“Вслух.ру” на условиях анонимности поговорил с людьми, которые каждый день борются со страхами, преодолевая себя и пытаясь взять страх под контроль.
У многих из нас есть фобии, которые представляют собой ярко выраженный навязчивый страх, и они проявляются в различных жизненных ситуациях. Иногда фобии исчезают, а иногда обостряются. Еще 10 лет назад науке было известно не более 300 фобий, а сегодня их число перевалило за 1000. «Вслух.ру» на условиях анонимности поговорил с людьми, которые каждый день борются со страхами, преодолевая себя и пытаясь взять страх под контроль.
Акрофобия — навязчивый страх высоты
Людмила, 27 лет
Я боюсь высоты. Могу словить хорошую истерику. В первый раз такое случилось, когда мне было 14 лет. Палаточный детский лагерь на Урале. Мы с веревками, страховкой, всё как положено, учились забираться на невысокие скалы. Я приезжала в этот лагерь уже второй раз и была прекрасно знакома с местностью, с этой конкретной скалой. И тренировочное восхождение было самым рядовым. Но практически у самой вершины меня парализовал страх. Появился шум в ушах, тёмные пятна в глазах. Я не могла пошевелиться, плакала и просила меня спустить. С тех пор я боюсь высоты.
Сейчас я всё время испытываю дискомфорт на высоте. Когда я жила на 15-м этаже, не могла выйти на свой незастекленный балкон, потому что было страшно. Мне дискомфортно на эскалаторах в ТЦ, особенно в новых.
Кстати, с появлением смартфонов стало полегче, ведь можно отвлечься на телефон.
Когда я туристом была в Торонто, подружка уговорила подняться на смотровую площадку в знаменитой CN Tower. Я думала, что мне просто будет очень страшно. Но оказалось, что там был участок с прозрачным полом… То есть, между тобой и пропастью — только стекло. Естественно, я очень сильно испугалась. Это увидел сотрудник смотровой площадки, который делал фотографии. И он задался целью затащить меня на это стекло и доказать, что это безопасно. Возможно, он просто ненавидит всех людей, которые боятся высоты. Когда он начал прыгать на этом стекле, я всерьёз собиралась упасть в обморок.
Все окружающие в курсе моей фобии. В основном, все подшучивают и считают, что я преувеличиваю масштабы своего страха. Я не стараюсь разубеждать никого без необходимости. До мужа, например, дошло, только когда он, шутя, затащил меня на этот незастекленный балкон на 15 этаже и начал «перевешиваться» за край, мол, смотри, ничего страшного. По моей реакции он быстро понял, что я действительно боюсь до смерти.
Гемофобия — страх перед кровотечением
Семен, 29 лет
Я живу со страхом крови. Это нечто животное, абсолютно неконтролируемое. Пару раз меня нашатырем приводили в сознание, когда кровь из вены брали. Сейчас стал хитрее — просто отворачиваюсь.
Я работаю в конторе, в которой часто проводят всяческие тренинги по оказанию первой помощи, с видеоматериалами про открытые переломы и все такое. Мне становится физически плохо, и я выхожу подышать.
При этом, если я осознаю, что кровь ненастоящая, в играх там или в кино, то мне нормально, никаких физиологических признаков.
Не знаю, когда со мной это началось. Ясно, что не во взрослом возрасте. Есть ощущение, что так было всегда. В школе при виде крови мне тоже могло стать дурно. Просто оно есть, и я это не могу контролировать. Поэтому просто принимаю как данность.
Прям до обморока не доходило. Но когда у меня бабушка (медсестра со стажем) дома брала кровь из вены — чуть не упал. Весь побледнел и обмяк. Сунули ватку с нашатырем под нос сразу и вывели на балкон подышать. С реальными травмами я дел не имел, ну чтоб прямо кровища рекой. Там бы и хлопнулся на месте, думаю. Мелкие порезы более-менее переношу, хоть и подступает тошнота.
О своей такой особенности сильно не распространяюсь, если не спросят. Но и скрывать не вижу смысла. Просто для себя знаю, что в случае чего оказать первую помощь я смогу только в состоянии шока. А близкие, кто знают, может, и стараются меня беречь, но к счастью, поводов проверить не было.
Пениафобия — страх бедности
Валентина, 40 лет
Я все время думаю о деньгах — боюсь, что они закончатся. Это порой раздражает моих близких. Они смотрят на меня то с жалостью, то с непониманием, ведь у меня стабильный доход и вроде все в порядке. Но чего мне стоит этот казалось бы благополучный вид.
Наверное, это пошло из голодного детства в 90-х, когда ели не досыта, носили ставшие малыми сапоги, а тяжелые тулупы из овчины передавали по наследству. Когда я окончила вуз, то мой не слишком благополучный в карьерном смысле отец саркастически заметил, что я пополнила ряды безработных. Этого я никак не могла допустить — и за последние лет 20 не было ни одного дня, чтобы я не работала. Такое усердие, к счастью, бывает вознаграждено, но я работаю все больше. И не потому, что люблю работать — я боюсь заработать мало.
Страх смерти не идет ни в какое сравнение с одной мыслью, что в случае рокового стечения обстоятельств мне придется питаться одной гречкой, мыться хозяйственным мылом, нечем будет заплатить за интернет.
Оказалось, моему страху есть название — нищефобия, или пениафобия. Говорят, это вполне естественный страх благополучных людей, которые боятся потерять привычный уровень комфорта, а настоящей бедности-то и не нюхали. А я нюхала и больше не хочу. Страх нищенства подстегивает меня в борьбе за выживание. Ну, может, удастся скопить на старость. Хотя с нашей экономикой это фантазии. Кстати, работать собираюсь до смерти, пенсии у наших стариков — страшнее всего.
