Коллекционер винила Игорь Ковалев: Нас обманули цифровым звуком

В нашем городе существует сообщество людей, для которых физический носитель музыки предпочтительнее цифры, а подержать пластинку в руках — сакральный акт. Много лет в Тюмени существовала легендарная мена, где собирались меломаны и им сочувствующие. Сегодня, спустя годы, она продолжает работать на базе тюменской библиотеки. Мы встретились с коллекционером пластинок Игорем Ковалевым, возродившим виниловую мену, и поговорили с ним о популярности винила, преимуществах аналогового звука и зачем люди покупают пластинки в эпоху Интернета и цифровых технологий.

— Здравствуйте, Игорь. Расскажите, пожалуйста, как началось ваше увлечение винилом? Какой была ваша первая пластинка?

 — Я родом из Ишима, у меня есть старший товарищ, руководитель группы «Робинзоны» Сергей Глухих. В то время он преподавал фортепиано в музыкальной школе и собирал вокруг себя увлеченных музыкой ребят. Он и дал первый толчок к пониманию того, как должна звучать пластинка. На свою первую фирменную пластинку я заработал деньги, собирая ягоды в летнем трудовом лагере. Мне тогда было 13 лет, и я до сих пор помню: это был Ritchie Blackmores Rainbow 1975 года. Пластинку купил в Омске, на рынке, запечатанной. Ну, а где еще в 1980 году можно было купить фирменную пластинку?

Когда в сознательном возрасте переехал в Тюмень, меломаны встречались на «менке», которая собиралась в парке училища искусств. По возвращении из армии интерес несколько поугас, коллекция практически не пополнялась, хотя к тому времени была довольно приличной — пара сотен пластинок. А когда в середине 1990-х массово появился компакт-диск и нас обманули цифровым звуком, я часть коллекции просто раздал, а часть, дорогую сердцу, в запечатанной коробке отдал другу, имевшему на тот момент огромную коллекцию из нескольких тысяч пластинок.

Прошло около 15 лет, я опять услышал винил и решил заново собрать коллекцию. Подумал: «Позвоню-ка Олегу, наверняка, у него что-то осталось». А он признался, что буквально года полтора назад по настоянию жены выбросил все пластинки!

«Эх, — говорю я ему, — Ну ладно, ты выбросил огромный пласт своей жизни и культуры. Но вместе с ними ты увез на помойку пару новых „Лэнд Крузеров“!» На тот момент пластинки уже стоили не дешево, а сейчас иностранная пластинка редко стоит меньше тысячи. А то и выше, намного выше! Проходит пара часов, он звонит: «Приезжай» — и выносит мою запечатанную коробочку. При «чистке конюшен» ее просто не нашли. Так ко мне вернулись мои любимые пластинки, давшие начало новой коллекции. Думаю, это знак.

— Откуда у наших людей такая любовь к винилу?

 — Это явление социальное, ведь альтернатив не было, компакт-кассеты появились много позже пластинок. Были бобины, но магнитофоны стоили дорого, а бобины переписывались с тех же пластинок. Фирменный винил был почти недоступен. Он был диковинкой из набора: джинсы, кроссовки, винил — все стояло рядышком. Напомню, я купил свою первую пластинку за 75 рублей — это половина хорошей зарплаты!

— Дорогая пластинка! У моего отца были экземпляры подешевле.

 — Да, советские пластинки стоили от 2 рублей 50 копеек, это понятно. Мы сейчас говорим о том, что притягивало и коллекционировалось. Так вот, если человек приходил на тюменскую мену в середине 1980-х с толстой пачкой пластинок хэви-метал (100-150 рублей за штуку), считай, он приносил с собой кооперативную квартиру.

— А как виниловая мена получила вторую жизнь?

 — Это случилось спонтанно — в 2011 году. Мы собирались в разных местах: в «Книжке», в «Артизане», а сейчас в юношеской библиотеке на Червишевском тракте. Каждое воскресенье в 12 часов.

— Каково сообщество увлеченных винилом в Тюмени?

 — Это очень интересное и разношерстное сообщество. Любителей винила в Тюмени — не одна сотня, это точно. Я многих знаю лично. Но приходит одновременно от силы человек 20-25. Есть «старики», которые ходили еще на ту мену. Есть вновь присоединившиеся, которым лет 30-40. А есть совсем молодые ребята.

Иногда к нам приходят школьники 9-10 класса. И они интересуются винилом не по хайпу — потому что винилового хайпа в Тюмени просто нет. Эти дети слушают довольно старую и хорошую музыку, что для меня удивительно. Обнадеживает.

— Что происходит на мене? Можно ли встретить на ней уникальные вещи?

