировать систему, чтобы разрыв между фактическим количеством специалистов необходимой квалификации и спросом на них со стороны предприятий был как можно меньше. А лучше, чтобы его совсем не было. Но такого нигде в мире нет. Прежде всего, речь идет о том, как сделать, чтобы еще со школы будущие специалисты продолжали профессиональное обучение на тех специальностях, которые бы соответствовали им физически, психологически
Часто такой сценарий для ребенка родители начинают закладывать с раннего детства, когда лишают выбора в том, что носить, что есть, в какие игрушки играть, с кем дружить, в какую школу ходить, каким спортом или видом творчества заниматься. И он постепенно приучается жить удобным для себя способом, потому что за него всегда сделают выбор. Часто дополнительные занятия детей становятся компенсацией для родителей о своих нереализованных мечтах. Вспомните тех несчастных, которые «пилят» гаммы в музыкальной школе и потом, закончив ее, с ненавистью смотрят на пианино. Серьезной проблемой в Росси также является мода на высшее образование любой ценой. Родителей, которые мечтают об этом, можно понять, но стоит задуматься над тем, что ребенок будет делать с дипломом и полученными знаниями. В результате и появляются глаза без искры и без огня, которые мы видим в офисах, магазинах, в банках и других учреждениях. Становится грустно, что возможность стать профессионалом в любимом деле разменяна на диплом о высшем, но нереализованном образовании.
— Как разрешить эту ситуацию?
— Необходимо создать условия, чтобы школьники в 8−9 классах выбирали не вуз, где они будут учиться, а коллектив, компанию, в которой им хотелось бы работать. Не хочу показаться догматиком, но приведу пример из жизни нашей семьи. Моей дочери сейчас 16 лет, и, как все родители, мы строили свои умозаключения по выбору ею будущего места учебы. Мы предложили ей подумать о том, какая работа, образ жизни, люди должны окружать ее. Когда с этим стало более-менее понятно, определили учебное заведение, которое готовит таких специалистов. Это своеобразный перевернутый мыслительный процесс. Нашей семье он подошел.
Человек должен получать удовлетворение от процесса, в который он втянут большую часть своего времени. Зигмунд Фрейд говорил: любовь и работа — вот краеугольные камни нашей человечности. На любовь общественным институтам влиять невозможно, а вот на образование и будущую профессию можно. Если возвращаться к системе образования, то она должна всеми своими этапами подготовить молодого человека к будущей жизни. Сегодня, несмотря на все изменения, к сожалению, еще сохраняется закрытость образования. Особенно это видно в вузах, которые превратились в отлаженные машины по зарабатыванию денег. Слава богу, что в Тюменской области это положение меняется на глазах. Создаются совместные с работодателями коммуникативные площадки, преподаватели посещают предприятия, общаются с бизнесменами. И такие встречи для вузовской профессуры в чем-то являются шоком.
Мы с моей командой проводим большую работу, связанную как раз с разработкой единого понятийного аппарата между преподавателями и предпринимателями, производственниками. На одной из коммуникативных сессий работодатель — представитель банковской сферы — открыто и прямо заявил, обращаясь к представителям одного из вузов: «Коллеги, на сегодняшний день мы ни одного вашего выпускника со студенческой скамьи даже с красным дипломом на работу не взяли. Потому что на его переобучение и адаптацию в нашей организации приходится тратить примерно столько же, сколько затратило государство или родители на его обучение в высшем учебном заведении. Если ничего не изменится, вы обречены на профессиональное отмирание. Ваш труд нам не нужен». Достаточно жесткое утверждение, но только после этих слов педагоги и администрация учебного заведения начали выстраивать диалог внутри своего сообщества о том, что надо все-таки меняться и разворачиваться к реальному сектору экономики.
— При этом вузы отчитываются, что 80−90 процентов их выпускников трудоустраиваются.
— Трудоустраиваются, вопрос — насколько они эффективны. А потом, в любом случае работа нужна, человек как-то должен обустраивать свою жизнь. Есть еще один критерий, который вузы не всегда показывают. Это трудоустройство по специальности. Как следует из той статистики, которой я располагаю, только выпускники медицинских вузов и ссузов практически стопроцентно трудоустраиваются по профессии. Трудно себе представить, что человек, отучившийся семь лет, прошедший интернатуру, пойдет работать менеджером или продавцом. Потому что, с одной стороны, это своеобразная культура, с другой — система здравоохранения очень емкая, в ней высокий спрос на квалифицированных специалистов. А с развитием частной медицины у ребят появляется выбор — какую квалификацию избрать, на какую зарплату и где работать. Не секрет, что многие врачи, кроме работы в государственных или муниципальных учреждениях, еще трудятся и в частных клиниках. И государство поддерживает молодых врачей, предоставляя им подъемные для обустройства и работы в сельской местности.
