Капитан музыкального фрегата "Летучие Рыбы" - о славном рок-прошлом и светлом настоящем.
Тюменский музыкант Александр Андрюшкин, известный как Сан Саныч и Алехандро Андракула, отмечает юбилей творческой деятельности. Он родился в семье маэстро Александра Андрюшкина, руководителя оркестра народных инструментов. Однако его судьбой стала рок-музыка: Сан Саныч играл на барабанах в плеяде культовых групп сибирского андеграунда. В его биографии — «Гражданская оборона», «Культурная Революция», «Инструкция по Выживанию», «Чёрный Лукич». Сегодня он — капитан музыкального фрегата под названием «Летучие Рыбы» и исполняет лучшие песни нашего детства. В июне коллектив дал праздничный концерт, это стало поводом для разговора со «Вслух.ру» о творчестве сибирских рокеров, «темном ужасе начинателя игры» и о том, кого принимают в Тайное Общество Всего Хорошего.
— Александр Александрович, нынче вы отмечаете 50 лет в творчестве. Это верно? С какого момента вы ведете свой отчет?
— Звучит это, конечно, несколько парадоксально и смешно, но у тех, кто со мной знаком, не вызывает никаких сомнений. Как родился, так и приступил к творческому процессу по улучшению окружающей реальности. Попытки эти не оставляю и поныне, и даже смерть не остановит старого пирата! Первым и непревзойденным музыкальным божеством для меня всегда был и останется любимый папа-дирижёр, который был настоящим чудом, неведомо как попавшим в наше время и пространство. Немногие смогли это понять, но это вполне объяснимо. Тому масса исторических примеров — от распятия святых до гонений на пророков, поэтов, учёных, художников
Имея перед распахнутыми детскими глазами такой удивительный пример, столь разительно контрастирующий с окружающим миром, растёшь и невольно, порой мимоходом, постигаешь многие явления и материи. Глядя на настоящего волшебника, живущего рядом, конечно, захочется проникнуть в тайны этого волшебства. Но, боюсь, это из разряда «там, где кончаются слова, начинается Музыка».
— Маэстро водил вас за руку в музыкалку? Учил играть, слышать музыку? Было бы здорово узнать об историях из детства.
— Попытки посещения музыкальной школы в детстве были, но всякий раз, как ни странно, ничем определённым они не завершались. Мечта стать скрипачом, как Паганини, разбилась в прах после смерти старенького учителя, к которому я проникся доверием. С новой учительницей этого не произошло. Маленькая скрипка, увы, была заброшена. Но осталась любовь к ней, и спустя годы мне довелось сыграть немало скрипичных шедевров, но уже на ксилофоне. Правда, в те годы добыть хороший ксилофон было затруднительно, приходилось играть на всяких дровах. Но и на них весьма недурственно звучали и Паганини, и Сен-Санс, и Сарасате! Спасибо Маэстро, он был настоящим учителем и вдохновителем. Безусловно, бездны классической музыки распахнул для меня именно он.
— Я так понимаю, что вы мультиинструменталист. На каком инструменте играть нравится больше всего?
— Ага, «мультиинструменталист», с детства мечтал мультики озвучивать, мог петь любыми голосами: от «Облака-а-а белогривые лошадки.» до «Я Водяной, я Водяной…». Но увы, мультстудии в нашем городе не было.
А играть на всём, что подвернётся под руку, всегда было чертовски интересно. Это же как уметь превращаться во что угодно. Вот, извольте: ударные инструменты во всём их богатстве и разнообразии, гитара, бас-гитара, укулеле, балалайка, контрабас, фортепиано, блок-флейта, высокохудожественный свист…
Хотелось бы, конечно, списочек побольше, но, увы, на все жизни не хватит. Честно скажу, не всеми из перечисленных инструментов владею виртуозно, но кое-что с ними содеять могу и ненароком порадовать случайного слушателя. Играть люблю на всём! Обожаю тёмный ужас начинателя игры! Начинаю и не могу остановиться. Погружаюсь в космос звуков, ассоциаций, бредовых видений и грёз…
— В вашей биографии — немало знаковых и легендарных коллективов. А какой была первая группа? Может быть, она появилась еще в школе?
— Да, славных коллективов было немало. В 21 школе, где я учился, был ВИА. Но я в нём не играл по причине молодости и неумения. Но сочувствовал! Когда ансамбль репетировал, я иногда подкрадывался к двери и подглядывал в замочную скважину. На барабанах там играл невысокий, крепенький старшеклассник, который спустя несколько лет стал знаменитым барабанщиком «Инструкции по Выживанию». Это был Джек Кузнецов! Он впечатлял.