 — Мена — это обмен и продажа. Что касается уникальности, я поражаюсь, какие вещи иногда всплывают. Например, я в числе прочего интересуюсь национальной индийской классической музыкой. И вдруг на мене мне встретилась пластинка индийского исполнителя, выпущенная в Новой Зеландии. Ее тираж всего 100 экземпляров. Откуда она здесь взялась? Из каких закромов? Совершенно непонятно.

А еще на Фейсбуке есть группа «Виниломания». Когда я открыл ее в 2012 году, участников было человек двадцать. Сейчас это крупнейшая русскоязычная группа про винил, в которой состоит более 15 тысяч человек со всего мира.

— Если человеку достались в наследство старые винилы, стоит ли их принести на мену?

 — Если кто-то хочет, пожалуйста. Но нужно понимать, что зачастую это «классический набор советской домохозяйки» — Леонтьев, Пугачева, «Для вас, женщины» и так далее. Между прочим, первый двойной альбом Пугачевой очень хорош, прекрасно записан. Я из уважения держу все ее пластинки, хотя слушаю крайне редко. Но, скажем, Киркорова нет и не будет.

И да, принести можно, но надо понимать: не все может быть интересно. Правда, иногда в таких наборах встречаются настоящие перлы. Например, многим нравится советский джаз. Такие пластинки можно продать, если они в хорошем состоянии. А вот «убитые» никому неинтересны, какими бы редкими они ни были.

— А советские ВИА выпускались на качественном виниле? Он стоит внимания?

 — Да, вполне. Советский «мелодийный» винил вообще был хорош. Например, тот же советский джаз записан на уровне американского. Сама виниловая масса, да, бывала похуже, более шумная. Но по качеству записи я не сказал бы, что мы где-то отставали.

— Расскажите о вашей коллекции. Какими пластинками гордитесь больше всего?

 — Не могу назвать точного количества, но больше трех тысяч. Что касается «жемчужин» — это такая вкусовщина! Одному нравится арбуз, другому — свиной хрящик. А с коллекционной точки зрения, да, есть редкие экземпляры.

Например, раннее номерное издание «Белого альбома» The Beatles, которое стоит сейчас полторы тысячи фунтов стерлингов и становится год от года только дороже. Для обывателя это не совсем понятно: Beatles набили оскомину, их пластинки выпускались огромными тиражами. Откуда такая цена? Но что есть то есть, коллекционная вещь.

А вот упомяну я Burnin Red Ivanhoe — и всего два-три меломана из сотни знают, что это такое. Хотя это редкий датский прогрессивный рок, малотиражное издание, альбом 1971 года. Таких жемчужин у меня много, сотни, но оценить их могут лишь коллекционеры, люди слегка сумасшедшие. Шутка (смеется).

— Так какая музыка представлена в вашей коллекции?

 — У меня принцип — собираю только то, что слушаю. Спектр огромен — от советских ВИА до классического английского рока и современного авангарда. С исключениями: у меня нет шансона и так называемой «постсоветской эстрады» 1990-х годов. Такие пластинки отправляются сразу на мену. Или дарятся.

Надо сказать, в настоящий момент на виниле выпускается все. Каждый уважающий себя музыкант выпускает винил. Более того, ресурс Bandcamp, который продвигает новых музыкантов и поддерживает старых, заявил о намерении выпустить 10 тысяч наименований пластинок в 2021 году! То есть практически каждому музыканту, зарегистрированному на этом ресурсе.

На мой взгляд, это просто дань виниловой моде. Хайп. Огромное количество из них станет мусором. Зачем это делать — не очень понятно. Разве что винил сейчас покупается и продается заметно лучше, чем компакт-диски. CD практически умер, винил возрождается. Хотя им обеим не тягаться по продажам с Интернет-стримингом.

— Вы сказали, что в свое время «нас обманули цифрой». Давайте поговорим об этом. Насколько отличается звук? Что вы слышите в виниле такого, чего нет в цифре?

 — А вот это настоящий холивар. Видов сумасшествия — огромное количество. Есть абсолютные апологеты цифрового звука, и есть еще более рьяные апологеты аналога. Есть те, кто слушает только ленту и считает, что винил вторичен. Есть те, кто слушает шеллак — пластинки 78 оборотов на патефонах и даже граммофонах. Есть считающие, что настоящий винил был до 75 года, а дальше — уже ненастоящий. Есть те, кто ходит исключительно на концерты, чтобы слушать живой звук, ибо только так правильно.