— В каких еще профессиях высокая степень трудоустройства выпускников вузов?
— В любой профессии нужны профессионалы. Для ребят, которые работают со студенческой скамьи, проходят честную практику в организациях, в которых они бы хотели работать, проблемы трудоустройства не существует. Так что пример с врачами — это лишь демонстрация концентрированного изучения и роста в определенной области знаний, умений и навыков.
— Как, на ваш взгляд, ликвидировать двойную бухгалтерию в образовании?
— Нужно выстроить честный и постоянный диалог между экономикой, образованием и регионом. Приведу небольшой пример. Нашей командой, совместно с региональным департаментом образования и науки реализуется проект по развитию межрегионального центра компетенций. Недавно мы провели стартовый тренинг с педагогами центра, который был посвящен управлению изменениями в организации. Всего в России семь таких центров. Они ориентированы на будущее. Если вы знаете, Минобр и Минтруд утвердили ТОП-50 самых востребованных профессий. Это список специальностей, которые будут востребованы сейчас и будут востребованы в ближайшие годы. Например, оператор беспилотных летательных аппаратов. Сейчас в нашей стране этим занимаются энтузиасты, не имеющие подтвержденной квалификации, самоучки. Но эта специализация пользуется растущим спросом, поэтому нужно учить людей массово.
— Между прочим в США операторов беспилотных летательных аппаратов готовят больше, чем пилотов боевых самолетов.
— Это лишний раз говорит о востребованности профессии. Но самое важное — если ты хочешь быть в числе преуспевающих, ты должен обладать компетенцией к изменениям — способностью быстро реагировать на то, что происходит в окружающем мире. Не обязательно быть самым сильным или самым умным, выживают, если следовать словам Дарвина, те, кто максимально быстро умеет изменяться в окружающем мире. По большому счету у нас нет шансов остаться в «большой игре», я имею в виду глобальную экономику, если мы не будем готовить кадры опережающими темпами. А чтобы кадры вырастить, у нас педагоги должны измениться. Это амбициозная и сложная задача, но нам легче ее решить, потому что мы идем по проторенной дороге, по которой прошли другие страны. И наша команда, в том числе из «Гражданского университета», занимается тем, чтобы люди освоили механизмы изменения. Уже после этого проводим тренинги, посвященные новым методам обучения. Тюменский межрегиональный центр компетенций станет методическим центром для распространения лучших практик на территории всей области.
— По поводу всевозможных тренингов, насколько они полезны? Насколько они вообще имеют отношение к образованию? Складывается ощущение, что эта просто та же машина по зарабатыванию денег. Иначе как человек, у которого у самого нет и не было работающего бизнеса, может обучать действующих бизнесменов?
— На самом деле здесь речь идет о все еще формирующемся рынке бизнес-образования, на котором даже знахари и гадалки, могут легко переквалифицироваться в бизнес-тренеров. Достаточно иметь подвешенный язык и пару-тройку мощных концепций в голове. Мы занимаемся вопросами образования взрослых профессионально и понимаем, что этот рынок сегодня, как это ни парадоксально, только приобретает определенные контуры. По оценке агентства «Амплуа», год назад предоставляемые услуги в этой сфере и спрос на них были в соотношении один к десяти. Рынок образовательных услуг для взрослых, как я его называю, только растет, и на нем появляется очень много разных субъектов.
— А почему бизнесмены предпочитают отправлять своих специалистов на тренинги сомнительных тренеров и не обращаются в вузы, где и преподаватели квалифицированные, и лицензии на образовательную деятельность есть?
— Я верю в жизнь. В то, что все происходит так, как происходит. Рынок образовательных услуг для взрослых — репутационный рынок. Здесь главное — рекомендации, которые люди передают из уст в уста. Как, например, рекомендуют друг другу хорошего парикмахера, репетитора, автослесаря. На сегодняшний день в сфере образовательных услуг для взрослых работает не более десяти созданных еще в середине 1990-х годов и зарекомендовавших себя компаний. Поэтому обобщать, что все шарлатаны, нельзя. В то же время надо пристально смотреть на отзывы о том, как изменилась жизнь предприятия после той или иной образовательной программы. Вместе с тем надо понимать, что образование, всевозможные тренинги для бизнеса не решают проблем невыстроенного бухучета, неотстроенных финансовых потоков, логистики и многого другого. То есть предприниматели могут инвестировать в образование, не понимая, что это не тот инструмент для решения проблем предприятия.