В оркестре у папы-дирижёра я откопал в кладовке среди старых футляров древнюю советскую электрогитару «Тоника» и старый бас с тремя позеленевшими струнами. Мы с моим соседом Славкой подключали всё это к разным ламповым бобинным и кассетным магнитофонам, пытались играть и записывать весь этот ужас. Вот бы сейчас это послушать! Безумный коктейль из «Бременских музыкантов», Deep Purple, The Beatles и исковерканных советских песен. Всё это называлось Ансамбль Киностудии Казах-Ужас-Фильм рок-квартет «Скелет». Мы озвучивали воображаемые фильмы, хохотали до упаду и были счастливы!
— «Кооператив Ништяк» образовался в начале 80-х в Тюмени. Как и когда он стал частью вашей жизни?
— В конце 80-х довелось учиться в нашем училище искусств. Славное было время. Круговорот людей и событий, бурление идей и энергий! Море новых книг, фильмов, музыки. Прекрасная Ольга Александровна Сайчук — фантастический преподаватель литературы, взрывавшая мозг студентам. Разгар перестройки, иллюзия свободы, расцвет надежд и субкультур. Кроме всего прочего, приходилось играть сразу в трёх-четырёх оркестрах. В училище был свой симфонический, духовой и народный — плюс оркестр папы-дирижёра.
Но вскоре из параллельной реальности возник и поглотил меня романтический панк-рок с мистически-маразматическим «Кооперативом Ништяк» и его предводителем Киром (лидер группы Кирилл Рыбьяков — прим.авт.). Были безумные фестивали, записи и гастроли. Результатом стала куча альбомов, изданных на кассетах, виниле, компакт-дисках и висящих в субпространстве интернета. Времени и энергии это поглотило изрядно, но, надеюсь, хоть кому-то это сейчас нужно и интересно. Хотя, конечно, это весьма специфическая музыка и поэзия.
kn.lenin.ru
— Это была панк-музыка. Что для вас тогда было важно сказать людям? Чем «наши» панки отличались от панков «западных»? В моем понимании, наши — чистые же интеллигенты!
— Возможно, это панк-рок. Но не хотелось бы загонять в эти рамки то явление, которым был «Кооператив». Сейчас особенно ясно, в каком авангарде мы тогда двигались. Годы спустя многие наши соотечественники и даже западные аналоги пришли к тем идеям в звуке, эстетике и поэзии, которые интуитивно и ощупью производили мы. Но, как известно, всё непонятное пугает. О «Кооперативе» до сих пор ходят безумные легенды, но, поверьте, лучше вместо них просто послушать пару-тройку альбомов.
Что касается отличия наших сибирских панков от столичных и западных, так это высокая степень предельной честности и искренности в творчестве и жизни — при минимуме внешних проявлений. Конечно, интеллигенты, эстеты и интеллектуалы. Достоевщина, Мамлеевщина… Шмотки, ирокезы, внешний антураж — это всё «там, у них», у нас всё глубже и серьезнее, суровее и смертельнее. На грани, а часто — и за нею.
— Судя по сайту коллектива, в мае вышел новый альбом «Тот самый градус посвящения». И случаются выступления, правда, только в столице. Вы сейчас имеете отношение к группе?
— После отъезда Кира в столицу за мной, так сказать, осталось почётное кресло в оркестровой яме «Кооператива». Пока оно пустует, но в любой момент его можно занять. Не далее, как в середине мая, Кир звонил и предлагал совместные гастроли в Израиль. Не знаю, право. Мой заграничный аусвайс опять просрочился.
— От названия «Гражданская оборона» у определенного пласта людей округляются глаза и сбивается дыхание. Творчество группы оказало большое влияние на тех, кто рос в 90-е и 2000-е. А вы — непосредственный участник тех событий. Вас, наверное, замучили вопросами про «Оборону». Но каким же был Летов? Как с ним работалось?
— Да, было дело. С 1993 по 2005 мы «оборонялись», как могли. Очень многое из того, что было тогда, сейчас воспринимается, как чистая фантастика. Но это было! Невероятный «Русский Прорыв», Лимонов, Дугин… Разгром на несостоявшемся концерте в ДК им. Горького, где толпа панков перевернула трамвай, а музыканты спасались бегством через живой коридор из ОМОНа.