Я не принадлежу ни к тем, ни к другим, ни к третьим. У меня есть компакт-диски (правда, я почти их не слушаю), и я понимаю, что весь современный винил на 99% сделан из цифры. Записываться в аналоге сейчас дорого, а сделать аналоговый мастеринг — того дороже. Специалисты такие, конечно есть, но их мало осталось… Позволить себе записываться в аналоге могут только весьма небедные музыканты. Но люблю я именно старый, полностью аналоговый винил, есть в нем что-то труднообъяснимое, но очень настоящее.

В чем разница в звуке? Когда-то главный звукорежиссер «Мелодии» Юрий Богданов хорошо сказал: «Аналоговая запись — объемная, я ее слышу и вверх, и вглубь… а цифра плоская».

Если аналоговая запись хороша, то чётко чувствуется местоположение музыкантов, так называемая «сцена». Гитарист стоит вот здесь, тарелочки звучат именно там, ты ощущаешь, где они подвешены в пространстве. Все очень локализовано и точно. Кто-то может не понимать разницу, но люди в теме, особенно профессиональные музыканты, понимают и поражаются. Как мне кажется, цифра, при всем к ней уважении, такой сцены не дает.

— На чем в современности реально послушать винил?

 — У меня два старых швейцарских проигрывателя, и они меня более чем устраивают. До недавнего времени был еще и современный, дорогой, но мне не нравилось, как он звучит. К сожалению, сейчас утеряны технологии массового производства высококачественных проигрывателей, к примеру, никто не делает проигрыватели с роликовым приводом.

Современные недорогие проигрыватели начального уровня стоят 30-80 тысяч. Все, что дешевле, рассматривать не стоит. Средний класс — 150-300 тысяч, выбор большой. Проигрыватели высокого класса могут стоить до 600-800 тысяч, иногда — миллион и более.

При этом очень приличный винтажный проигрыватель в хорошем состоянии можно купить за 30-40 тысяч рублей. А по качеству он будет приближаться к современной ценовой категории среднего и даже высокого класса. Отечественный старый проигрыватель нормального уровня можно легко купить тысяч за 10, а то и дешевле, как повезет. Цены условные, конечно.

— Наверняка, вы покупаете пластинки не только в России?

 — Как раз в России давно не покупаю. Когда я только начал покупать пластинки за границей, мне было интересно, как там относятся к винилу. Немцы, голландцы, понятное дело, педанты, их пластинки чистые, упакованные. Винил от итальянцев — тихий ужас, конверты порванные, пластинки заляпанные. Больше не покупаю. У американцев встречались залитые кофе, с отпечатками жирных ладоней, даже с древней марихуаной внутри!

Разница в отношении: для нас винил нечто обожествленное, очень ценное, а там — просто расходный материал. Испортил — пошел другую купил. Нет проблем. Упрощать отношение к винилу в России начали диджеи. Когда я впервые увидел, как диджей «крутит винил», я был готов его побить. Берет пальцами за дорожки, вытирает о джинсы с металлическими заклепками, пластинка вся исцарапанная, ужас! Но потом понял — для него это материал, как для токаря болванка. Он покрутит ее месяц, пока трек в моде, а потом выбросит. И я успокоился. Более того, именно диджеи сохранили интерес широкой публики к винилу. Мне так кажется.

Но для меня пластинка — это все же нечто сакральное. Это же целое действо — распечатать винил, раскрыть конверт, посмотреть/почитать обложку, вытащить пластинку, положить на проигрыватель, включить. Как хорошо кто-то сказал: «Слушать винил — оказывать уважение музыке». Я никогда не возьму пластинку пальцами за сам винил, это уже рефлекс. Кстати, по тому, как человек берет пластинку, сразу видно — наш он или не наш.

— Каким видите будущее винила в Тюмени? Разовьется или заглохнет любовь?

 — Заглохнет вряд ли — мы не дадим. Но наш город немного слаб в культурном отношении. Исторически это город купеческий, а не культурный. Так и продолжается столетиями. А возьмем соседний Екатеринбург — совсем другое дело. Когда во всей стране «умерли» мены, даже знаменитая «Горбушка» перестала существовать, они не прекращали собираться. Даже в самые тяжелые «компакт-дисковые» времена хоть 20 человек виниломанов, да собирались. А несколько лет назад это была крупнейшая мена в стране. У нас так никогда не было. Даже в лучшие времена у нас собиралось человек 40-50 с пластинками, да часто тусовались различные сочувствующие, например, панки из тюменского рок-клуба. В надежде, что кто-то принесет какой-нибудь Madness.

Что будет, не знаю. Может, доживем до времен, когда нам вживят чип в мозг и мы будем ловить музыку прямо из космоса? Шутка. Но я, надеюсь, так же буду слушать винил.

Фото: Екатерина Христозова