Наша команда занимается коммуникативными компетенциями и единственное, чем мы занимаемся, так это только изменением поведения сотрудников на рабочем месте. И если мы видим, что предлагаемая задача не может быть решена тренинговым инструментом, то сразу предупреждаем об этом клиентов. Наши клиенты знают, что мы никогда не отвечаем за бизнес-результаты компании, так как даже самая лучшая образовательная программе не компенсирует недочеты управления, скрытый от глаз слой негласных корпоративных договоренностей, действия «откатчиков» или интимные отношения сотрудников, которых, по идее, быть не должно. Я уверен, что именно это понимание отличает профессионалов в сфере образования взрослых от тех, кто обещает золотые горы. Чудес не бывает. Взрослые люди меняются очень-очень медленно.
— Каким, на ваш взгляд, должно быть современное образование?
— Я думаю, что потребность в классическом образовании никогда не отпадет. Но сейчас другие требования предъявляются к качеству образования. Знания должны быть имплементированы в практику сразу. Приведу пример. Выпускники одной из зарубежных образовательных программ по итогам своего обучения должны запустить бизнес и монетизировать его с тысячи до трех тысяч долларов. Вот и весь экзамен. Смог запустить бизнес — получаешь диплом. Не смог — значит, что-то пошло не так, либо ты занимался другим на занятиях, либо обращал внимание не на те детали. Выдадут не диплом, а справку о посещенных занятиях.
Мне близка именно эта позиция. Я придерживаюсь подходов классических советских и российских организационных психологов и методологов, в частности Григория Петровича Щедровицкого. Он сказал: «Для того чтобы понять что-то по-настоящему, нужно все время переводить это в действие. Практика всегда намного богаче и сложнее любой теории». То есть знания нереализованные — знания абстрактные.
— С какого времени надо начинать профориентацию? Например, недавно у нас в регионе запустили проект по воспитанию аграриев с детского сада.
— Готовить аграриев с детского сада, может быть, и не нужно. Вдруг среди воспитанников этого детского сада окажется будущий гениальный художник или математик? За детьми нужно наблюдать. Например, моя дочь готовится стать финансовым аналитиком.
— А когда она и вы это поняли?
— Во-первых, это ее осознанный выбор будущего места работы, а не места учебы. Кроме того, в детстве она феноменально быстро собирала пазлы, практически без остановок брала кусочки и складывала картинку. И это в три года. По сути, аналитическая работа — умение из большого числа разрозненных частей увидеть и сложить целое. Наблюдение — вот и вся профориентация (_смеется_).
— Вы вмешивались в ее образование в детском саду, в школе?
— Мы много чего попробовали. На мой взгляд, ребенку в качестве профориентации надо дать право попробовать как можно больше развивающих активностей. Дочь на протяжении четырех лет занималась фигурным катанием, добившись определенных достижений. Но было видно, что это не ее. Все, что осталось от фигурного катания сейчас, — ее видно на катке. Это навык, который остается на всю жизнь. Кроме того, она спокойно ездит верхом на лошади, замечательно катается на лыжах и сноуборде, отлично плавает, занимается йогой, пробовала себя в мотоспорте, училась в художественной школе, изучала углубленно языки
Поэтому главная задача родителей — дать ребенку попробовать как можно больше и наблюдать. Там, где чувствуется, что получается, что энергия прет, нужно подбирать виды деятельности, соответствующие этой активности. Опять же при выборе профессии мы с дочерью отталкивались от конкретных компаний, будущей работы, а не от вузов, где дают соответствующее образование. Мы анализировала, какие люди работают в компаниях, какими качествами они обладают, как они туда попали, что окончили. Мы отматывали назад. Благодаря этому появилась определенность и у меня, и у ребенка. Теперь необходимо сконцентрироваться на тех сферах знаний, которые необходимо ей развивать, чтобы поступить в нужное учебное заведение. Это и благо, и вызов для ребенка, потому что, несмотря на лето и каникулы, сейчас ребенок продолжает обучение в индивидуальном режиме.
— Почему вы решили стать педагогом?
— Это моя базовая специальность. Выбор был скорее интуитивный. Потому что я должен был стать юристом, готовился к поступлению на эту специальность. А недели за три до экзамена наступило тотальное разочарование юриспруденцией. Как-то прислушался к себе и понял это. Я сказал своим педагогам, что не буду поступать в Сургутский государственный университет. В это время объявили первый набор на психологов в Сургутский педагогический институт. Пришлось недели три не вылезать из дома, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам. В результате поступил на бюджетное место.
На сегодняшний момент четко понимаю, что я оказался на своем месте, это мой ведущий тип деятельности, я в нем чувствую себя комфортно. Это та деятельность, которая позволяет ставить перед собой новые, более сложные задачи. В цифровую эпоху большие надежды связаны с образованием и самообразованием людей. Если человек не ставит перед собой цель каждый день впитывать новую информацию, он стагнирует. А сейчас любая остановка в саморазвитии, как остановка двигателя автомобиля при подъеме. Обязательно покатишься вниз. Учиться с каждым годом все сложнее, тем не менее тренировать эту мышцу надо, тогда есть хоть какая-то надежда сделать мир лучше.