Сейчас принято рассказывать ужасы о 90-х годах. Но при всей оголтелости и беспредельности тех лет, романтизма и свободы, скажу я вам, тогда было больше. И гнусный монстр капитализма и гламура, тупости, жадности и потребительства ещё не пожрал основную часть населения планеты. И мне верилось, что мы, как могли, спасали ситуацию. В этой битве сгинули Егор Летов и Янка Дягилева, Саша Башлачёв и Димка Чёрный Лукич…Про каждого из этих людей уже написано и будет написано еще немало толстых книг с кучей мудреных слов и массой домыслов.
Вас интересует личность Егора? Очень многогранная фигура. Большой эрудит. Книголюб. Меломан. Поэт. Художник. Философ. Знаток винила и ценитель редких и причудливых коллективов и записей. Любитель хорошего кино и живой природы. Талантливый человек с хорошим чувством юмора и ритма. Иногда — добряк и весельчак, иногда — жёсткий и ядовитый персонаж. Обладатель множества достоинств, но и не лишённый, увы, недостатков, как король в фильме «Обыкновенное Чудо». Помните, как он отрекомендовался? «Коварен, капризен, злопамятен». Но, как говорится, кто без греха?
Играть вместе было очень круто, удивительно и замечательно! Ураганная энергия, бешеный драйв, метафизика, мистика и шаманизм — всё это делало концерты «Обороны» чём-то действительно из ряда вон выходящим. Трагедия в том, что вся эта мощь сгинула из-за проклятого алкоголя. Братцы! Музыканты, художники, поэты, рокеры и все-все-все! Бросайте пить! Это смерть — и творческая, и физическая. Гадам, продающим вам этот яд, очень выгодно, чтоб вы спились и исчезли, не донеся своё послание до всех!
— Заниматься музыкой всегда было непросто, она и сейчас приносит деньги только тем, чьи имена на большом слуху. В чем был затык занятий музыкой в 80-е, в 90-е?
— Для тех, кто действительно любит музыку, поверьте, совершенно неважно, какими материальными благами обернётся служение этому искусству. Кто бренных ценностей взалкал, втоптал живую душу в кал! Сегодня корысть и сребролюбие активно уродуют души населения, сомнительные кумиры молодёжи внушают им совершенно омерзительные цели и ценности. И очень трудно поверить, что были и есть настоящие музыкальные Дон Кихоты, творящие ради любви к Музыке! Таким был мой папа-дирижёр, пытаюсь быть и я.
В 80-х и 90-х было сложно добыть хорошие инструменты, они были редкими и очень дорогими. Учились извлекать звук из того, что было под руками. И звукозапись, соответственно, была весьма причудливой. Но теперь эти артефакты, что сохранились и дожили до наших времён, хранят дух и энергию тех лет, находят своих слушателей и исследователей.
— После кончины Летова группа продолжала свою деятельность. Расскажите, пожалуйста, о важных вехах работы коллектива после этого. Как вы думаете, «Гражданской обороне» в настоящее время есть еще что сказать?
— «Гражданской обороной» сказано немало, и при этом эхо сказанного ещё очень долго будет тревожить пространственно-временной континуум. Но позвольте внести поправки — после ухода Егора группа продолжила свою деятельность уже под другими названиями. Флаг «Гражданской обороны» поднял проект «Коммунизм», где играли все музыканты знаменитого состава Г. О.
Это не было попыткой эксплуатации брэнда с целью набить карманы, как пытались преподнести некоторые. Отнюдь. «Коммунизм» был ещё более лютым андеграундом, чем все панк-группы вместе взятые. О какой коммерции можно здесь говорить? Это была очередная попытка докричаться до людей: Эй, родные! Не спите! Не сдавайтесь! Не оскотинивайтесь!
Было немало роскошных концертов, до ухода Кузи Уо (Константин Рябинов, один из основателей «Гражданской обороны» — прим.авт.) был записан последний альбом «Граница Счастья». А в виде именно «Гражданской обороны» мы собрались лишь на 35-летие группы, чтобы отметить это славное событие большими концертами в Новосибирске, Москве и Питере. Эти концерты объединили на сцене всех оставшихся в живых музыкантов, что некогда участвовали в
— Судя по статьям, которые я нашла, в 1990-х в Тюмени случались сейшны, когда вы находились за барабанами всех выступающих на сцене команд. Туго было с ударниками или все хотели работать именно с вами?
