В Тюмени приятно видеть молодой коллектив, который хорошо воспитывают, с дисциплиной, с постоянным развитием, заметил известный музыкант.
_Тюменская филармония 25 марта вышла на новый уровень. В один вечер впервые прозвучал концерт для скрипки с оркестром финского композитора Яна Сибелиуса и «Реквием» Моцарта, в первый раз исполненный силами только тюменских коллективов — симфонического оркестра и хоровой капеллы тюменской филармонии._
Чтобы в нашем городе прозвучал концерт Сибелиуса, был приглашен лауреат международных конкурсов, скрипач Никита Борисоглебский. Его приезду посодействовало Министерство культуры.
За несколько часов до начала концерта Борисоглебский рассказал о музыке Сибелиуса и впечатлениях от приезда в Тюмень.
— Концерт Яна Сибелиуса у нас до вас не играли. Не уверена, что вообще какие-то из произведений этого композитора здесь исполнялись…
— Концерта точно не было, вполне возможно, что Сибелиуса не было тоже, потому что это довольно специфический репертуар. Концерт для скрипки с оркестром — это его самое популярное произведение. Его симфонии, конечно, тоже играют, но у нас в России относительно редко, если сравнивать с симфониями Чайковского, Бетховена или Брамса.
— Дирижер Евгений Шестаков говорит об этом концерте, что он довольно сложный. Как вы его видите, чувствуете, слышите?
— Это неблагодарное занятие — говорить о музыке, о том, что в ней заложено. Это не всегда можно передать словами. Образы, хоть и не всегда отчетливые, возникают.
Не могу сказать, что вижу какие-то конкретные картины, хотя есть музыканты, которые видят картинами или даже цветом, как видел Александр Скрябин. Я так не вижу. Однако дух северной природы, фьордов, снежных покровов, финских лесных массивов — огромных, величавых и совершенно неподвижных — вот такие у меня чувства.
А программы в концерте как таковой нет, ничего такого композитором не заложено. Сюжета, например. Но он отличается от других скрипичных концертов. Обычно в них есть такой момент, обычно во второй части, когда солисту дается время отдохнуть: концерт идет в медленном темпе, менее технически сложен. Момент, когда можно немного расслабиться и вздохнуть. Так вот Сибелиус нам такой возможности не дает. Весь концерт интенсивный и сложный — ни минуты покоя. Но играешь его с удовольствием.
— Вы награждены медалью Международного фонда Сибелиуса за лучшее исполнение его произведений. Что вы такое сделали, что они наградили не финского музыканта?
— Я победил на конкурсе имени Сибелиуса в Хельсинки, а потом уже мне вручили медаль. Но для меня самое ценное то, что на конкурсе мне еще вручили приз за лучшее исполнение концерта Сибелиуса — вот это было приятно и неожиданно. Я тоже не думал, что такой приз дадут не финну. Кстати, в качестве шутки мне потом родители рассказали, что у нас в семье есть финно-угорская кровь. Одна десятая, может быть.
А вот второе место на конкурсе занял молодой финский скрипач, которого я слушал. Мне его исполнение очень понравилось: я подумал, что у него получился хороший, хрестоматийный концерт Сибелиуса. Мне кажется, он должен был получить этот приз. Но если посмотреть на историю этого конкурса, то окажется, что русских победителей на нем было не так уж мало.
— А вы как исполняете эту музыку?
— Я себя самого со стороны не слышу, только изнутри. Прежде всего, свои ошибки. Да и не мое это дело — слышать свои достоинства, это дело публики.
— Понравилось вам работать с тюменским симфоническим оркестром?
— Молодой оркестр — это очень хорошо. Приятно общаться с молодыми людьми, потому что в них есть энергия, заинтересованность, хороший посыл и желание развиваться. Часто бывает, что приезжаешь играть с так называемыми профессиональными оркестрами и видишь скучающие лица музыкантов. Они, как правило, работают за маленькие зарплаты, их ничего не интересует, им ничего не нужно, поэтому результат иногда получается плачевным.
А в Тюмени приятно видеть молодой коллектив, который хорошо воспитывают, с дисциплиной, с постоянным развитием, потому что, если не ошибаюсь, оркестр впервые выступил только в этом сезоне. Уже многое сделали. Например, концерт Сибелиуса для аккомпанемента очень сложный, потому что партия оркестра выписана очень подробно и насыщенно. Мало того, что надо сыграть все эти ноты, так их еще и надо сыграть в правильном балансе: чтобы никакой инструмент «не торчал». Или, напротив, показать тему, когда нужно. Это тонкая работа. Я когда приехал и начал репетировать с оркестром, увидел, что у них уже все готово. Это коллектив с большим будущим, я надеюсь.
— Во втором отделении, после концерта Сибелиуса, наши оркестр и хоровая капелла исполняют «Реквием» Моцарта. Послушаете?
— Хочу. Я немного уже послушал на репетиции, очень понравилось. Единственный минус, который могу отметить в Тюмени, — это не в оркестре и не в капелле — это в акустике зала. Зал просторный и хороший, но акустика оставляет желать лучшего. Она сухая. Приведу грубый пример: в церкви, где очень хорошая акустика, звук какое-то время еще звучит сам по себе, пока он отражается от стен. Это послезвучие создает объем и простор звука. Мне кажется, что человек в основном получает удовольствие от музыки, в том числе, через такую хорошую акустику.
В «сухих» условиях приходится компенсировать отсутствие этого небольшого эха, и ваш оркестр делает для этого все. Музыканты чуть удлиняют каждый звук, чтобы было ощущение этого эха. Но, конечно, полностью исправить это не удастся.
— Солист тоже вынужден подстраиваться под зал?
— Конечно. Та же история. Приезжаю в каждый город и слушаю зал.