— Да, было такое. В том самом «Русском прорыве» мне приходилось играть сразу в трёх группах — «Инструкции по Выживанию», «Родине» и «Г. О.». Это был хороший опыт и изрядная проверка на выносливость, умственную и физическую. Было круто! Чего скрывать — люблю играть. И не думайте, что за это падал тройной гонорар — вся добыча, если она была, делилась поровну. Так что — не корысти ради, а токмо искусства для!
— С кем из знаковых музыкантов вы дружили и дружите до сих пор?
— Все добрые друзья, с которыми мы играли в те времена, живут в моём сердце — и ушедшие, и живые. С годами, увы, всё труднее встречаться по ряду самых разных причин, которые легко себе представить. Но если возникает идея и возможность каких-либо совместных деяний — концертов или записей, я всегда «за». Греет дружба с «Калиновым Мостом», с Сашей Бровко из «ДДТ», очень ценил редкие встречи с Градским, страшно расстроен его уходом. Переписываемся и иногда болтаем с замечательным человеком и музыкантом Михаилом Казиником — всем рекомендую его радиопрограммы, фильмы и концерты.
— У вас так много «вторых имен»: «Призрак оперы», Алехандро Андракула… Есть ли еще интересные имена и откуда их корни?
— Это всё из детства. Папа-дирижёр постоянно придумывал мне разные смешные и ласковые прозвища, рифмовал с ними весёлые стишки, и я чувствовал себя частью волшебного калейдоскопа, постоянно превращаясь в новых существ и чудесные узоры. Имён было множество. В эти безумные игры я играю по сей день, ничего не могу поделать. Как пелось в старой советской песне, «Нам никогда не будет 60, а лишь четыре раза по 15». А ещё, наверное, было опасение скомпрометировать благородное имя папы-дирижёра какими-нибудь панковскими выходками. Вот и прятался за псевдонимами, хитрая гасконская рожа.
— Я правильно понимаю, что сейчас ваши творческие порывы сосредоточены на оркестре подводной музыки «Летучие Рыбы»? И «Рыбам» уже немало лет! Почему «подводной»? Как вы определяете жанр, в котором выступаете сегодня?
— Вода — самое удивительное явление на планете! Единственное вещество, имеющее три состояния — жидкое, твёрдое и газообразное. Только Подводная Музыка может быть ещё удивительнее, да ещё в исполнении поющих рыб, умеющих летать! Вообразили? Вооот! Это про нас. Все, кому довелось побывать на наших концертах и ощутить эти волны и вибрации, готовы подтвердить, что ничего подобного они ранее не испытывали. Пытаться описывать словами волшебство Музыки — дело неблагодарное и заранее обречённое на провал. Как сказал Фрэнк Заппа, говорить о музыке — всё равно, что танцевать об архитектуре.
Мы создаём атмосферу, многослойное звуковое и смысловое пространство, где в растворённом виде царят любовь и свет, смерть и тьма, мистика и сновидения, детские слёзы и смех, воспоминания прошлых жизней и прозрения будущего. Всё это прекрасно скрывается в том или ином виде в старых добрых песнях советского кинематографа. Нужно только их правильно сыграть и спеть.
— Вы часто исполняете музыку из мультфильмов и киносказок. На первый взгляд, это сильно отличается от панк-рока. Вы так не считаете? Как вы пришли к детским песням?
— А я от них никогда и не уходил, если честно. И панк-рок здесь совсем ни при чём. Хотя при внимательном рассмотрении и в старых песнях вполне может обнаружиться неподдельный экзистенциальный ужас, свойственный панк-року. В этих песнях удивительный заряд гуманизма и доброты, чем немногие современные сочинения могут похвастаться. Плюс — прекрасные мелодии, гармонии и стихи! Эти песни учили нас быть хорошими людьми. И, действуя по принципу «передай добро по кругу», мы играем эту музыку для детей и их родителей с одной целью — приумножение на планете всего хорошего.
— Что такое Тайное Общество Любителей Всего Хорошего и откуда оно взялось? Кого туда принимают?
— Ага, поймали меня на слове! Не следовало бы, конечно, открывать завесу тайны над нашим Обществом, но раз в сто лет, пожалуй, можно немного поведать о нём. Его девизом стали слова из финала романа Стругацких «Пикник на обочине» «Счастье для всех! Даром! И пусть никто не уйдёт обиженным!».
Если вам по душе красивая музыка, добрые книги, живопись, поэзия, литература и высокие образцы культуры — добро пожаловать на палубу нашего Летучерыбного фрегата! Нам по пути! Будем делиться радостью с добрыми людьми, от этого она приумножается вопреки законам математики.
— Слышала, что песни «Летучих Рыб» выпускаются на виниле. Это правда? Почему был сделан такой выбор?
— Да! Конечно, винил! Выбор очевиден! Это носитель и хранитель настоящего, живого звука. Абсолютно другой эффект от прослушивания. Действительно, этой весной вышла пластинка с совместным альбомом «Чёрного Лукича» и «Летучих Рыб». Для Лукича, к сожалению, этот альбом стал посмертным изданием, но, к счастью, он успел его услышать и предложить выпустить именно на виниле. Дело сделано. Ищите в интернете. Альбом называется «Здесь и Сейчас». Диск напечатан в Германии небольшим, высококачественным коллекционным тиражом.
фото Алексея Модина
— Интересно: вот если музыкант хочет виниловый альбом, то куда ему обращаться? Я в прошлом году делала интервью с тюменским коллекционером Игорем Ковалевым, он мне рассказывал, что весь современный винил на 99% сделан из цифры. А писаться в аналоге довольно дорого.
— Да, к сожалению, дело обстоит примерно так. Многие студии в погоне за современными новинками и свежим звучанием, увы, расстались с легендарным оборудованием и утратили весь кайф и смысл своего существования. Даже знаменитая Abbey Road, говорят, продала свой легендарный микшерный пульт и теперь пишет в цифру всякую сомнительную бодягу. Но есть ещё безумцы, что пишутся на аналог. Да! Надобно заметить, последний альбом группы «Коммунизм» мы писали в Питере в той самой студии «Мелодия» на широкую плёнку старого магнитофона «Штудер». Правда, потом альбом вышел на компашке, но надежда на винил есть! И она, я уверен, реализуется.
— Также мы говорили о легендарной мене. Наверняка вы тоже были там завсегдатаем? Что там происходило, как это было, какое значение имело для культурного андеграунда Тюмени?
— Место было, безусловно, замечательное, добрые люди встречались, общались, менялись. Но мне там делать было особо нечего — с моей ничтожной стипендией в 30 рублей было бессмысленно глазеть на крутые пластинки знаменитых групп, стоившие от 100 рублей и выше. Но, конечно, было чертовски интересно наблюдать за коллекционерами и разными барыгами, слушать их диалоги и мотать на ус околовиниловую премудрость. Весьма колоритные попадались персонажи. Был свой Джон Леннон, Фернандель и прочие народные герои. Про всё это было б клёво тогда снимать кино, но никому это не пришло в голову, да и техники такой, увы, не было.
фото Алексея Модина
— Вообще, удалось ли вам сделать музыку делом жизни?
— Знаете, я бы с удовольствием озвучивал мультики и кино, мог бы и поиграть там с радостью. Кино и театр — мои нереализованные душевные поползновения. Есть интерес к созданию аудиокниг в духе советских радиоспектаклей. А с Музыкой меня может разлучить только смерть. Но надеюсь, что «даже в краю наползающей тьмы, за гранью смертельного круга, я знаю, с тобой не расстанемся мы. Мы — вечная память друг друга!» Самый страшный ад для меня — это ад, в котором нет Музыки. Но не думаю, что мне уготована столь жестокая участь. С прочими муками я как-нибудь смирюсь, но только не с отсутствием любимейшего и волшебнейшего из существующих в подлунном мире явлений.
— В начале месяца прошел ваш юбилейный концерт. Как это было? Каковы ваши творческие планы? Знаю, банально, но интересно.
— Концерт состоялся! Это тоже чудо! Мало кто верил в это, даже я сам. Но, как учил нас Александр Грин, нужно делать чудеса своими руками. Звёзды сошлись, как подобает. Нам помогали все стихии планеты, плюс добрые люди, весна и наступающее лето.
Очевидцы события утверждают, что было расчудесно. Мы верим! Даже, увы, не попавший на концерт добрый товарищ, взявшийся за звуковой монтаж концертной записи, отчаянно кайфует и кричит, что обязательно будет водить к нам своих детей, когда они родятся и подрастут. И это правильно — тогда у них будет шанс вырасти хорошими людьми. А то, что это будет ещё нескоро, — пустяки! Мы никуда не торопимся, перед нами безбрежным музыкальным морем плещется Вечность.
фото Алексея Модина
Фото: из архива Александра Андрюшкина
